Ознакомительная версия.
– Благодарю… – пробормотал алкмаарец девушке, хотя ее не было рядом. Он даже не видел, где она сейчас.
– Ты ранен? – Идразель очутился подле и протянул руку. На левой руке его сверкала связанная из серебряной проволоки перчатка. Или показалось? Впрочем, сейчас Даргану многое могло показаться – взгляд туманился, он вообще плохо все различал.
– Ничего страшного, мне же не больно… – Дарган, как всегда, попытался пошутить.– Немного магии, и я буду как новенький…
– Сейчас помогу! – Идразель наклонился ниже, ухватился пальцами в серебре за цепочку на шее, рванул.
Цепочка лопнула, и медальон очутился в пальцах демонолога.
– Не смей! – Дарган запоздало вскинул руку с мечом.
Как ни странно, алкмаарец еще сумел нанести удар, будто талисман, исчезая, вел за собой острие меча. Идразель вскрикнул. Но и только. В следующий миг демонолог нырнул в туман, унося медальон с собой.
– Стой! – Неведомо как Дарган сумел подняться и сделать шаг вслед.
Рядом очутилась Тейра. Заткнула за пояс окровавленный кинжал. Подхватила Даргана, не дала упасть.
– За ним… медальон… унес… – прошептал Дарган.
– Я сейчас, сейчас… – Тейра усадила его на траву.– Бедный мой, ты ранен… Не двигайся! Тебе надо отдохнуть! Надо набраться сил…
Она принялась заворачивать Даргана в первое, что попалось под руку,– попался плащ, в который было прежде завернуто оружие пленных.
– Дура! – в ярости заорал Дарган: его Лиин никогда так не кудахтала и не суетилась.– Какие силы! Я мертв! Моя сила в медальоне!
Несколько мгновений Тейра смотрела на него, растерянно хлопая глазами.
– Идразель украл медальон! Предатель! Проклятый! Бетерезенов выкормыш! Медальон!
Дарган будто сошел с ума. Мысль, что его душа очутилась в лапах проклятого, сводила его с ума. Как он мог поверить демонологу! Ренард предупреждал! Поздно, поздно…
– Что же делать? – растерянно пробормотала Тейра.
– За ним! Поймать проклятого! – в отчаянии выкрикнул алкмаарец.
Девушка кивнула и ринулась в белое молоко тумана.
Несколько минут Дарган сидел неподвижно. Вспышка ярости быстро угасла. Дарган будто окаменел.
Потом, опомнившись, закричал:
– Не надо! Назад!
Вот глупец, как он мог подумать, что девчонка сумеет вернуть медальон. Ей ни за что не справиться с Идразелем – она погибнет. Последний живой человек из Алкмаара!
– Тейра! Стой! – простонал Дарган, уже не в силах кричать.
Но ему никто не ответил.
Вокруг еще кто-то возился, хрипели умирающие, но все заглушали радостные вопли победителей. Вопрос был лишь в том, кто побеждал.
Наконец из тумана выскочил Ренард, спросил: «Ты жив? – и, не дождавшись ответа, вновь скрылся в белой пелене.
Кажется, победили не разбойники.
Но Даргану было уже почти все равно.
Дарган долго лежал на земле – до самого рассвета. Костер погас, в небо тянулся седой пласт горького дыма. Туман к утру рассеялся. Цесарея присела подле алкмаарца, подала воду в оловянной кружке. Дарган сделал пару глотков, больше выпить не смог, вода пролилась, утекла за шиворот, рубашка, и без того влажная от росы, намокала.
Бешеный стоял поодаль, смачно чавкал, обдирая очередной труп разбойника. Его никто не удосужился привязать, и теперь конь смерти бродил по поляне, пожирая то ли третье, то ли четвертое тело. Броня на нем потрескивала.
«Если этот трупожор слопает всех мертвецов, то броня точно лопнет»,– подумал Дарган.
