Андре ничего не ответил.
— Хорошо, ты сам сделал свой выбор, — констатировал голос.
И в то же мгновение начался штурм.
Вспышка от летящего в стену дома пульсара на мгновение рассеяла темноту. Дом содрогнулся.
Я перевела взгляд на стоявшего в большом холле Андре и увидела, что мужчина полоснул себя по запястью заострившимся когтем. Собрав в ладонь немного крови, он начал произносить какое-то заклинание.
Слова повторялись в странном речитативе, а голос Андре становился объемнее, гулко отражаясь от стен. Гул нарастал и нарастал, и вскоре уже казалось, что говорит не один человек, а целая толпа в унисон.
Даже второй удар пульсара, от которого пошли трещины по стене, не прервал и не остановил Андре. А одновременно с третьим ударом в холле, один за другим, начали скручиваться спирали порталов, из которых стремительно выпрыгивали находящиеся в боевой трансформации оборотни.
Нивергаты! Андре звал Орден на помощь!
Видимо, никакая блокировка не могла воспрепятствовать нивергатам явиться на кровный зов своего главы.
Мгновенно оценив обстановку, два десятка мужчин приготовились к бою. Единым движением они, включая и Андре, надели на лица маски из гибкого блестящего металла.
Удар четвертого гигантского пульсара обрушил часть стены, оставляя зияющий проем, в который устремились нападающие. Но первых из тех, кто ринулся расширить провал в стене, нивергаты встретили боевыми заклинаниями магии Порядка.
На месте павших хаоситов появлялись следующие, пульсарами увеличивая пробоину в стене. В большом зале закипело сражение.
Сущностей было больше, но нивергаты дрались слажено, как единый хорошо сработанный механизм. Прикрывая друг друга, уворачиваясь от летящих в них темных дымок заклинаний, и в ту же секунду кидаясь в контратаку. Направляя серебристые лучи, или же просто разрывая острыми когтями тела, в которых скрывались хаоситы.
Лишившись оболочки, Тени быстро утрачивали подвижность, и следующий удар серебристых лучей превращал их в клубы знакомого зловонного дыма.
Количество этого дыма все возрастало, и я даже поначалу забеспокоилась, вспомнив недавнюю реакцию Андре. Но потом поняла, что те самые маски на лицах нивергатов не просто скрывали их внешность, а еще, похоже, служили и своеобразными фильтрами.
Но, несмотря на успехи, нивергатам приходилось непросто. Хаоситы текли и текли в зияющий проем, и вот уже чернильно-черные сущности, видя гибель более слабых сородичей, ринулись в бой. Несмотря на плохо управляемое тело, удары этих Теней были намного сильнее. На моих глазах один из нивергатов с трудом увернулся от когтистой руки. А удар, обрушившись на массивный стол, без труда разломил надвое тяжелую монолитную столешницу.
Каждый раз, когда заклинание или удар походили в миллиметре от защитников, я едва сдерживала испуганный вскрик. Успокаивало одно: нападающих в холле становилось все меньше, а пробоина пропускала теперь только рассеянный лунный свет. Это означало, что поток сущностей иссяк, и у нивергатов появился реальный шанс победить.
Но радовалась я рано. Свет в проеме внезапно загородила высокая фигура оборотня. И едва я вгляделась во вновь прибывшего, почувствовала, как от страха стынет в жилах кровь. В подрагивающем теле, лицо которого сводило судорогой, находился самый ужасный из всех приспешников Хаоса — Хартхан.
Скалясь, монстр осмотрел поле боя, который его подручные явно проигрывали. А затем уверенно спрыгнул из пролома в холл. Кинувшийся на него нивергат был тут же отброшен в стену, да с такой силой, что та пошла трещинами. И судя по неестественной позе, в которой застыл оборотень, вряд ли он уже сможет подняться.
Понимая, что против хаосита седьмого ранга никому из нивергатов не выстоять, я решилась и кинулась к перилам.
— Андре! — закричала я, протягивая руку в сторону шутливо отсалютовавшего мне монстра. — Это Хартхан. Уходите!
Золотистые глаза Андре полыхнули, показывая, что предупреждение он услышал. Вот только поступил совершенно не так, как я ожидала. Добив очередного противника, он резко развернулся и… скинул маску! А затем глубоко вдохнул черный дым, маревом окутывавший разрушенный холл!
Да что он творит?! Сумасшедший!
Зато Хартхан поступку Андре совершенно не удивился. Напротив, с предвкушением улыбнулся и протянул:
— А-а-а, щенок, по недоразумению ставший главой нивергатов? Жаль, что ты не видел, как я оторвал голову твоему предшественнику и вырвал сердце твоему отцу. Впрочем, с удовольствием продемонстрирую это еще раз. Иди сюда, щенок! Время умирать!
И без того невменяемый от дыма Андре с перекошенным и оскаленным лицом, кинулся на Хартхана.
А я отчаянно закричала, видя, как уворачивается монстр, оставляя на теле Андре глубокие порезы, из которых хлынула кровь. Но Андре, похоже, не ощутил этой боли, вновь ринувшись на врага. И на этот раз досталось уже Хартхану, который получив ощутимые удары, издевательски ухмыляться перестал.
Вскоре по залу, как вихрь, кружили уже две окровавленные фигуры, по-звериному рыча, и скалясь. В ход шло все: когти, страшные удары усиленных трансформацией рук, клыки, которыми оборотни вырывали друг у друга куски плоти.
Остальные нивергаты мало чем могли помочь Андре. Они старались добить сущностей, которые, завидев меня, теперь пытались пробиться на второй этаж.
Опомнилась я лишь в тот момент, когда одному из чернильно-черных монстров все-таки удалось обойти заслон. Подхлестнутая адреналином сила мгновенно сплелась вокруг меня щитом, отбросив хаосита вниз.
Сущность быстро добили нивергаты. И, заметив сферу моего щита, мерцавшего на фоне черного дыма, не сговариваясь, сплотились у лестницы.
«Поняли, что я Видящая, и за кем пришли хаоситы», — мелькнула догадка.
И тут я едва не выругалась сама на себя. Ведь я действительно Видящая! Некогда бояться, надо попытаться защитить Андре!
Однако сосредоточиться, в то время как рядом идет бой, оказалось не так-то просто. Свой щит поддерживать получалось, а вот создать второй — никак. Слабые ленты никак не хотели сплетаться в единое целое. Вновь и вновь пытаясь их воссоздать, я неотрывно следила за боем Хартхана и Андре.
Окровавленные соперники наносили друг другу удар за ударом. Однако я видела, что Андре находился в куда более тяжелом состоянии. Держался он только на силе характера и ненависти, испытываемой на протяжении восемнадцати лет к убийце своего отца и дяди.
