– Почему это? Вы считаете, что никогда не давали повода няньке своей дочери считать вас уравновешенной личностью?
Спокойный тон незваного гостя и упоминание о дочери слегка остудили гнев монарха.
– Какие у тебя доказательства?
– Доказательства чего? – Еерчоп состроил недоумевающую физиономию.
Бринст мысленно сосчитал до пяти – на большее его не хватило.
– Ты утверждаешь, что видел Гердилину, – четко и раздельно, словно разговаривая с умственно отсталым, проговорил король. – Я не верю.
– Не веришь и не надо. Тогда мне здесь делать нечего. Я пошел. Пока! – Мужчина испарился, оставив монарха наедине с тяжелыми мыслями.
«Кто смеет так шутить СО МНОЙ? Уничтожу любого! Только узнаю… – Рука потянулась к шнуру вызова стражи. – А вдруг и правда это вестник от няньки? Уж слишком смело он вел себя в моих покоях. Да и перемещался в пространстве совершенно свободно, даже верховному магу так не суметь. А я еще попытался его испарить. Вот досада!»
Король передумал вызывать охранников и сел прямо на стол. «Спать сегодня придется в другой комнате».
– Я вам еще не наскучил? – вдруг раздалось за спиной. – Совсем запамятовал: Линория просила передать привет и взять кое-что из теплой одежды. У нас там не слишком жарко.
В этот раз Бринст внимательней присмотрелся к незнакомцу и увидел колечко няньки у него на мизинце.
– Не обижайся на неласковый прием, просто я не привык находить у себя в постели мужиков. Да и день сегодня выдался напряженный, к ночи нервы совсем сдают. Мне-то уже далеко не двадцать. – Король выбрал примирительный тон беседы – и не ошибся.
– Как я вас понимаю, – Еерчоп дружески похлопал собеседника по плечу. – Бремя власти легким не бывает. Трон – он в стране всего один, а каждая сволочь на него своим седалищем уместиться норовит. И невдомек им, что не по размеру пятой точки определяется настоящий властитель. Вот у вас, например, какой размер по бедрам?
Бринст совершенно не ожидал такого поворота в разговоре:
– Никогда не измерял. А тебе зачем?
– Теорию одну хотелось проверить, – с серьезным выражением продолжал разрушитель. – Я в юности считал, что чем меньше разница между размером головы и бедер, тем большего человек может добиться в жизни.
– Давай оставим теории на потом, – первым опомнился Бринст. – Как дочка?
– Скучает. Чего ей еще остается делать в компании с Гердилиной? Я ведь наведываюсь нечасто.
– Как здоровье?
– Здоров как бык! – Дух согнул руки в локтях, демонстрируя не абы какие бицепсы.
– Я о Линории, – пытаясь не сорваться на раздражение, уточнил король.
– Все у нее в порядке, не жалуется. Ест, правда, плохо: жареную ногу беренки за раз ни за что не осилит. Приходится много пищи после нее выбрасывать – я же не могу кормить принцессу несвежей едой. Опять же большой расход воды, поскольку она моется часто.
– Что хочешь от меня за ее свободу? – демонстрируя чудеса выдержки, спросил король.
– У вас этого нет, – уверенно ответил дух.
– Нет сейчас – достану. Ты скажи, о чем речь?
– Речь идет о личной безопасности Линории. Пока я не увижу, что вы в состоянии ее обеспечить, ни о какой свободе не может быть и речи. Вы же не хотите стать причиной смерти собственной дочери?
– Нет. Но почему ты считаешь, что я не в состоянии….
– Да у вас не дворец, а проходной двор, – перебил монарха Еерчоп. – А если король о себе не в силах позаботиться…
– Но хотя бы увидеть ее можно? – вместо: «Да как ты смеешь?!» спросил Бринст.
– Запросто. – Разрушитель еще раньше заметил на противоположной стене портрет Линории и заставил его прилететь по воздуху. – Вот, смотри! Она ничуть не изменилась.
– Да, ты действительно видел мою дочь. Но на портрете не Линория. Это ее мать до рождения девочки.
– Поразительное сходство! – Дух отложил картину в сторону. – Так как насчет вещичек?
– Пойдем пороемся в туалетах моих фрейлин. Что-нибудь подберем.
Несмотря на то что ни королевы, ни принцессы во дворце Его Величества лет пятнадцать никто не видел, штат придворных дам постоянно пополнялся. Занимавшая эту высокую должность девушка, независимо от социального положения и возраста, сразу попадала в категорию самых желанных невест и, уходя со столь «тяжелой» службы, весьма выгодно выходила замуж.
Одежду для принцессы подобрали быстро. Труднее оказалось с нарядами для Гердилины, о которой Еерчоп вспомнил перед самым уходом.
– Тут даже искать не стоит, – остановил его король.
– Почему?
– Я не измеряю контуры своих офицеров и телохранителей, но к барышням подход особый. Здесь как раз и воплощена в жизнь твоя теория о соотношении размеров. Правда, размер головы фрейлины никого не интересует, зато остальные параметры….
– Ну и как? – воодушевился дух.
– Точно могу сказать – Гердилина в любом месте превосходит любую из них раза в два, не меньше.
– Степенная женщина, я тоже это заметил. Поэтому, наверное, и занимает столь высокую должность?
– Да, да, – поспешил согласиться король, сдерживая смех. – Но таких сейчас трудно найти.
– Если бы все ваши фрейлины были, как она, гвардейцы во дворце и не понадобились бы, – задумчиво изрек Еерчоп. – Не каждый воин так владеет мечом, как она кочережкой.
– Я не буду спрашивать имен, – Бринст решил сменить тему разговора, – но что тебя связывает с агрольдом?
– Этого вопроса вы мне не задавали. – Дух строго посмотрел на монарха. – Не советую также рассказывать кому-нибудь о нашей встрече. В другой раз я ведь могу и не заглянуть.
– Будем считать, что я тебя не видел, – поспешно выпалил Бринст. – Может, деньги нужны? Девицы в ее возрасте бывают капризны.
Отец Линории высыпал содержимое кошелька на стол. Среди других две золотые монеты выделялись особым блеском, на них сразу обратил внимание Еерчоп.
– Плохие деньги. Очень плохие, – оба едурга один за другим полетели в окно. – Увидишь еще такие монеты – не бери. Они дурно пахнут.
Незнакомец испарился вместе с мешком одежды. Словно знаменуя его исчезновение, прогремел гром, заставивший содрогнуться весь дворец.
Привести в чувство иностранцев оказалось гораздо проще, чем бегать наперегонки с Агидроном. Заклинание Магдур существенно замедлило все жизненные процессы в их телах, но, в отличие от других проклятий, оно не затронуло магический круг зирканцев. Все попытки королевских специалистов потому и потерпели фиаско, что были направлены на магическую составляющую пациентов, а нужно было просто спровоцировать раздражение их условных рефлексов. Боль, щекотка, острые запахи и неприятный шум давно могли привести больных в норму, но им, наоборот, создали условия полного покоя. Как в могиле.
