— Да как он… ты знаешь, что он делает?
— Что? — спросил Феликс.
— Этот ублюдок сейчас захватит пленных и знамёна, а потом скажет, что это он победил, а не мы! Он присвоит победу себе!
— Какая разница?
— Как какая разница? После всего, что тут было, чтобы этот золотозубый ублюдок присвоил себе мои заслуги? Да не бывать этому! Я… я сейчас его остановлю.
Но как мчатся ему наперерез и останавливать кавалерию, если на коне сидит раненый Феликс?
— Я сейчас слезу, — бледный, почти белый Феликс начал смешно дрыгать руками, пытаясь за что-нибудь зацепится.
— Да сиди спокойно, — бросил Кас. — Не оставлю же я тебя в чистом поле. Увезу сначала, а потом… ох, он мне ответит, если украдёт мою победу. Нашу победу.
— Странно, — сказал Феликс.
— Что странно?
— Машина говорила, что он не прибудет так быстро.
Кас задумался, вспоминая тот день.
— Пророк и не говорил, что Златодержец отправится только с конницей. Конница всегда идёт быстрее пехоты. Должно быть, дядя сильно торопился. Ладно, помалкивай и не шевелись, а то кровь пойдёт. Я сам с ним разберусь.
Глава 29
— Ты выглядишь как покойник, — сказал Кас, невесело улыбаясь. Как и всегда после боя, губа Дренлига чуть опухла от укусов.
— Я догадываюсь.
Даже ходьба давалась Сэджину с трудом, а из-за тугой повязки было сложно дышать. Алебарда не пробила кирасу, но погнула стальную пластину на спине, из-за чего сломались два ребра. А это ещё не говоря о глубокой ране в руке, которая теперь болела независимо от того, шевелишься или нет. Будто вырос гнойной болевший зуб, который теперь сводил с ума. Но лекарь обрадовал тем, что хоть и задета кость, но не сильно, и отрезать руку не надо. Правда, он добавил многозначительное "пока не надо".
— Ну пошли уже, — торопил Кастиель. — Сейчас мы идём к моему дяде, а потом…
— Я уже здесь, — сказал Златодержец, спешиваясь с боевого коня.
Генерал Грегори Дренлиг был очень высоким мужчиной, даже выше Сэджина почти на полголовы, а ещё намного шире в плечах. Будто живая статуя древнего героя. Лицо, по крайней мере, точно, будто сделано из камня. Грегори младше остальных братьев, маркграфа Микаэля Дренлига и Томаса, но выглядит самым старшим из-за рано поседевших волос. Густая борода скрывала повреждённую в молодости челюсть, когда кто-то ударил его булавой в лицо, но на свету всё равно видно заметные вмятины.
— Давно не виделись, племянник, — когда генерал говорит, видны золотые зубы, вставленные только с правой стороны, там, где булава когда-то выбила и выкрошила родные. — Маркграф будет рад, что я спас твою жопу от разгрома.
— Да ты прибыл на всё готовое!
— Я прибыл с материка, — голос у Златодержца настолько громкий и мощный, что его невозможно перебить. С учётом того, что он не смотрел на собеседника, можно подумать, что он говорил сам с собой. — Где за год провёл десять битв и в каждой из них громил армию Сапфировой Звезды. А потом, когда мой брат Микаэль попросил меня помочь тебе с обороной замка Короля Пауков, я сразу с корабля во главе одной только кавалерии прибыл сюда почти без остановок, чтобы сразу кинуться в бой и одержать победу. Ещё бы пара часов, и вас бы размазали и утопили в реке. Но я успел вовремя и…
— Ты прибыл, когда враг уже бежал…
— …моя кавалерия нанесла решающий удар, а также захватила много знамён и пленных, — генерал никогда не улыбался, в его лице нет никакого намёка на издевательство. Будто он сам верил в то, что говорил. — Но стоит отдать вам, молодёжь, должное. Поле укреплено хорошо, и замки тоже вернули. Если бы не это, мне бы пришлось увозить ваши трупы и показывать отцам. Им бы это точно не понравилось, по крайней мере, маркграфу. Но я бы атаковал. Зачем вы впустили врага на поле? Нужно было атаковать его, когда он входил в долину, там бы им пришёл конец.
Кас от возмущения не смог сказать ничего, а Грегори невозмутимо продолжал:
— Жаль лишь, что мои люди не сумели взять короля Роберта живым, поэтому пришлось его убить. Но маркграф не будет против такого исхода. Думаю, он будет даже рад.
