Поколешь, потому что здесь уже ельнички пошли густые. Согласно названия - Ель-ня. И... бездорожные. Вот мы и топаем себе между востоком и югом. Юго-восток как общее направление. С отклонениями и возвратами. Были бы лодки - шли бы по рекам. По речкам-речушкам. А вот возами... Тут речки маленькие - таких террас, как вдоль Сожа - нету. Берега топкие, болотистые. Чуть в сторону - либо болото непролазное, либо такой же лес. Либо - два в одном.
Почти пять сотен вёрст от Смоленска до Дорогобужа вдоль Днепра мы прошли за пять дней. Полторы сотни с Днепра на Угру, но напрямки - одиннадцать. Нет, надо Илье Муромцу памятник ставить. Да не с двуручным мечом, а с путейским молотком. Это тебе не Рамаяна с Калевалой, не Шах-Наме с этим... "В тигровой шкуре". Вот какие герои нужны русскому народу. И плевать, что он по имени -- еврей, по названию места рождения -- татарин. Он по делу своему -- русский, он мосты строил, дороги торил. Во всем этом. В России. Исконно-серемяжно-многонациональной.
Это пусть другие заморачиваются -- почему нос с горбинкой, зуб со щербинкой, глазик с косинкой... Почему-то все на физиономию смотрят, а не откуда руки растут.
А нам - пофиг. В каком колене какая рыжина была. У нас, как у кирпича на прогулке: "Главное чтобы человек был хороший". Во всех странах чужаков гнобят и давят. А у нас... А у нас земли... хоть ешь. Пришёл и работай. Князь литовский Довмонт - от родни в Литве чуть не голым убежал, Приняли. Князем Псковским. Теперь вон - православный святой. И есть за что. Два главных столпа русской поэтической словесности. Один из эфиопов, другой из шотландцев. Кто этих скоттов в мире знает? Даже современники мои из англоязычных о Бернсе так... слышали. Ещё и посмеивались: "Да какой же он англоязычный? Ты его оригиналы посмотри - там не английский язык, а меканье сплошное". Посмотрел -- правда, не английский. А у нас - чуть не народные песни.
"Из вереска напиток забыт давным давно.
А был он слаще мёда, пьянее чем вино."
С детства помню.
"Великий русский художник Айвазовский родился в бедной еврейской семье". Да плевать где родился и откуда вышел. "Из тех же ворот, что и весь народ". Важно - чем стал. Стал гордостью русской - значит и сам русский. Слово "русский" не существительное - прилагательное. Прилагается к хорошему человеку. Вон, смотришь галерею портретов героев войны 1812 года. Немцы, французы, англичане, итальянцы, грузины, армяне, сербы, молдоване. Все дрались, все головы складывали. Разница только в нумерации возле фамилии. Багратион - первый, Остерман - четвёртый, Иванов - пятнадцатый.
И это не только дела Петра Великого. О касимовских татарах слышали? Русь после Золотой орды с из помощью собирали. А про то, как первую победу над шведами в Северной войне башкиры сделали? А как в той же первой Отечественной французы звали татар и башкир "купидонами"? Это ж нонсенс - с луками и стрелами против кирасир и драгун со всей Европы. Вся Европа смеялась. До первого боя.
С самого начала, с Кия, Щека и Хорива Русь была, как бы это сказать... этнически разнообразной. Вот идут Аскольд и Дир по Днепру, выходят к Киеву. Лавреньевская летопись пишет:
"И поидоста по Днепру, и идуче мимо и узреста на горе градок. И упращаста и реста: "Чии се градок?". Они же реша: "Была суть 3 братья: Кии, Щек, Хорив, иже сделаша градоко-сь, и изгибоша, и мы седим, платяче дань родом их, козаром"".
Так-то, "родом их, козарам". Хазарам.
Кажется, только хазары, совместили тюркский язык с иудаизмом. Даже имя младшего брата в тройке отцов-основателей - Хорив имеет еврейско-хазарское происхождение. От библейского Хорива (буквально "сухой", "пустой", "разорённый" - гора в Аравийской пустыне; восточный хребет Хорива называется Синаем).
Вот и великий русский богатырь Илья Муромец по имени -- иудей, по месту рождения -- село Карачарово -- татарин. Хазарин, одним словом.
Как начался "русский интернационал", так всю историю и продолжался. Конечно, были некоторые придурки, которые пытались эту "генеральную линию" русского менталитета поломать. И названия себе придумывали красивые: "патриоты", "почвенники", "государственники", "хранители национального русского духа"...
А фигня это все. Солженицын хорошо показывает на примере 18 века, как в западных губерниях тем же евреям то запрещали торговать, то разрешали. Запрещали -- продавцы просили, разрешали -- просили покупатели. Потому что всякий "товарный шовинизм" - всегда повышение рыночных цен. Бьёт по всем. И торгу -- не помогает. Просто делать надо лучше.
Так с самого начало и пошло. Да и потом... Был парень. Чисто английский лорд. Юз. Но - незаконнорожденный. Его родня в родном Альбионе его до того довела... "А пошли вы все"... Приехал в Россию. На пустом месте построил шахту, железную дорогу, банк, фирму мирового масштаба. Город. Юзовка. Вон он, Донецк, стоит. Миллионный город. В городе розы. По три куста на каждого жителя. В голой степи.
На Руси как в Америке времён Дикого Запада. Можешь - иди и делай. Место есть. Разница только в отсутствии шестизарядного "уравнителя". Не любят у нас убивать. Жалко. То есть, конечно, напросишься - огребёшь. Но просто так... Есть и иные способы унять. По Достоевскому, например. Посадить в муравейник. До полного и окончательного умерщвления плоти. Как в приговорах испанской инквизиции: "по мере возможности без пролития крови".
О чем бы еще глобальном поразмыслить, глядя как мужики воз из прогнившей гати вынимают? Колесо ушло не по ступицу -- телега на брюхо села. Ну, разгружаем.
Не езда - одно мучение. Тут две речки -- Осьма и Усьма. Не знал раньше. И теперь их названия знать не рвусь. А мы - между. Между речек, как... между ног. Болтаемся. В болотинах. Кони заморены, дороги тут... русские.
"Ой ты, русская дорога,
Три загиба на версту".
Три загиба -- это уже магистраль. Это уже - уровня федеральной трассы. А вот когда воз из одной ямины вытянул, а он тут же снова в соседнюю сел, а ты за другим возом пошёл. Чтобы его в освободившееся... дерьмо переставить. Николашка сачкануть вздумал -- коня кнутом огрел. Дальше его Ивашко грел. Тем же кнутом. По всему окружающему лесу. И правильно: конь дело делает -- воз тянет, а сказать -- не может. За что ж его бить? А ты, дурень лядащий, и не тянешь, и разговариваешь -- тебя и бить. Пусть кони хоть посмотрят да отдохнут пока.
Но и в этих местах люди живут. Мало, редко но - есть. Веси маленькие. Пять дворов - уже много. Нивы и пажити - соответственно. И все упрятано. Сам бы и не нашёл. И дорог не видно. Но мы же - "нехожеными путями". Да и сами местные вылезают поговорить. Хмыкают на наши возы глядючи. На Марьяшу, на барахло наше косятся. Но - разговаривают. Интересное дело: что в двадцати-тридцати верстах от них - не знают. А вот что Ростик к Олешью пошёл - в курсе. А причина простая - соль.
