Ознакомительная версия.
Ричард выхватил пистолет – умирать под копытами он не собирался. Вороной замер возле кровавой лужи, вытянув узкую морду. Черная статуя, затесавшаяся среди белых.
– Это не то животное, которого следует опасаться. По крайней мере, вам, – Валентин Придд в мундире теньента вышел из-за проклятой вазы и поправил орденскую ленту на груди.
Моро резко обернулся, вбирая ноздрями чужой запах, и вдруг предательски ткнулся мордой в затянутое черным сукном плечо. Придд улыбался, положив на холку скакуна холеную руку. Он стал старше и веселей. Если б не улыбка, Ричард еще мог бы простить.
Юноша сам не понял, в кого целится – в мориска или в Спрута. Сухо щелкнул курок. И все.
– Осечка, – в лунном свете глаза Валентина отливали лиловым, как и глаза Моро, – но следующая глупость у вас может и получиться.
– Моей следующей глупостью будете вы, – отрезал Ричард, – света здесь довольно. В позицию!
– Молодой человек, – бросил Придд, – это место опасно, по крайней мере для вас.
– Прошлый раз оно оказалось опасным для вас.
– Прекратите, – поморщился Валентин, – и уходите, пока не поздно. Нам делить нечего.
– Трус!
– Сильно сказано, юноша, – рука в черной перчатке перехватила уздечку Моро, холодно блеснули сапфиры. – Благодарю за помощь, граф. Ричард, отправляйтесь домой.
– Я не уйду! – отрезал юноша, понимая, что он один против Валентина, сбежавшего Ворона и мориска. Робер предал сюзерена, как и Придд, но Алва не должен добраться до армии, иначе конец всему: Альдо, Талигойе, любви....
– Вам же хуже, – заметил Ворон, он был таким, как всегда: сильным, уверенным и насмешливым.
Ричард, сам не понимая, что делает, вновь нажал на курок. На этот раз подвел не пистолет, а рука: пуля врезалась в вазу, Ворон пожал плечами и, не глядя на бывшего оруженосца, вскочил на коня. Придд ухватился за руку маршала и пристроился за его спиной. Моро издевательски заржал, взмахнул роскошным хвостом и тронулся неспешной рысью.
– В седло, Окделл! Мы их догоним!
Вылетевший из ночи всадник осадил скакуна рядом с Ричардом, под уздцы он держал Сону. Дик отшвырнул разряженный пистолет и вцепился в поводья.
– Скорей! – Ричард послушно пришпорил мориску, та рванула с места в карьер. Миг – и залитая луной площадка с лужей высохшей крови осталась позади. Ричард оглянулся, его спутник – Симон Люра – засмеялся и поправил алую перевязь. Сона вскинулась на дыбы, замолотила в воздухе копытами, одно из них было белым. Люра выругался, что-то рухнуло в жухлые листья, безголовый, однорукий обрубок поудобней перехватил поводья, остро запахло кровью...
2
– Монсеньор, что с вами? Монсеньор, проснитесь!
Какой отвратительный запах! Леворукий бы побрал лекаря с его настойками. Ричард с усилием приподнялся на локтях.
– Что случилось, Джереми? Который час?
– Три четверти двенадцатого. Позволю заметить, у Монсеньора сильный жар. Я разбужу лекаря.
– Разбуди!
Это был бред, самый обычный бред. Хорошо, что он видел всего-навсего Люра, могло быть и хуже. Ричард сел в постели, глядя прямо перед собой. Все-таки правильно он заменил кабаньи головы на портреты.
– Сударь! Ну зачем же вы сели? – вкатившийся в комнату врач был полусонным, но исполненным укоризны. – Вам надо лежать, иначе может начаться заражение.
– Я лежу, – буркнул Ричард. Спорить с лекарем не хотелось, валяться с лихорадкой тем более. Если Придд явится ко двору раньше, могут подумать, что победитель – он.
– Сейчас я приготовлю успокоительное питье, – заверил мэтр Хелльбах, – и вы уснете.
– Хорошо. – Спать хотелось без всякого питья, но вдруг опять приснится кошмар? – Признаться, я видел дурной сон.
Как все-таки святой Алан похож на отца! Одно лицо, разница лишь в доспехах и в оружии. Даже витраж за спиной один и тот же, старый надорский витраж с вепрями.
– Больше дурных снов не будет, – врач остервенело затряс стеклянную бутыль, – только покой. Вам нужен покой, герцог, и вы спокойно уснете. Все будет хорошо, хорошо и спокойно.
Лекарское бормотание успокаивало, Ричард откинулся на подушки, сонно разглядывая собаку, которую гладил святой Алан. Жаль, у него нет собаки. Когда у постели хозяина спит пес, это так уютно. Большой пес, похожий на волка, – это то, что нужно Повелителю Скал.
– Ваше питье, сударь.
Пахнет приятно! Медом, яблоками и чем-то еще. Гвоздика? Нет, у гвоздики запах грубее. Ричард потянулся к бокалу, ненароком задев раненую руку, резкая боль рассекла сонную одурь, в глаза прыгнули пестрые искры. Мэтр бросился на помощь, не рассчитал, питье пролилось на подушки. Багровые пятна на белом выглядели чудовищно.
– Оно красное? – Почему это так удивляет? Неприятно удивляет.
– Разумеется, – не понял врач, – ведь его основа – вино. Ваш слуга дал мне «Черную кровь». Изумительный букет.
«Черная кровь»... любимое вино Ворона, неудивительно, что им забиты все подвалы.
– Я предпочитаю белое. «Девичьи слезы».
– Прекрасный выбор, – одобрил врач, – но не сейчас. Тем, кто теряет много крови, следует пить красное. Это способствует восполнению кровопотерь и ускоряет выздоровление.
– Да, я слышал, – кивнул юноша, перебираясь к столу и принимая из рук лекаря вновь наполненный бокал. Джереми забыл задернуть занавеси, и в глаза Ричарду била золотая звезда, забравшаяся в созвездие Всадника. Юноша глядел в черное небо и смаковал целебное питье, ожидая, когда перестелят залитую постель.
– Монсеньор может ложиться.
– Благодарю.
– Я еще нужен Монсеньору?
– Идите.
Первым ушел врач, его ждала остывающая перина. Джереми задержался: снял нагар со свечей, пошевелил прогоревшие угли, пододвинул к постели жаровню. Люра умел подбирать людей... Какая страшная смерть, страшная, нелепая, несправедливая. Вмешательство Симона оказалось решающим, именно он и его армия вернули корону Раканам, но в столице говорят не об этом, а о «перевязи Люра»... Алва отнял у бедняги не только жизнь, но и подвиг.
– Монсеньору что-нибудь угодно?
– Поставь вино на стол и можешь идти.
– Как угодно Монсеньору.
Полночь. Завтра утром нужно быть на Совете Меча. Альдо увидит, что Повелитель Скал, в отличие от Повелителя Волн, здоров. Ричард отхлебнул «Черной крови», после настоянного на меду и травах напитка вино казалось кисловатым. Чтобы не щеголять кругами под глазами, следует выспаться, но ложиться Дикон не спешил. Сны редко возвращаются, но вновь увидеть падающий под копыта Соны однорукий обрубок не хотелось.
– Ты становишься все серьезней, – голос был забытым, но знакомым. Ричард вздрогнул и открыл глаза. Надо же, он все-таки задремал.
– Между прочим, здравствуй. – Паоло с бокалом в руке развалился в кресле напротив. На кэналлийце было платье для верховой езды, в вырезе рубашки светилась алым эспера. Странно, Дикон всегда считал товарища безбожником.
Ознакомительная версия.