Один из людей Златодержца показал шлем с короной, покрытый копотью.
— Это Сэджин его убил! — Кас ткнул Сэджа пальцем в правое плечо и руку сразу свело от боли.
— Он? — Грегори Дренлиг наконец-то обратил внимание на собеседников, а лицо Златодержца показало первую эмоцию — презрительную брезгливость. — Да он едва от боли не плачет.
— Ты говоришь с будущим герцогом Лидси, — Кас возмутился раньше Сэджина. — Так что следи за языком, когда говоришь с моими друзьями.
— Уже не будущий герцог, — Грегори Дренлиг хмыкнул. — Но с этим разберётесь без меня. Моя кавалерия отправится на север и сожжёт все деревни, которые встретятся, так что варвары нескоро смогут напасть, идя по выжженной земле. Это надолго отобьёт у них охоту приходить на наши земли. Ну а я возвращаюсь с победой к маркграфу. Вам тоже стоит вернуться, когда залижите раны. А это, — он взял у одного из своих людей стопку писем и грубо сунул Касу в руки. — Приказы твоего отца. Читай и учись, если хочешь чего-то сам добиться в этой жизни, а не ждать, когда другие сделают за тебя всё готовое.
— Золотозубый ублюдок, — прошипел Кас через целую минуту после того, как генерал Грегори ушёл. — Он украл нашу победу! Ты понимаешь, Сэдж? Всё было напрасно!
— Как и говорил Пророк, — Сэджин с облегчением вздохнул, когда рука хоть чуть-чуть угомонилась. — Мы разобьём врага, но всё равно проиграем.
— Нет, я это так не оставлю! — Кас ходил кругами. — Этот Златодержец такой и есть, поэтому отец и не любит обращаться к нему. Дядя слишком тщеславный и мелочный, он часто любит приписывать себе заслуги других. Если бы я не послал за помощью, мы бы сейчас…
— Мы сделали правильно, — сказал Сэджин. — Мы же не знали, что случится. Лучше пока не выходи из шатра, а то кого-нибудь прикончишь.
— Это точно, увижу какого-нибудь скалящегося ублюдка и отрежу ему голову, — Кастиель наконец-то обратил внимание, что держит в руках приказы. — Что там ещё отец мне написал? — он посмотрел в первый лист. — Вот же это Феликсу не повезло. Бедняга.
* * *
Феликс с трудом опустился возле тела Гилберта. Почему так случилось? Сначала отец, теперь он.
— Я же думал, что ты жив, — сказал он и положил руку ему на холодный лоб. — Я же думал, что с тобой всё в порядке. Не надо было мне тебя туда отправлять. Надо было самому идти в самое пекло.
— Так уж случилось, — сказал священник, отец Салливан, Святоша. — Ты не мог знать и это не твоя вина. На всё воля…
Он не стал продолжать и просто сплюнул.
Людей хоронили в общих могилах, но офицеров в отдельных, но недалеко от остальных. Тело Гилберта завернули в саван и осторожно опустили на самое дно. Вокруг могил стояли уцелевшие солдаты Леса. Всего четыре сотни тех, кто способен держать оружие, и две сотни способных стоять на ногах. Во время битвы Феликс думал, что их больше. А отец привёл сюда почти полторы тысячи человек. Остальная армия потеряла ещё больше. Слишком рискованный это был план, но, может быть, единственный возможный. А ведь если бы они знали, что Златодержец уже на подходе…
Могилу начали закапывать. Феликс молчал, пытаясь проглотить ком в горле и сдержать слёзы. Хотя теперь-то ему нечего стыдиться после последнего приказа из столицы, но остальные ещё ничего не знают. Как бы им сказать?
— Отец Салливан, — кто-то подошёл к Святоше. — Там умирающий хочет исповедаться.
— Так найди ему священника! — рявкнул Салливан и сжал кулаки. — Но не меня. Больше никогда, — он начал снимать священные кольца с пальцев и бросать в могилу. — Хотел искупить вину, старый ублюдок? Хотел замолить грехи, старый болван? Я думал только о себе. Больше никогда… — он бросил последнее кольцо в могилу и посмотрел вниз. Саван почти засыпан. — Это я подвёл тебя. Я должен был помочь тебе, а я тебя бросил из-за своей слепой гордыни. Это всё моя вина. Я тот, кто я есть и кем должен был быть. Я должен был спасти тебя от того, чтобы ты не шёл моим путём. Но я тебя подвёл, и мне больше нет прощения.
