Ознакомительная версия.
Сигмон посмотрел вслед другу и направился к входу в таверну. Он и в самом деле оставил кошелек в номере, - на всякий случай. Могло случиться и так, что во время ночного происшествия он лишился бы всех денег. Такое часто бывает, если ходишь по ночному городу. Утром Сигмону это казалось весьма предусмотрительным, но теперь он корил себя за необдуманный поступок. Если бы не это, сейчас они могли бы уже мчаться прочь из Гаррена. Но оставлять деньги не хотелось. Он слишком хорошо помнил свое путешествие без гроша в кармане и до сих пор с содроганием вспоминал, как ограбил крестьянина. Тогда он дал слово, что больше не будет заниматься разбоем. И был намерен его сдержать.
Утро коснулось и таверны. Столики, аккуратно расставленные слугами, пустовали - ночные гуляки уже разошлись, а дневные не успели проснуться. Лишь у самой стойки горбились трое постояльцев, поправлявших здоровье густым элем.
Не задерживаясь в зале, Сигмон прошел к лестнице, ведущей на второй этаж. Он собирался быстро забрать вещи из номера и сразу же уйти. Пес с ним - с долгом. Чувство опасности, казалось, собралось за спиной плотным комом - обернись, и увидишь его. Сигмон уже был готов пожертвовать и полусотней золотых оставшихся в номере. Он остановился у лестницы, в замешательстве оглянулся, размышляя - не сбежать ли прямо сейчас. А потом, все же, взялся за перила и посмотрел наверх.
Там, на площадке второго этажа, стоял широкоплечий человек, облаченный в полный доспех. Начищенный до блеска шлем с закрытым забралом в отблесках факелов казался окровавленным. Тан замер, ощутив, как ледяная дрожь пробежала меж лопаток, и в этот момент человек, закованный в железо, обернулся.
Шлем, медленно, но верно, как осадная башня, развернулся в сторону тана и черные прорези взяли его на прицел. За ними плескалась тьма.
Сигмону показалось, на него обрушилось небо. В ушах запели трубы, заголосили герольды, и он на мгновенье оглох от истошного воя зверя, почуявшего беду. Этот человек и был источником опасности, что не давала покоя тану. Это было то, что шло за ним по пятам все эти дни. Железный человек сочился смертельной угрозой, от которой не было спасения.
Человек вскинул руку, сверкающая перчатка взметнулась к потолку, шлем вздрогнул, разбрасывая свет факелов по стенам. И только тогда Сигмон очнулся. Развернувшись, он бросился прочь.
Он бежал к выходу, бежал изо всех сил, перепрыгивая через столы, роняя стулья, а в спину ему несся мерный гул. У самых дверей он сообразил, что это просто топот - по лестнице сбегали несколько человек. Но Сигмон не стал оборачиваться. Он проломился сквозь двери, разнес их вдребезги, и вывалился на улицу в облаке щепок.
- Рон! - закричал он, едва не ослепнув от лучей солнца, ударивших в глаза. - Рон!
- Сигмон!
Тан повернулся и бросился на голос алхимика. Глаза привыкли к солнцу, и он увидел, что Рон вместе с лошадьми стоял на углу площади. Он держал лошадей под уздцы и Сигмон возблагодарил всех вспомнившихся ему богов, за то, что лошади были оседланы еще утром, до визита к библиотекарю.
Увидев бегущего друга, алхимик переменился в лице. Сначала он ухватился за нож, висящий на поясе. Но потом, заметив преследователей тана, Рон одним прыжком взлетел в седло пегой кобылки. Сигмон, не останавливаясь, с разбега запрыгнул на круп Ворона, проскочил вперед и тяжело плюхнулся в седло. Вороной жеребец заржал, заплясал, и встал на дыбы. Сигмон перехватил поводья, заставил Ворона опуститься и лишь потом обернулся.
Из разбитых дверей «Жабы на вертеле» выбегали люди с обнаженными мечами. Те самые, от которых они с Роном так удачно прятались утром. Два, три, пять… Когда на крыльце показалась закованная в доспехи фигура, алхимик очнулся.
- Наемники! - завопил он. - Бежим!
Жеребец и кобылка тронулись одновременно. Они взяли с места в галоп и подчинясь твердой руке хозяев, вклинились в поток горожан, идущих по главной улице на площадь. Люди прыснули в стороны, освобождая место коням. Ворон опрокинул грудью двух лавочников, замешкался, но потом, получив удар каблуками от хозяина, резво прыгнул вперед. Горожане расступились, сыпля проклятьями, и всадники ураганом промчались по улице.
Идущие навстречу благоразумно жались к стенам. Те, кто не успел - бросались на землю, роняя пожитки и проклиная всадников. Ворон и Звездочка просто перескакивали их, не сбавляя шага. Тан успел подумать, что все обошлось, но впереди показалась толпа лавочников, тащивших за собой тележки с товаром. В последний миг перед столкновением, всадникам удалось свернуть на боковую улочку, и с разгона промчаться по ней аж до половины. А потом удача оставила их.
Их встретил ряд копейщиков. Острия сияли как маленькие солнца, и все они, до единого, были направлены на всадников. Острые, блестящие, готовые принять на себя тяжесть живой плоти.
Натянулись поводья, кони взвились на дыбы и отчаянно вскрикнул Рон, чудом удержавшийся в седле. Но они успели: остановились точно перед смертоносным частоколом.
Десять человек из городской стражи, вооруженные короткими копями, сделали шаг вперед, тесня коней подальше от командира. Тот, с обнаженным мечом в руке, вскинул голову и тан закусил губу. Это оказался Горак - тот самый южанин, от которого он едва спасся ночью.
- Стоять! - крикнул лейтенант, и его раскосые глаза сузились как у рассерженного кота - он узнал беглеца.
- Горак! - крикнул тан. - Пропусти нас! Прошу тебя!
- Слезайте, - велел стражник. - Быстро!
- Прошу тебя, - повторил тан. - За нами гонятся наемные убийцы.
- А мы вас защитим, - отозвался Горак и ухмыльнулся. - Немедленно спешиться! Иначе вас снимут копья!
Сигмон в отчаянье ухватился за рукоять меча, готовясь прорываться с боем, но в этот миг сзади раздались первые крики.
Стражники слажено отшатнулись назад, ощетинились копьями, готовясь отразить атаку.
- Что за… - сказал Горак, заглядывая за спину тану.
Сигмон обернулся.
Из-за угла вылетело тело и влажно плюхнулось на камни, заливая кровью мостовую. Снова закричали, теперь хором - испуганно, отчаянно, готовясь умирать. Из-за угла вывалилось еще одно тело. Вернее, его верхняя половина. Раздался визг, оборвавшийся на верхней ноте, и по камням прокатилась отрубленная голова.
- Шаг вперед! - крикнул очнувшийся Горак.
Копейщики ловко проскользнули мимо всадников и снова сомкнули строй, ощетинились копьями. Сигмон и алхимик очутились за их спинами, надежно прикрытые живым щитом.
Сигмон так и смотрел на угол, чувствуя, как волосы становятся дыбом. Каждым волоском он ощущал опасность, чуял смертный ужас и боль. Он знал, кто там - за углом.
Сразу трое горожан выскочили на перекресток, и отчаянно вопя, бросились прочь. Появился четвертый, сделал пару неверных шагов и упал, задергался в предсмертных судорогах. Следом за ним, чеканя шаг, вышел человек, закованный в железо. В руке он держал короткий меч, темный от крови, а его доспехи казались забрызганными черной тушью. Но тан знал, что это не тушь.
Ознакомительная версия.
