– О, – только и сказала она, когда Бомон оторвался от ее губ. – Я победила. Мне не пришлось ни о чем спрашивать.
Если он ее отпустит, она упадет как подкошенная.
– Спрашивай сейчас. – Его глаза сияли как звезды, глядя прямо ей в глаза. – Минутку. – Он убрал руку. – Я обещал тебе украшения, не так ли? Я оставил кольцо в Лавилле. Оно золотое, правда, золото не самое лучшее, но оно с камнем, с таким большим жадеитом. Но я привез вот это. – Он вытащил из кармана нитку розовых бусин, похожую на длинного блестящего земляного червяка. – Я купил это для тебя в Кинске, но и туда оно попало издалека, с самого дальнего края мира. Это кораллы.
Ему пришлось убрать и другую руку, чтобы застегнуть ожерелье на ее шее. Изабель не упала, но и не чувствовала себя такой счастливой, как когда он обнимал ее обеими руками.
– Оно великолепно, – сказала она, хотя едва могла видеть ожерелье. – Ты снился мне каждую ночь. Поцелуй меня еще.
Это было еще стыднее. Они практически занимались любовью посреди дороги прямо перед лицом разгневанных дам, а ее это совершенно не заботило.
– Мы поженимся завтра, – сказал он.
– А свидетели?
– Граф и графиня Хэджбери, мсье Линдсей и Аркелл. И одна королевская особа, но она предпочитает оставаться неизвестной.
Он знал, почему она спрашивала. И он знал, что сейчас она приняла бы в качестве свидетеля и фаршированную утку.
Изабель хотела было спросить о лорде Вассайле, но вовремя остановилась. Где-то в самой глубине этих глаз залегла тень, и она чувствовала, что перед ней не тот Бо, которого она знала прежде. У этого было более острое лезвие. Этот не ждал разрешения поцеловать ее, этот затащит ее в постель в первую же ночь.
– Ты обещаешь, что я выйду замуж в присутствии королевской особы?
– Клянусь! Завтра!
– О Бо! Да о чем я только думаю? Я должна представить этих дам. Мадам Дюпре… Мсье Бомон, Клинок короля Шивиаля.
Бомон низко поклонился обеим дамам. Обе грымзы были полностью уничтожены. Как мило! Не выразить, как мило!
– Если милые дамы простят нас, мы пойдем. Нам нужно обсудить с твоей матерью свадебные приготовления.
– Да, – выдохнула она. – Это было бы разумно. Половина населения Дюфламма вышла на улицу, чтобы наблюдать, как они идут к дому матери Изабель и ведут на поводу белого коня. А кроме того, она ведь никогда ничего не рассказывала о нем матери.
– Не дурачь меня, – сказала мамаша, сопя и пытаясь дотянуться до трости. – Я знала, что кто-то есть. Завтра в Лавилле! Вижу, длительная помолвка не для вас, мсье Бомон. Пойду узнаю, сможет ли Луи отвезти меня.
Бо открыл рот, но Изабель легонько пнула его по ноге. Он больше не сказал ни слова, пока не закрылась дверь.
– Как долго ее не будет? – проворковал Бомон, развязывая шарф Изабель.
– Целый день. Она ведь должна рассказать всем. – Изабель неумело пыталась расстегнуть его плащ. – У меня нет опыта.
Бо развязал на ней кружевную накидку:
– Все хорошо.
Он поцеловал ее снова. Потребовалось немало поцелуев, прежде чем удалось снять всю одежду с Изабель и достаточно одежды с него. Но весь этот процесс с момента снятия головного шарфа до стадии обнаженности, когда они рухнули на постель, показался ей самым чудесным опытом в ее жизни, пока они не дошли до главного. Все, что было дальше, показалось ей настолько изумительным, что нельзя было выразить словами всю радость и удовольствие. В порыве страсти она иногда вскрикивала. .В голове ее проносилось, что это, наверное, стыдно. Но вот и он пробормотал прерывающимся голосом: «Теперь моя очередь». Сначала он двигался медленно и нежно, но постепенно его движения становились все более резкими и сильными, и вот он громко застонал и упал в изнеможении. До чего необычайно! Но теперь она знала, что все эти странные звуки, вскрики вполне уместны. В дальнейшем она без стеснения вела себя так. Да. Каждый раз.
– А ты быстро учишься, – сказал Бо позже.
– Думаю, у меня хороший учитель, – счастливым голосом пробормотала она.
Все наряды, которые когда-то хотя бы отдаленно напоминали нечто свадебное, были предложены женской частью населения Дюфламма Изабель и ее матери. Все дамы, способные держать в руках иголку с ниткой, провели полночи в их доме, помогая готовиться к великому событию, Во когда к дому на следующее утро подкатила карета, то оказалось, что в ней прибыла Жанна, опытная портниха госпожи графини, вооруженная чудесными кружевами, Рентами, бусинами и прочими роскошными вещицами. Среди всего этого блеска и сверкания она превращала Просто миленькие штучки в очаровательные, продолжала Что-то подгибать, отрезать, окаймлять до самого приезда к крыльцу посольства, где посол лично встретил невесту с ее матерью. Все походило на чудесный сон.
Много народу было приглашено на свадьбу, и некоторые из приглашенных не ложились спать, чтобы сделать праздник великолепным. Таким он и был. Единственная горькая нотка – королева Таша, которая оказалась не расположена посетить свадьбу и прислала свои извинения. Так сказали Изабель, но она потом узнала, что ее величество метала громы и молнии и категорически отказалась почтить своим присутствием свадьбу какой-то простушки-камеристки.
На следующий день графиня предложила представить новую леди Бомон ее величеству, но королева не пожелала и слушать ее.
Огорчение незначительное в череде приятных событий семейной жизни: волнения от превращения служанки в леди, радости от новых нарядов и– нового положения, но все же это огорчение требовало ответа.
Изабель выбрала подходящий момент на четвертый день замужества, когда они с Бо сидели в беседке, наполненной благоуханием роз, держались за руки и были как-то восторженно счастливы. Она теперь говорила на шивиальском языке, ведь она была завоевана и околдована шивиальским Клинком. В то утро она гуляла в дворцовом парке в сопровождении красавца мужа и встретила сотню женщин, скрежетавших зубами от ревности. Ну разве нет в жизни совершенства? Не совсем.
– Почему королева Таша ненавидит меня? Бо рассмеялся.
– Не переживай из-за нее. Она ревнует, потому что у нее есть только король, а у тебя есть я.
Это было правдой, может быть, даже слишком правильной правдой.
– Она может причинить неприятности?
– Нет, не может. Меня больше волнует родинка на твоем бедре.
– Какая родинка? – с негодованием воскликнула Изабель. – Не меняй тему разговора. Вы были любовниками?
– Она в таком месте, где тебе трудно ее увидеть. Но она исключительно красива. Я думаю, ее нужно пристально рассмотреть при дневном свете.
