— Я думала, мы вас никогда не догоним! — призналась Кейтлин. — Вы ведь не только ускакали далеко вперед, вы еще увели лучших лошадей из королевской конюшни в Провиденции!
Фингин шагнул вперед, протянул руки и сжал актрису в объятиях.
— Зачем, спрашивается, я ломала голову, как улизнуть потихоньку, — вздохнула Алеа. — Все равно вы рано или поздно меня отыщете!
— Надеюсь, ты не собираешься, негодяйка ты этакая, в одиночку сражаться с Маольмордхой? У нас, между прочим, тоже есть к нему разговор, так и знай! Несмотря на неминуемую опасность, которая им грозила, друзья были счастливы снова встретиться. Вся компания отправилась в хижину, где уже все было устроено для ночлега, и проболтали до поздней ночи. Алее не удалось уберечь двоих друзей от предстоящей битвы, но им было хорошо вместе. Чего еще нужно. И, несмотря ни на холод, ни на растущую тревогу, в эту ночь им спалось лучше, чем раньше.
Утром они взяли старую лодку, которую нашли в заброшенной деревенской мастерской, и пустились вперед по волнам, рассекая золотые солнечные блики. В последний поход на последнего врага.
Через несколько часов они добрались до грозного острова, где ждал их последний враг. Так близко от Провиденции! Маольмордха долго оставался в тени, спрятавшись на этом безвестном острове! Как он смог ускользнуть от бдительности друидов и галатийцев? Не с этой ли черной горы в море он устраивал свои многочисленные нападения? Не здесь ли источник тайного зла, которым заражалась вся Гаэлия?
Пятеро путников пересекли бурное море, бросили лодку и начали взбираться по черной и сверкающей прибрежной скале, возвышавшейся над волнами. Они обвязались веревкой и с трудом карабкались к вершине, несколько раз чуть не свалились вниз, обдирали руки о выступы, переводили дух от усталости и боли, в то время как внизу волны с грохотом разбивались об утес.
Наконец — последнее усилие, и они оказались на вершине скалы. Огромный дворец Шанха предстал их глазам. Долго они стояли бок о бок, застыв, будто ветер принес их к этому невероятному зданию из охряного камня.
На горизонте цепь оранжевых гор касалась пурпурного неба. Ровный фасад с высокими колоннами, казалось, возник из самого сердца горы. Выдолбленные прямо на склоне утеса, бастионы и опоры местами шли вперемешку со скалистыми выступами. Выше поднимались крутые позолоченные уступы, а на самом верху уже были только изъеденные временем руины. Впереди узкая лестница красного камня петляла меж редких деревьев, уходя во дворец, — будто язык высунулся из пасти дракона.
Здесь кружили все ветры, дувшие с моря, они завывали в макушках башен, поднимали песок с камней и подталкивали путников вперед. Алеа опустилась на колени и приложила ладонь к земле, словно чтобы напитаться последней силой. Последний раз набраться мужества.
Мьолльн прервал это тяжелое молчание:
— Да, никогда я не видел ничего похожего, ахум… Говорят, что он построен прямо в горе…
Фингин кивнул, потом подошел к Алее и положил руку ей на плечо:
— Ты чувствуешь то же, что и я? Его присутствие?
Девушка медленно поднялась с земли.
— Да, — ответила она. — Чувствую. С того мига, как мы причалили. Он там. Он видит нас. И он уверен в себе, Фингин!
— Должно быть, он приготовил нам ловушку.
— Не знаю. Может, он ждет настоящей битвы. Я думаю, он хочет покончить со всем разом. В любом случае у нас нет выбора. Мы должны идти туда. Броситься в пасть дракону.
Девушка вздохнула, бросила взгляд на своих верных друзей и, не говоря больше ни слова, шагнула на первую ступеньку. От страха сердце сжималось, в горле пересохло. Друзья стали молча подниматься к чертогу Шанха.
Они тяжело и осторожно ступали по длинной лестнице, ведшей вверх по утесу, бросая быстрые взгляды наверх и назад со странным чувством, что их выслеживают. Что их ждут. Скала возвышалась над ними и казалась все более угрожающей. Наконец путники достигли большой каменной двери с двойными створками. Только они все собрались на маленьком уступе, как дверь медленно открылась, подтверждая то, что чувствовали Алеа и Фингин: их ждали.
— Да, вот уж точно, его врасплох не застать, — бросил Мьолльн.
Эрван взял меч за острие, и гном тут же последовал его примеру. Звон клинков отозвался гулким эхом. Все обменялись взглядами, желая приободрить друг друга, и вошли внутрь, под колонны, с сожалением прощаясь с солнечным светом.
В окутанном темнотой дворце они сразу почувствовали присутствие врага. Не только Алеа и друид, но и остальные. Он был всюду. Со всех сторон веяло опасностью и угрозой. Невидимая, но давящая сила. Маольмордха.
Зал был настолько высок, что его свод терялся в густой тени. Лишь кое-где свет пробивался сквозь крышу дворца и падал с неба, как капли золотого дождя, рисуя на каменном полу белые кружки. В зале никого не было. Говорили, что из дворца все ушли. Может быть, дело в этом, подумала Алеа.
Он ждет нас один. Я хотела отправиться одна — вот и он хочет, чтобы, мы сразились наедине.
— Идем, — проговорил Фингин, который наверняка чувствовал исчезновение саймана. — Дольше ждать нельзя.
С другой стороны большой залы виднелись симметричные лестницы, которые вели наверх и вниз. Но Алеа не раздумывала ни секунды. Он внизу. В сердце горы, в глубине дворца.
Она медленно прошла по огромному залу, вглядываясь в темноту. Глубоко дыша, она искала огонь саймана. Он был с ней. В ее мозгу. Алеа освободила сознание и почувствовала, как энергия разливается по ее телу до самых кончиков пальцев. Она замерла, будто желала насладиться этим ощущением в последний раз. Может быть, ей больше никогда не удастся воспользоваться сайманом. Ведь завтра он должен исчезнуть. Или она сама погибнет.
Алеа прицелилась и направила волны саймана вокруг себя, проверяя самые дальние уголки, ощупывая пол и воздух.
Охваченные трепетом, друзья по одному спускались вслед за ней по широкой лестнице в глубь горы.
Чем ниже, тем темнее становилось вокруг. С помощью саймана Алеа создала вокруг своих спутников светящийся купол.
Лестница была длинной-длинной и уходила в самые недра острова. Когда они дошли до последней ступеньки, воздух стал сырым и холодным.
— Алеа, — раздался дрожащий голос Мьолльна, — ты знаешь, куда нам идти?
Девушка кивнула. Они вошли в овальную комнату, из которой был только один выход — на противоположном конце. Алеа пошла вперед. Сжимая рукоять своего меча, она глубоко вздохнула, прогоняя растущую тревогу. Да, у нее тоже перехватывало дыхание. Хоть ей и нельзя было показывать этого другим, но страх жил в ее сердце. Потому что она слышала его голос, столь отчетливый.
