Ознакомительная версия.
– Так же, как здешний заводчик – Траудет, верно? Но монастырь далеко от Монзуриана и гораздо ближе к Галвину. Если его заняли какие-то чужаки, это может представлять угрозу для Роуэна.
– Так, – Перегрин кивнул. – В любом случае, как только будут вести, я найду вас. В доме на берегу.
– Откуда вы знаете, что дом Кружевницы стоит возле реки? – удивился Ингоз. – Вы же там никогда не были.
– Был. Только очень, очень давно.
Джиллиарда Роуэна в Галвине не оказалось. Приказчик сообщил, что хозяин уехал в Скель и ожидается только после Рождества. Он, однако, оставил письмо для господина Перегрина и велел приготовить для него комнаты.
Ингоз был бы совсем не против расположиться в господском доме, но при всей своей любви к уюту и даже роскоши (когда позволяли обстоятельства) он понимал, что это не по правилам, и отбыл догонять Сигварда и Кружевницу. Перегрин же смог в полной мере насладиться благами цивилизации – вымыться в горячей воде, побриться как следует, переодеться в чистое, съесть обед, превосходивший все, чем приходилось перебиваться последний месяц, и выпить золотистого скельского. (Приказчик предлагал и фораннанского, но Перегрин отказался.)
И только после этого Перегрин развернул врученное письмо с гербом Роуэнов на печати. В Карнионе многие промышленники причисляли себя к знати, но герб Роуэнов был не золотом приобретен, а восходил к титулованным предкам. Затем написал ответ и передал приказчику. Тот заверил Перегрина, что завтра же отошлет письмо вместе с одним из своих подчиненных – таковы были распоряжения хозяина.
– А ты не боишься отправлять гонца в столь неспокойные времена? – спросил Перегрин. – Эти беглые, которые шатаются по лесам и нападают на мирные поселения…
Приказчик – долговязый южанин с длинным лицом, битым оспой, и короткими седеющими волосами – пожал плечами:
– Опасно, конечно. Так здесь всегда опасно. За то хозяин нам здесь и платит больше, чем в Нессе. Потому и выполняются его приказы без задержки. И потом, посыльный ведь не один поедет. Обоз идет в Нессу, так что до границ Открытых Земель охрана будет, а в Скель сам доберется.
Перегрин терпеливо выслушал эти рассуждения.
– Стало быть, часть охранников с обозом уйдет. А ведь говорят, тут поблизости новая напасть объявилась.
– Вы, ваша милость, про злодеев, которые божью обитель захватили?
– О них самых. Насколько я помню, от Галвина до монастыря – меньше дня пути.
– Верно, так и есть. Здесь многие засуетились, как об этом услышали. Но на Галвин нападать не решились. У нас стены крепче, чем у монастыря, а народу побольше.
– Побольше, чем монахов или злодеев?
– И тех, и других, – вывернулся приказчик.
– Это точно известно?
– Ну… думается, так. Если б у тех злодеев людей было вдосталь, они бы, наверное, вылазку сделали. А так – боятся.
– Или у них какие-то другие планы… – пробормотал Перегрин. – Получается, вы о них ничего не знаете, а вот они к вам запустить своего соглядатая вполне могли…
– Вы о чем, ваша милость?
– Ни о чем. Как тебя – Серк? Так вот, Серк, отправляй послание своему господину. А я вздремну, пожалуй. Надеюсь, в эту ночь на Галвин никто не нападет. В моем возрасте сон – лучшее лекарство, и не хотелось бы, чтоб он был потревожен.
Отчасти пожелания Перегрина сбылись. Ночью Бог уберег Галвин от нападения. И все же сон мага потревожили, причем не кто иной, как Серк. Правда, произошло это не ночью и даже не вполне утром. Перегрин, разумеется, несколько преувеличивал, напирая на свои старческие слабости, но удобная постель с мягкой периной и пуховыми подушками и тепло от камина заставили мага разнежиться, и он спал долго, тем более что окна были плотно прикрыты и свет ему не мешал. Проснулся он лишь от неуверенного стука в дверь. На вопрос «Что случилось?» ответом стало явление Серка.
– Прошу прощения у господина… но тут с визитом…
– С визитом? Который час?
– Да уж скоро полдень.
– Шутить изволишь?
– Как можно? – Серк подошел к окну и отдернул тяжелую занавесь. В господском доме, принадлежавшем карнионскому магнату, могли позволить себе роскошь застеклять окна. И сквозь переплет оконной решетки было видно, что солнце, на зимний лад блеклое, давно взошло.
– Ах, как нехорошо… Что ж ты меня раньше не разбудил?
– Так вы же и не велели.
– И верно. Кто же прибыл?
Серк смутился. А меж тем вчерашние разговоры о непосредственной опасности, угрожавшей его собратьям по служению Роуэну, да и всему Галвину, не могли поколебать его уверенности в себе.
– Так это… дама.
Перегрина трудно было удивить, но Открытые Земли как-то не связывались с представлением о дамах. И если подобное явление озадачило умудренного жизнью мага, то приказчика должно было просто выбить из колеи.
– По правде говоря, не знаю… имени не назвала. Но видно, что дама, а не какая-нибудь. Спросила господина Роуэна. Я ей сказал, что он в отъезде. Она спрашивает: может, господин Перегрин здесь? Здесь, говорю. Тогда она и попросила ее принять.
Губы Перегрина сжались, на лицо набежала тень. Свою поездку к Роуэну он не афишировал. Более того – на прошлой неделе он и сам не знал, в какой день прибудет в Галвин. Откуда же об этом узнала таинственная незнакомка? У нее тоже дар предвидения? Или…
Тут могут быть разные варианты.
– Попроси даму подождать. Я сейчас оденусь и выйду. И… вот что. Скажи на кухне, чтоб подавали завтрак.
Затем Перегрин поспешно привел себя в порядок. Не затем, чтоб произвести впечатление на даму. Он всегда стремился следить за собой. Умывался и по возможности брился даже в походных условиях. Благодаря вчерашнему купанию приготовления не заняли много времени. Потом Перегрин развязал одну из своих походных сумок, которые предварительно приказал перенести к себе в спальню. Достал костяную шкатулку, извлек оттуда несколько мелких предметов и переложил их в поясной кошель. И направился туда, где его ждали.
Встреча происходила не там, где Роуэн принимал Воллера, а в столовой, где было поуютнее. На полу лежали зохальские ковры, стены украшали штофные обои и круглое зеркало, величиной с изрядное блюдо, в причудливой бронзовой раме.
Фигура, стоявшая перед этим зеркалом, была облачена в мужскую одежду, но принять ее за мужскую мог бы только слепой. К тому же – это Перегрин видел по отражению – лицо, обращенное к зеркалу, было прикрыто полумаской. Мужчины в карнионских городах носили маски в пору карнавалов. Женщины до недавнего времени – тоже. Но теперь у дам из хорошего общества вошло в обычай путешествовать исключительно в масках – и для сохранения инкогнито, и для того, чтобы уберечь лицо от безжалостных лучей южного солнца.
Ознакомительная версия.
