Сердце Моа наполнилось гордостью и радостью, и от избытка чувств она снова расплакалась. Здесь, над морем, тень надвигающегося шторма еще не закрыла небо и сине-зеленые волны искрились в солнечных лучах. Но корабли отошли уже довольно далеко от Орокоса, а водорезов нигде не было видно. Город все-таки отпустил их.
– Держитесь, – неуверенно пробормотал Ваго и немного повернул крылья.
Она начали снижаться быстрее, вниз, к морю, к кораблям, которые Чайка вела к горизонту.
Похоже, им повезло – Чайка перенесла отплытие на день раньше. Прыгая с вершины Цитадели, Ваго плохо представлял себе, куда направится потом. Уже в полете он решил попробовать доставить свой груз в Килатас. Там у него и у детей был бы хоть крошечный шанс спастись от вероятностного шторма. Но по какой-то причине Чайка отплыла раньше, что пришлось очень кстати. Иначе Ваго пришлось бы совершить разворот в воздухе, чтобы высадить Турпана и Моа поблизости от входа в тайную пещеру, а это было более чем рискованно. Простая истина заключалась в том, что он не умел управлять своим полетом. Он и планировал-то очень плохо. Но теперь его способности держаться в воздухе должно было хватить.
Море летело им навстречу, уже был слышен грохот и лязг корабельных машин. Полоскались на ветру разноцветные паруса. Но Ваго пролетел над ними, не пытаясь изменить курс.
– Ты что, не… – начала Моа и осеклась. Потом она все же набралась решимости и спросила: – Ты что, не собираешься опускаться на корабль?
Ваго рассмеялся, но на этот раз беззлобно.
– Я не могу приземлиться, Моа, – ответил он. – Это было бы довольно… неприятно.
– Ты собираешься сесть на воду? – испугалась она. – Ваго! Я не умею плавать!
Море вдруг оказалось очень близко, и они пролетели над кораблями, над множеством лиц, в немом изумлении обращенных к небу. Неумолчный шепот воды стал громким, еще громче, и синяя бесконечность надвинулась на них, грозя раздавить.
– Я тоже не умею, – спокойно сказал Ваго. – Турпан о тебе позаботится. Прощай, Моа.
И с этими словами он развернул крылья почти вертикально, чтобы затормозить полет. Воздух ударил в них с такой силой, что чуть не оторвал. Голем крепко прижал к себе Турпана и Моа. Несколько мгновений он из последних сил держал крылья в таком положении, чтобы как можно быстрее сбросить скорость. Потом он потерял над ними контроль и перекувырнулся в воздухе. Тогда Ваго отпустил Турпана и Моа. Все трое разлетелись в разные стороны, подобно обломкам взорвавшегося метеорита, и врезались в океан.
Моа хотела закричать, однако в последний момент у нее хватило ума задержать дыхание. Удар о воду чуть не вышиб воздух из ее легких, но она каким-то образом выдержала. Она ничего не видела и не слышала, все звуки превратились в бессмысленный глухой рев, словно чьи-то холодные мокрые руки зажали ей уши. Моа даже не пробовала всплыть, она не знала, где верх, где низ, в голове все перемешалось. Она помнила только одно: как бы ни хотелось, нельзя пытаться дышать.
А потом ее настиг страх. Моа отчаянно заметалась, однако толку от ее беспорядочного бултыхания не было никакого. Наконец она увидела свет и устремилась к нему, ведь свет означал жизнь. Но сколько Моа ни барахталась, она только все глубже погружалась в воду. Внизу ждала пропасть, бездонная, как сама вечность, там синева океана переходила в непроницаемую черноту, и эта темнота засасывала в душную глубь. Туда, где есть только смерть.
Голова Моа вдруг стала легкой, как воздушный шарик. Зачем бороться? Это так глупо… Настолько легче просто расслабиться и отдаться на волю судьбы… В конце концов, разве не так она поступала всю свою жизнь? Разве не так устроен мир?
Нет. Уже не так. Моа не собиралась умирать, не теперь, в шаге от своей заветной мечты. Она не сдастся.
«Я хочу жить», – сказала она себе и из последних сил рванулась к поверхности. И хотя, несмотря на все ее отчаянные попытки, свет не становился ближе, хотя выбраться казалось невозможным, Моа упрямо цеплялась за каждую драгоценную секунду. Ее легкие горели огнем, кровь бешено стучала в висках, но она не собиралась отступать. Отныне она будет думать своей головой, никто никогда больше не будет решать за нее. А Моа решила выжить во что бы то ни стало…
Она терпела долго, куда дольше, чем ей казалось возможным. Но грудь пылала, и Моа не выдержала – выдохнула остатки воздуха.
В глазах сразу потемнело, потом в этом сумраке показался какой-то силуэт. Турпан. Он подплыл ближе и подхватил Моа. Последние силы уже покинули ее, она даже перестала бояться смерти. Она понимала, что он опоздал. Зрение почти отказало ей. Что ж, она боролась, как могла, и все же проиграла…
И тут Моа почувствовала, как губы Турпана прижались к ее губам – и в легкие хлынул воздух! Он был разреженный, его было мало, но это был воздух. Турпан снял респиратор и подарил ей вдох, заставив хватку удушья чуть-чуть разжаться. Потом он отстранился. К Моа вернулось зрение, теперь она снова могла видеть Турпана. Прижав ее к себе, он устремился вверх. Моа прильнула к нему, как младенец к матери. Больше она ничего не боялась. Она полностью доверилась Турпану. Как хорошо… Она уже успела забыть это ощущение, когда он рядом и обо всем позаботится и в его руках ей ничто не угрожает…
Они вынырнули на поверхность, и Моа с жадностью принялась глотать благословенный воздух. Турпан снова надел маску и тоже пытался отдышаться. Он уверенно держался на воде, девушка цеплялась за него. Мокрые волосы облепили ей лицо, косметика расплылась, но Моа была жива.
Она не выдержала и расплакалась от облегчения, потом спохватилась:
– А где же Ваго?
Турпан огляделся по сторонам, однако вокруг был только океан.
– Его нет, Моа. Его нет.
Спустя некоторое время к ним подошли корабли Килатаса. Кто-то бросил за борт канаты, Турпана и Моа втащили на палубу латаной-перелатаной посудины, где их радушно встретила Чайка.
– Вы самые удачливые ребята, которых я имела несчастье встретить, – с улыбкой заявила она.
– Человек сам творец своей удачи, – ответил Турпан. Глаза его тоже улыбались. – Тебе никто этого не говорил?
Чайка рассмеялась. Тут принесли одеяла, Турпан и Моа завернулись в них и прошли на нос судна. За спиной у них остался Орокос, массивный и суровый, над ним, словно приговор судьбы, сгущались черные тучи. А впереди лежал горизонт и то, что скрывалось за ним.
Турпан обнял Моа за плечи, и она прижалась к нему.
– Знаешь что? – сказал он. – Кажется, я передумал. Пожалуй, я все-таки отправлюсь с тобой на поиски новой земли.
Моа была почти без сил от горя и усталости, но все же легонько стукнула его по плечу.
