Наличие при Дантосе мага? Нет, оно не пугало. Ведь даже если ошарашенный маг догадается взглянуть на ауру, то преданный и глубоко опозоренный герцог слушать всё равно не пожелает.
Впрочем, даже если услышит, ситуация уже не исправится. Слишком много свидетелей этого позора. После подобного даже простолюдины не женятся, не то что аристократы!
Увы, но последнее было чистой правдой и я, невольно представив эту ситуацию, ужасно расстроилась. А следом испытала огромное желание шагнуть к Виолетте и выцарапать её обрамлённые густыми ресницами глаза!
Как ни странно, но сама «куколка» тоже обо мне подумала, и резко повернулась. Ткнула в мою сторону пальцем и прошипела:
– А она… Она… На неё не подействовало!
Повисла тишина. Не нервная, а очень обыкновенная. И так как все ждали какой-то реакции, я пожала плечами и сказала:
– Ну разумеется не подействовало. Я же дракон.
Дантос, чьи глаза медленно, но верно, в нормальное состояние возвращались, чуть нахмурился, а Вернон глянул с сомнением. Именно ему, магу, я показала стакан и пояснила уже без подколок:
– Оно здесь. Я же не дура, чтобы всякую гадость пить.
Сотрудник управления магического надзора, помедлив, улыбнулся. А потом и вовсе фыркнул! И, вместо того, чтобы похвалить умничку меня за добытую улику, сказал:
– Разве что яблочное пиво.
Желание запустить в Вернона стаканом было сильней, чем желание поправить физиономию Виолетте! Зато Дантосу шутка понравилась – сияние древней магии окончательно погасло, а от моего блондинчика повеяло теплом.
Но заметное улучшение настроения не помешало Дану повернуть голову и сказать, обращаясь к администратору:
– Стражу пригласите. И пусть приготовят тюремный экипаж.
– Не один, – встрял Вернон. И, кивнув на совсем побледневшего парня, добавил: – Два!
Нет, в приказ о немедленном аресте представительницы семейства Филек не поверили, по крайней мере сначала. А когда дошло, логично впали в ужас.
Тот факт, что их повезут не в городскую тюрьму, а в герцогский замок, чьи казематы куда надёжнее, а стража совершенно неподкупна, вообще в истерику вверг.
Только слушать завывания никому не хотелось, удерживать рвущихся на свободу заговорщиц – тоже. Итогом этого нежелания стал новый золотой шар и приказ:
– Замолчать! Замереть!
Леди подчинились мгновенно. Просто взяли и застыли двумя растрёпанными статуями.
Парня, чьё имя я так и не узнала, тоже «заморозили». Но не потому что истерил, а просто за компанию.
А мы, после некоторых выяснений и короткого разговора с хозяином заведения, отправились-таки обедать. И даже отсутствие аппетита нам не помешало.
Правда, прежде чем сесть за стол, Вернон пожелал проверить мою ауру. Для чего приблизился на расстояние шага и заставил смотреть в глаза.
Я точно знала, что всё в порядке, но желанию сотрудника управления магического надзора не противилась. И совершенно растерялась, когда брови разглядывающего мою ауру Вернона резко взлетели вверх, а рот изумлённо приоткрылся.
Следующим поводом растеряться стало тихое, но веское:
– Дантос, подойди ближе.
Их светлость, который стоял совсем рядом, мгновенно встревожился и подчинился, а Вернон заозирался, в явном стремлении проверить пространство на предмет лишних ушей.
Потом понизил голос до шепота и сообщил серьёзно:
– У Астрид изменения в ауре.
– Это как? – нахмурился герцог. – Почему?
Я тоже нахмурилась, но вопросов задавать не стала. Замерла, давая Вернону возможность взглянуть на мою ауру ещё раз, и навострила уши, чтобы услышать:
– У неё строение основного узора поменялось.
– Какого ещё узора? – буркнул Дан.
– Основной узор показывает к какому биологическому виду относится существо, – пояснил наш магически одарённый друг после паузы. – До некоторых пор, когда Астрид пребывала в этой форме, узор её ауры полностью соответствовал узору ауры человека.
– А теперь? – не выдержав, подтолкнула я.
– Теперь в нём появились элементы, которые очень похожи на элементы, зафиксированные у оборотней. Ну и некоторые символы из драконьего узора просматриваются, причём довольно чётко.
Я… нет, не удивилась.
Вместо этого в памяти всплыл момент разговора с Нириэлем и слова о том, что я «пока первая и единственная обладательница нового дара». Ещё вспомнилось насколько внимательно ушастые на меня смотрели. И отдельно – как таращился их главный, Арманитинэль…
– А раньше этих изменений не было? – спросил Дантос.
– Возможно и были, но я же не каждый день ваши ауры смотрю. К тому же, судя по всему, изменения происходили очень постепенно, а вот такие, постепенные, заметить труднее всего.
– А эльфы увидеть эти изменения могли? – поинтересовалась я.
Вернон задумался на миг и кивнул.
– У эльфов, насколько нам известно, спектр чтения аур шире, – сказал он. – И видят эльфы более детально. Более чётко и выпукло.
Я поморщилась, а потом вздохнула. И хотя всё было понятно, спросила:
– Получается, что я оборотнем становлюсь?
– Полагаю, уже стала, – отозвался брюнет. – Но так как процесс сложный и специфический, в ауре проявляется с запозданием. И да, получается, что ты больше не метаморф.
Желание тихонечко взвыть я в себе задушила. Нет, «отлучение» от народа метаморфов грусти не вызвало, но слово «оборотень» чуть-чуть напрягло. Просто оборотни – это большие и страшные волки, а я… дракон. Причём маленький и красивый!
Назвать меня оборотнем? Ну, наверное, можно, но…
Я вообразила себя стоящей рядом с матёрым волком и сильно скривилась. А Дантос, который, судя по всему, эту мысль уловил, наоборот заулыбался.
Пришлось строго погрозить светлости пальцем, притворно надуть губы и гордо направиться к столику.
Да, я понимаю, что смешно, но давайте без грязных инсинуаций? А то мало ли, вдруг у меня комплекс неполноценности разовьётся? Вдруг я сейчас возьму и тяжелую моральную травму получу?
…Минут через пять, ровно в тот момент, когда наше трио приступило к поеданию салата, на пороге ресторанного зала возник невысокий, пузатый, очень солидный мужчина. И пусть мы были не знакомы, пусть прежде я никогда его не видела, сразу определила – это мэр.
Бросив шокировано-испуганный взгляд на застывших посреди зала леди, он сделал несколько торопливых шагов к нашему столику, но был остановлен резким жестом их светлости.
Подчинился. Но, несмотря на разделяющее расстояние, открыл рот в явной попытке что-то объяснить.
Только Дантос слушать не желал. Он сделал ещё один запрещающий жест и указал на дверной проём. Герцог Кернский предлагал мэру убраться из «Остролистого плюща» немедленно, и я эту неприязнь понимала.
