Он отошёл от края могилы и подошёл к Феликсу.
— Генерал Грайден, я прошу разрешения вернуться в пехоту Леса. Здесь моё место, и здесь я умру.
— Я больше не генерал, — сказал Феликс с облегчением. Но остальное будет произнести намного сложнее. — И Леса больше нет. Маркграф Дренлиг приказал распустить отряд. Я не знаю причины. Оставшихся переводят в гарнизон на границе с Эндлерейном, но вы все можете уйти, если хотите. Простите меня.
Он закрыл глаза руками. Вот и всё, дело жизни его отца исчезло. Как и поместье Грайденов, которое после смерти хозяина переходит к другому, на это маркграф сделал отдельное распоряжение. Феликс теперь никто, но не это его расстраивало. Отец тогда вернулся в Лес, чтобы у названного сына было будущее, и этому он посвятил остаток жизни. Но теперь всё кончено.
— Ничего, — ветеран Эмиль положил ему руку на плечо. — По крайней мере, напоследок мы показали, чего стоит наша пехоты.
— Я пойду и на границу, — сказал Салливан, больше не священник. — Что мне теперь делать? Да и другим, я полагаю, тоже.
— Будем обычной пехтурой, — Эмиль достал фляжку с вином. — Вот вроде и победили врага, а будто и проиграли. Нет, такое я отмечать точно не буду.
Он вынул пробку и вылил всё вино на могилу Гилберта.
— По крайней мере, мы не забудем, кто мы такие, — продолжил ветеран. — Всегда будем помнить, откуда мы начали, кем были, что делали и к чему стремились. Правильно, Святоша?
— Ты не отправишься домой, Эмиль? — спросил Салливан. — Ты же уже старик.
— Я не могу жить дома. Слишком долго я сражался. На войне проще, чем в мире. Пехтурой тоже не охота, будет какой-нибудь командир ублюдок. Но если что, то натянем ему глаз на жопу и выберем главным Грайдена, верно, ребята?
— Верно, — кто-то засмеялся.
— Феликс, ты же остаёшься с нами?
Феликс шмыгнул носом и кивнул.
— Больше мне некуда податься. Теперь я с отрядом навсегда.
* * *
«Так и будешь плестись, как старая бабка?» — Бьёрн, наверное, был единственным, кому плевать на результаты битвы. Он своё получил и отомстил брату, который якобы его предал, хвастался северянин и показывал чью-то руку. Но Кнуд Кольценосец сбежал.
— Погоди, дышать тяжело.
Сэджин едва ковылял, но больше не из-за сломанных рёбер. Раненая рука ныла, а при каждом шаге её тут же пронзала боль, почти такая же сильная, как и в бою. Нет, в бою он про неё забыл, так был увлечён схваткой. Тогда и мыслей почти не было, только желание уничтожить врага, такое сильное, что он зачем-то выломал ему челюсть, а не убил сразу. И даже не думал об этом. То, что он сделал, казалось жутким и вряд ли сейчас он бы смог такое повторить.
— Но есть и маленькие радости, — сказал Сэджин. — Хотя бы не пришлось её отрезать. Ты не видел Макграта после битвы?
«Нет. Кто-то из рыцарей привёз ему письмо и он ушёл».
— Найди его, надо потери посчитать.
Но и без Алистера ясно, что потери тяжёлые. Сэджин привёл сюда пять сотен всадников Огня и Ветра, осталось всего около сто пятьдесяти боеспособных, ещё сотня раненых, часть из которых уже никогда не сможет сражаться. Потерял почти две трети и понадобится немало времени, чтобы восстановить отряд. Но, как бы то ни было, они сражались против многократно превосходящего их врага и победили. Обычная рыцарская кавалерия тут бы и не справилась. Но если Златодержец приедет домой раньше и покажет незаслуженные трофеи, но это мало беспокоило Сэджина, в отличие от Каса, который рвал и метал. И слова генерала о том, что Сэджин больше не будущий герцог, его не беспокоили. Неважно, что они означают, совсем неважно.
«Он у тебя в шатре, — показал жестами Бьёрн. — Хочет с тобой поговорить. Шевелись уже, раненая черепаха».
— Да иду я, — Сэджин сжал зубы и чуть ускорился.
Он никогда не видел Алистера в таком состоянии. Старый друг бывал и подавленным, и грустным, но сейчас он будто просто уничтожен. Случилось что-то страшное, и уже после битвы. После боя он не был таким.