Неожиданно подошел Гоар и остановился вблизи. Рыцарь был весь забрызган кровью – но, судя по тому, как он бодро двигался, кровь на нем была чужая. В деснице Гоар сжимал меч, а вместо щита использовал конский налобник.
– Что с ним? – спросил Гоар, без всякой приязни глядя на распростертого алкмаарца.
– Ранен. Четыре раны,– ответила Цесарея и принялась своим платком отирать лицо Даргана.
На шелке был вышит восьмиконечный крест, но, как ни странно, знак Всевышнего не произвел на немертвого никакого действия, как будто в вышивке не было ни толики магии.
– И что? Он же живой трупак. Разве ему опасна сталь? – спросил Гоар с недоверием.
– Левая рука в нескольких местах порублена.– Цесарея явно не знала, что делать.
– Ее можно скрепить,– прошептал Дарган.– Проволокой скрепить… Если залить раны смолой, если соединить металлом кости, то еще можно встать. Если напитать магией медальон, раны закроются, и я продолжу свой путь к воскрешению.
– Да, раны можно закрыть,– спешно подтвердила Цесарея.– Другое плохо. Дарган сказал, что Идразель похитил его медальон.
– Медальон? – Глаза Гоара сверкнули.– Тот самый, на котором мы поклялись?
– Именно. Зачем он ему…
Она не договорила – Гоар радостно хмыкнул:
– Отлично… Просто замечательно! Значит, мы свободны! Кстати, а где эта девчонка, Тейра?
– Ее тоже похитил демонолог,– ответила Цесарея, по своему истолковав исчезновение алкмаарки.
– Какая радость! – Гоар развернулся и направился к остальным.
Рыцари, вернув оружие, опоясались мечами. Эмери даже попытался с помощью Джастина облачиться в латы. Гоар принялся собирать свое оружие. Первым делом отобрал у Джастина кинжал. На клинке была выщерблена – клинок пострадал там, где Дарган калил его в огне.
– Проклятый идиот! Как ты это сделал! – напустился на Джастина Гоар.
– Возьми кинжал разбойника,– пожал плечами следопыт.– Вон сколько их кругом валяется.
– Чтобы рыцарь Империи взял в руки кинжал разбойника? – возмутился Гоар.– Дай сюда свой кинжал! – потребовал Гоар у Эмери. Кинжал Джастина ему явно не понравился.
– Вот еще! – взбунтовался рыцарь.– Я клялся на его клинке в верности Империи. И в любви Амелии тоже клялся на нем! И еще клялся убить сто восемь проклятых… – кажется, не было такой клятвы, какую бы не подтвердил кинжал Эмери.
– Ничего, я тоже клялся. А ты возьми… – взгляд Гоара упал на лежавшего неподвижно Даргана.– Возьми клинок у мертвеца.
– По-моему, он еще шевелится,– заметил Эмери и скривил губы в брезгливой гримасе.
С исчезновением медальона лицо Даргана сделалось пепельно-серым, глаза – тусклыми, теперь он куда больше походил на обычную нежить.
Казалось, одна только Цесарея не замечала происшедшей с ним перемены.
А вот конь заметил и, подойдя, Бешеный стал принюхиваться, как будто раздумывал – стоит есть этого мертвеца или надо пока обождать.
– Отойди! – Дарган поднял руку и шлепнул по морде зверюгу.
Тот обиженно заржал: ты что, хозяин, да я ни сном ни духом… Это я от сочувствия так носом шмыгал! Но на всякий случай отошел и принялся жевать руку мертвого разбойника.
– Неважно, что шевелится,– решил Гоар, с минуту понаблюдав за раненым.– Все равно возьми его меч и кинжал. Алкмаарец – труп, причем уже даже не ходячий,– Гоар громко заржал над своей плоской шуткой.– Поторопимся, мы уезжаем. И так задержались, а до Ниинорда еще два дня пути.
Ознакомительная версия.
