— Сир капитан, их множество! Вся дорога впереди запружена солдатами и они скоро будут здесь!
— Кто это, бездна тебя побери?! — капитан Роммон тоже сильно нервничал и чуть ли не кричал на подчиненного.
— Это точно не Истинный орден. Многие солдаты носят чалмы и кривые сабли. Остальные одеты в тряпье и вооружены копьями. Они несут большие прямоугольные щиты из дерева.
— Маги?
— Мы видели только одного. Он был одет в красный халат, чалму и ехал на странном животном с двумя ногами.
— Бездна, это же орден с Яххина! Откуда они здесь взялись?
— Не знаю, сир капитан! — кавалерист был обескуражен и испуган не меньше капитана.
— Конечно не знаешь. Что с нашей пехотой?
— Сир капитан, они поглотили нашу пехоту. По дороге тяжело ездить от трупов.
Мысли присутствующих прервал воинственные крики — из-за поворота показалась первые враги. Они не были построены в ровные ряды, не блистали железными доспехами, зато их было много. Очень много. Увидев солдат экспедиционного корпуса, они подняли свое оружие к небу, закричали проклятия и бегом устремились вперед. Они были безумны в своей ярости.
— Сир Ветал, вы сможете их остановить?
— Сир капитан, у меня осталось мало зарядов. А их слишком много.
Капитан Роммон взялся за рукоять своего меча и окинул присутствующих взглядом, в котором разгорался огонь бешенства.
— Слушайте приказ. Сир Ветал выстреливает все заряды, после этого сотня лейтенанта Свекта сковывает врага боем и корпус отступает. Пушки забираем с собой, солдаты садятся на телеги и мы гоним коней, что есть силы. Сириул, срочно передавай сообщение в штаб — они должны как можно скорее узнать, что на Варт вторгся орден с Яхина. Сир Ветал — отключайте артефакты за орудиях. Сир Конин — готовьтесь встречать врага огнем, антимагия не будет мешать вам.
Свект, ты останешься здесь навсегда. Колонна должна получить время, чтобы уйти. Мне жаль, что так получилось.
— Мне тоже очень жаль, сир капитан, — как завороженный ответил лейтенант Свект.
Для долгих разговоров не было времени. Толпа врагов уже перевалила за груду останков троллей. Когда до них оставалось 150 метров, Ветал дал команду поднять красный флаг — враг приближался слишком быстро, чтобы тянуть до последнего. Три выстрела послали картечь вперед, потом еще два и опять три. Темп стрельбы возрастал — артиллеристы делали все возможное, чтобы только стена из врагов не приближалась к ним.
Солдаты противника не были защищены даже самыми плохими доспехами, их тела покрывала светлая ткань, которая с каждым выстрелом окрашивалась кровью. Словно сошедшие с ума, они не обращали внимание на страшные увечья, которые наносила им картечь и неумолимо приближались, оставляя на дороге множество убитых и раненых. На пятидесяти метрах огонь артиллерии стал по-настоящему страшен — картечь насквозь пробивала сразу несколько тел. Тех, кто находился ближе к батарее — разрывало на куски и отбрасывало назад, следующие за ними падали, но их место сразу занимали другие.
На тридцати метрах стрельба неожиданно прекратилась. Виталик не сразу понял, что заряды закончились, артиллеристы выхватили свои клинки, достали щиты и застыли позади орудий в ожидании врага.
— Назад идиоты. Все назад! — изо всех сил закричал Виталик. Но было поздно. Было чертовски поздно!
Артиллеристы-заряжающие, которые находились спереди от пушек, уже не могли отойти назад — их просто смяло неудержимым напором из человеческих тел и прижало к орудиям. Они не успели оказать серьезного сопротивления, прежде, чем их попросту раздавили.
Остальные артиллеристы прикрылись щитами и стали быстро отходить назад. О том, чтобы спасать пушки, не могло быть и речи. Сам Виталик не успел вовремя отойти и его захватил поток отступающих солдат. Неожиданно для самого себя, он оказался прямо посередине строя своих солдат.
Врагов не остановила преграда из пушек — они перемахнули через нее, почти не заметив. И со всей силой ударили по стене щитов. Их резали, кололи мечами, но, даже умирая, они наваливались на артиллеристов всем телом, цеплялись за их щиты и сползали вместе с ними вниз.
Внезапно произошло то, чего Виталик совсем не ожидал — новые враги начали забираться на плечи и головы своих товарищей из первых рядов, повисших на щитах. Забравшись наверх, они начинали рубить «железных» солдат сверху. Один-два удара, после чего падали вниз, стараясь уволочь вниз или придавить собою артиллериста.
Ровный строй прекрасно вооруженных и тренированных солдат Железного ордена, прикрытый щитами и ощетинившийся мечами, был изломан почти сразу, не выдержав такого сильного натиска. А враги и не думали ослаблять напор!
Для Виталика происходящее казалось нереальным сном, его захватила какофония криков боли, ужаса, ударов мечей и падающих тел. Стиснутые на небольшом пространстве солдаты, скрежет и лязг соприкасающегося железа. Духота. И лица врагов совсем рядом. Страшные, искривленные гримасой боли и готовые к смерти. В тесном строю, зажатый со всех сторон своими бойцами, он не мог достать из-за спины щит. Единственное, что он сделал — вынул из ножен резак и активировал его.
Случайной искрой в его голове пробежали мысли о Земле.
Многие тысячи часов кинохроники второй мировой войны, и многих других войн двадцатого века, показывают самые страшные лица войны. Не редкость и кадры с настоящими смертями. Но рукопашных схваток вы на них не увидите! Нет ни одной такой записи. Когда твоя жизнь висит на кончике ножа, штыка или саперной лопатки — становится не до съемок. Что-то животное, противоестественное человеческой цивилизации, заставляет отбросить кинокамеру и взять в руки оружие, чтобы защищать свою жизнь. И забирать чужие жизни.
Ветал не до конца понял, как это произошло. Щуплый, небольшого роста мужчина с перекошенным от злости лицом, неожиданно легко забрался на плечи бойца Железного ордена, оттолкнулся от него, заставляя того упасть на землю, и обрушил на Виталика удар каким-то примитивным топором. Ветал пытался парировать удар своим резаком, но тот лишь разрезал древко на две части, и в голову Виталика сильно ударил железный обух топора. Враг по инерции продолжил движение вперед и налетел на включенный резак — его тут же разрезало на две части.
Но этого Виталик не заметил. Удар, пусть не слишком сильный и смягченный шлемом, разом выбил из его головы все мысли. Туман заволок глаза, а его ноги потеряли устойчивость. Он уже почти упал, когда в последний момент бросил резак и схватился за какого-то солдата. В этот момент он потерял сознание.