— Что такое, Макграт?
Алистер сидел за его столом, держа в руке что-то, завёрнутое в тряпку. Глаза красные.
— Мне надо тебе сказать, — голос дрожал. — Извини.
Он всхлипнул и закрыл глаза.
— Извини, сейчас… минуточку.
— Да что такое, Алистер?
— Нет, — Макграт всхлипнул ещё раз. — Извини, я не могу… сейчас.
Он положил свёрток на стол и снял с шеи новенький белый шарф и уткнулся в него лицом. Свёрток очень тяжёлый судя по звуку. Неужели это та самая вещь? Сэджин молчал, ожидая, когда Алистер успокоится.
— Привезли сегодня, — Макграт вытер глаза. — Посыльный из дома.
— Что-то случилось?
— Да, — Алистер несколько раз шмыгнул носом. — Мой брат… в Винвалии… погиб. Даже тело не привезли.
— Твой старший брат? Тобиас? Когда?
— В последнем бою, — Алистер ещё раз всхлипнул. — Я же должен был его увидеть.
Он опять уткнулся лицом в шарф.
— Мне жаль, — сказал Сэджин. — Правда, жаль.
Он левой рукой похлопал друга по плечу и сел рядом. Свёрток привлекал его внимание. Значит, теперь Алистер новый наследник графа Макграта и получит себе самую богатую провинцию королевства. Но вряд ли это сейчас его волновало, так он горюет. Храбро сражался в бою, не получил ни царапины, хотя под ним погибло три коня, но вместо награды вот это. Тут Сэджин ничего не мог сделать, только посочувствовать.
— А когда отец узнал, — продолжил Алистер. — У него сердце… не выдержало.
Он показал на свёрток и опять заплакал, не поднимая голову от уже мокрого шарфа.
Сэджин развернул промасленную ткань. Да, это оно, фамильное оружие рода Макгратов. Церковь постоянно требовала, чтобы граф от этого отказался и передал им, но один из самых богатых людей королевства Энгаланд просто плевал на их запросы. Это древний пистолет из Старого Мира, полностью из стали, только на рукоять деревянные щёчки, с крутящимся барабаном, в который вставлялись шесть зарядов. Вот и они, жёлтые патроны в холщовом мешочке, которые тихо позвякивали. Сэджин слышал про это оружие, но никогда его не видел. Алистер говорил, что его можно зарядить всего за несколько секунд и так же быстро расстрелять. А патроны старый граф заказывал на материке за огромные деньги, где-то в Стурмкурсте были мастера, которые умели делать старые патроны.
— Значит, теперь ты граф.
Алистер кивнул.
— Я же тогда этот пистолет украл и в кости проиграл, — сказал он. — Десять тысяч нобелей хотел выиграть за него, но всё продул. Отец тогда в гневе был. Долг выплатил за меня, оружие вернул, а меня приказал прогнать навсегда. Но за меня брат заступился, сказал, отправь его к сыну герцога Лидси, он как раз отряд собирает. Проявит себя лучшим образом и вернётся без глупостей в голове. Вот отец меня к тебе и отослал, чтобы я за два года чему-то научился, — он опять вытер глаза.
— Поэтому граф и просил те рекомендации от меня.
— Да. Если бы я хорошо себя проявил за два года, он бы меня простил и разрешил бы дома жить. А вот теперь всё, так и не простил меня, — Алистер шумно высморкался.
— Так что же ты мне сразу не сказал про эти рекомендации. Я бы сделал для тебя самые хвалебные.
— Но ведь тогда это было бы нечестно, — Макграт поднял голову. — Я же хотел, чтобы всё правильно было, чтобы у отца и повода не было усомниться. Вот и старался. Только в кости вот играл, но теперь уже не буду.
— Это была бы трагедия, если бы Макграт проиграл бы всё своё состояние в кости.
Алистер усмехнулся и ещё раз шмыгнул носом.
— Расплакался, как девка. Теперь Бьёрн это постоянно вспоминать будет.
«Обязательно», — показал жестом северянин, вот только вид у него был непривычно сочувствующий.
— Теперь ты домой? — спросил Сэджин.
— Сначала в столицу Тренланда, — ответил Макграт. — Там будет твой отец, нужно принести ему клятвы. Потом домой.
— Мне будет тебя не хватать в отряде.
— Мне тоже. Всё же эти деньки были хорошими. Только долбанная битва, каждый что-то потерял. Ты же слышал про Феликса?
