Чжу Люцзы прикинул, что всякое направление лучше никакого, а уж матушка Цунь Гуана наверняка превосходно готовит. На всякий случай он оглянулся вокруг и обнаружил, что к пристани уже подошли Цинь Бао с Дзаэмоном в сопровождении волков.
– Говорят, в Круйтеп дальше, – сказал им Чжу Люцзы.
Дзаэмон промолчал, а Цинь Бао спросила мягким голосом:
– Что же там?
– Там подскажут, – показал Люцзы на лодочника.
– Что? – переспросила Цинь Бао.
– Как нам поскорей до Жёлтой реки добраться, – ответил Люцзы.
Вдаваться в объяснения Люцзы не стал. А Цинь Бао удовольствовалась ответом странствующего воина.
Поэтому вскоре путешественники загрузились в лодку, которая под весом Чжу Люцзы просела так глубоко, что лодочнику пришлось вынуть из неё весь прочий груз.
Не успело солнце коснуться верхушек отдалённых гор, как лодка привезла Цунь Гуана и его спутников в шумный город, лежавший на изгибе реки.
Название городу было Сурин, и был он столицей княжества Четырёх Рек. Цунь Гуану этот город был хорошо знаком. Стоило только причалить, как он уже принялся уговаривать друзей:
– Не будем задерживаться! Плывём дальше!
Но лодочнику необходимо было передохнуть, а Чжу Люцзы – подкрепиться. Все припасы из мешка испарились ещё во время завтрака. Поэтому Цунь Гуану не оставалось ничего, как смириться и сойти на берег за своими спутниками.
Чжу Люцзы первым делом направился к ближайшей лавке, Цинь Бао, выпустив наконец руку Дзаэмона, подошла к лотку, на котором стекольщик выставлял простецкие украшения. Дзаэмон же потрепал серого волка по загривку, уселся на причале и достал флейту. Цунь Гуан примостился рядом, стараясь не привлекать внимания. Хотя было это довольно сложно, ведь с головы до ног он теперь покрыт был золотисто-рыжей шерстью. Да и поблёскивающий на солнце посох сложно было не заметить. «На известного здесь Такуана я в этом облике совсем не похож», – подумал Цунь Гуан и успокоился. Он подскочил с причала и отправился догонять Люцзы.
А тот со всей внимательностью рассматривал жаренных в кляре судаков, уже прикидывая, с какого начать. Наконец он выбрал самого крупного и протянул руку, чтобы его схватить. Но тут Люцзы услышал позади громкий незнакомый голос:
– Эй, уважаемый!
«Кого ещё будут так звать? – подумал Чжу Люцзы. – Ведь это обо мне слава по стране идёт». Наполнившись важностью, он обернулся и увидел княжеских стражников и престарелого повара. Того самого, который совсем недавно сообщил князю Бао Чжу и принцу Даньяну о своей необычной встрече и был отправлен с поручением. Нам это уже хорошо известно, а вот Чжу Люцзы об этом узнать было неоткуда.
Повар склонился в поклоне и произнёс:
– Князь Бао Чжу приглашает с ним отобедать. Вас и ваших спутников.
Повар был неглуп и сообразил, с кого приглашение начать. Чжу Люцзы тотчас позабыл о судаках и сказал такие слова:
– Сочту за честь отобедать с почтенным князем. Ведите меня к нему!
– Князь со всем уважением просит и вас присоединиться к обеду, – добавил повар, обратившись к Цинь Бао.
А Цинь Бао спросила в ответ:
– Тот ли это князь, что приходится наследником князю Бао Гунь? Не у него ли всем известная коллекция статуй с диковинными глазами?
– Он самый, уважаемая, – ответил ей повар.
С каждым взглядом он всё больше замечал сходство между прекрасной Цинь Бао и погибшей от чёрного недуга первой женой князя Бао Гунь.
– И вас, уважаемый… – повар замялся, рассматривая покрытого шерстью Цунь Гуана. Таких диковинных людей ему ещё не приходилось встречать.
– Я, пожалуй, откажусь, – ответил Цунь Гуан и добавил: – Со всем почтением.
– Князь настаивает, – сказал один из стражников таким тоном, что Цунь Гуан перехватил свой посох.
Тут Цинь Бао положила свою ладонь на плечо Цунь Гуана и промолвила:
– Когда сам князь на обед приглашает, не стоит шум поднимать. О чём твоё беспокойство?
– Устал я с дороги, – ответил Цунь Гуан. И тут же поправился: – Ноги затекли.
– У князя Бао Чжу самый лучший ножной лекарь, – сказал повар. – Ноги часто у князя болят.
Причиной тому были долгие часы, который ленивый Бао Чжу проводил за трапезой не вставая. Но в присутствии стражников повар не стал об этом говорить.
Цунь Гуан промолчал, не зная, что ещё придумать. И вспомнил мысль, что крутилась в голове чуть ранее. «Никто меня в таком облике не узнает», такая была это мысль. Тогда он прибавил ещё одну, что пришла откуда-то из глубин его сердца: «Однажды провёл ты уже князя, неужто и второй раз не проведёшь».
– Ну ладно! – сказал он и помахал Дзаэмону рукой.
Но монах сидел на пристани, погрузившись в медитацию, и на Цунь Гуана внимания не обратил.
Цинь Бао подошла к Дзаэмону и поведала ему о своих планах, а потом вернулась к повару и сказал так:
– Раз всё теперь решено, уважаемый, проводи нас в замок.
Повар пошёл вперёд, указывая дорогу. За ним последовали Цинь Бао, Цунь Гуан и Чжу Люцзы, мысли которого занимал только один вопрос: «Какими блюдами нас в замке будут потчевать?» А лисёнок по имени Дзин смотрел им вслед, спрятавшись в аккуратно свёрнутом канате, что лежал на дне одной из лодок.
В замке гостей встретили как полагается. Без особой спешки – к недовольству Чжу Люцзы – их препроводили в умывальню, где приготовлены были вёдра с прозрачной колодезной водой. Смыв дорожную пыль и оставив под присмотром слуг боевую палицу с посохом, путники прошли в обеденную залу.
На мягких подушках там восседали князь Бао Чжу и принц Даньян Арра-ё, увидеть которого Цунь Гуан совсем не ожидал.
Гостей пригласили к столу, где уже стояли всяческие кушанья. Были тут и жаренные в кляре судаки, которых приметливый повар захватил с рынка, и маринованные в кисло-сладком соусе жаренные целиком каплуны, и салат, среди листьев которого прятались крошечные осьминоги, и даже составленное из восемнадцати частей блюдо, каковое в разных провинциях называли по-разному. В Сурине блюдо носило имя «Князь Бао Чжу перепрыгивает море».
Чжу Люцзы хотел уже наброситься на еду, но всё же нашёл в себе достаточно хороших манер, чтобы поприветствовать князя:
– Чистого неба тебе, уважаемый Бао Чжу! – сказал он.
– Благодарю тебя, – ответил ему князь. – Как вас называть, почтенные гости?
Чжу Люцзы поморщился, но решил, что слава его настолько велика, что люди, даже не зная его имени, слыхали о присущих странствующему воину качествах. «Как иначе князь бы меня пригласил!» – порешил он и представился:
– Меня звать Ван Чжу Люцзы.
Принц Даньян при этих словах рассмеялся:
– Вижу-вижу, почему тебя так прозвали! Слово «чжу» ведь значит «свинья»!
Тут и воин Чжу Люцзы, и князь Бао Чжу повернулись к принцу так, будто возжелали его смерти. Князь первым совладал со своим гневом. Он посмотрел на Чжу Люцзы, глаза которого уже покраснели от ярости, и решил выставить себя благородным хозяином. Способствовала этому и красота Цинь Бао, что пленила князя белизной кожи и зелёными глазами.
Охваченный великодушными чувствами, князь произнёс, стараясь избегать острых слов:
– Не стоит ссориться, уважаемый Ван Люцзы. Принц вовсе не хотел вас обидеть. Верно я говорю, принц Даньян?
Даньян и сам сообразил, что почти ухватил акулу за хвост, и поспешно согласился:
– Совершенно так! Прости меня, уважаемый Ван Люцзы.
– Что-то горло у меня пересохло, – сказал тогда Люцзы.
Так он хотел намекнуть собравшимся, что пора наконец переходить к обеду. Князь Бао Чжу намёк понял и промолвил:
– В знак примирения следует выпить за ваше здоровье. И без промедления. Эй, слуга!
Подоспевший служка тотчас же наполнил бокалы самым лучшим столовым вином и поднёс каждому из княжьих гостей, потом принцу Даньяну, а затем и самому князю.
– За ваше здоровье, уважаемый Ван Люцзы! – произнёс Бао Чжу, поднимая бокал.
– Ваше здоровье, почтенный Бао Чжу! – ответствовал Люцзы.
