Победно улыбаюсь и даже на некоторое время забываю о своем приговоре. Ведь передо мной появился не кто иной, как сам Вельзевулон Петрович, высший демон и руководитель всего Управления!
– Что вы тут делаете, мальцы? – грозно спрашивает треугольный рот. Между острыми рогами то и дело пробегают молнии. – Кто посмел казнить потенциального преступника без разрешения законного командования и Мэра Дамнтудеса? Разве вы не знаете, что казнь должна быть санкционирована кем-либо из Двойного Отдела?
– Исполнение приговора производится по приказу старшего преподавателя фехтования, досточтимого Дрыхла Постовича Помойникова, – смутившись, отвечает хват-подполковник из-под ладони, которую положил себе на макушку. Следом за ним отдают честь и все кадеты.
– Старый недобрый Дрыхл сегодня арестован, – с видимым удовлетворением произносит Чердеговский. – Недавно какой-то неизвестный разграбил один бордель. В руинах нашли документы, утверждающие, будто Помойников является хозяином «Ветки вишни, суки черешни». Как известно, должностное лицо не имеет права владеть частной собственностью, которая приносит доход более чем десять тысяч валлов в год.
Отличное известие! Значит, повесить меня они не имеют права. Да я готов немедленно расцеловать Вельзевулона. Пусть только мне развяжут руки и горло освободят от петли.
– Так что ваш паскудный Дрыхл – самый обыкновенный преступник.
– Освободите его, – печальный полустон мышоборотня звучит для меня как райская музыка. – И поместите под стражу до официального разрешения от смертоборотня Дамнтудеса.
А вот последняя фраза меня не слишком радует. Скорее – наоборот, я погружаюсь в глубокую самосозерцательную депрессию. Жизнь – дерьмо, а все мы мухи. Хочешь не хочешь, а жрать приходится – призвание у нас такое.
– Не спеши, сынок, – с этими словами хват-генерал достает из нагрудного кармана громадную сигару. Неспешно прикуривает от молнии с рогов, выдыхает сизые туманы дыма.
– Дозвольте обратиться, глубокоуважаемый? – просит Верть дежурной фразой.
– Ну? – дым клубится над головой демона, ореолом кружится у макушки и висков. – Обратиться дозволяю.
– Перед вами опасный преступник, признанный государственным…
– А к тому же он еще и герой Валибура, – продолжает Вельзевулон вместо хват-подполковника. – Потому никто, кроме Трибунала Девятнадцати Демонов не имеет права судить этого оборотня.
Ощущаю, что сейчас завалюсь в счастливый обморок. Когда еще услышишь столько приятных новостей?
– Но…
– Еще одно возражение, – грозно говорит Чердеговский, – и можешь забыть о службе в Мэрии, малыш.
«Малыш» благоразумно затыкается и внимает словам хват-генерала.
– Кто обвиняет Зубарева? – интересуется Вельзевулон Петрович.
– Сиятельная госпожа Измаэлитантолинатл… – неуверенно отвечает мышоборотень.
– Вот как? – шесть зрачков пытливо рассматривают внезапно поникшую суккубу. – И что она говорит?
– Что бывший хват-майор убил ее мужа, – хват-подполковнику приходится еще раз зачитывать свидетельства Измаэли. – Вот.
– Полагаю, ни для кого не будет секретом, что именно вдова Гарр официально считается владелицей развлекательного пансионата «Ветки вишни, суки черешни». – Чердеговский сегодня на высоте. Ему уже давненько не приходилось выходить на люди. Не могу поверить, что он прибыл на Курсы лично – только чтобы спасти своего глупого подчиненного. Считаю, теперь я у него в неоплатном долгу. – Это ставит под сомнения некоторые слова глубокоуважаемой. Любой, замеченный в преступных связях, не пользуется доверием честных граждан. Кажется, именно так написано в Священном Расписании?
Мышоборотень и палач синхронно кивают. Каждый знает эти слова. «Нет веры преступнику, иже преступен он. Но нет более веры тому, кто знается с ним. Ибо самый страшный враг – кто притворяется верным своей стране, скрытно занимаясь злодеяниями».
– Кстати, – демон вдруг повышает голос. – А вы уверены, что именно харр Зубарев убил вашего командира?
– Так говорит госпожа… – не успевает закончить Верть.
– Это лживые свидетельства, которые были тщательно проверены сегодня ночью, – перебивает Вельзевулон. – Как минимум двое кадетов видели, что в спальню Гарров через разбитое окно проник какой-то мужчина. Полагаю, можно не думать о нем, как о любовнике Измаэли. Только олигофрен полезет за любовью к женщине в присутствии мужа! Кроме того не исключаю тот факт, что Зубарева искусно подставила эта госпожа. Вполне вероятно, что все оказалось подстроено. Все знали, насколько хват-майор (демон говорит о моем звании, ка будто я до сих пор на службе) ненавидит Гарра. Что мешало сиятельной суккубе убить муженька руками любовника и очернить не слишком популярного в народе пантероборотня?
Народ, среди которого я не «слишком популярен», пожимает плечами. Никто не задумывался над подобными фактами.
– Если же окно было разбито неизвестным, тотчас можем засомневаться в речи госпожи Гарр. Ведь она заявила, что стекло разбилось от удара выбитой двери.
Над площадью реет задумчивая тишина. Слышно лишь потрескивание кителей и поясов – все учащенно дышат. Да и я сам чувствую, будто решаю какой-нибудь детектив.
– А раз мы уличили девушку в одной невинной лжи… – Чердеговский улыбается сквозь облако приторно пахнущего дыма.
– Освободите харр Зубарева, – ослабевшим голосом командует хват-подполковник. – Судя по всему, он не виноват.
– А теперь, – заявляет Вельзевулон Петрович, когда я стою под виселицей и бросаю на него признательные взгляды, – еще один маленький нюанс. Впрочем… не будем об этом.
– Дозвольте обратиться, глубокоуважаемый хват-генерал? – спрашиваю демона.
– Обратиться дозволяю, – кивает Чердеговский. – Говори, мой мальчик. Тебе, вероятно, будет приятно узнать, что Мэр Дамнтудес вернул тебе звание и даже слегка повысил оклад. Но не прельщайся, потому как придется хорошенько отработать.
Вот это да! Что сегодня за день такой? Сплошь да рядом позитив. И от смерти спасли, и звание вернули. Хвала Вельзевулону, самому гуманному начальнику на свете!
– Что вы хотели сказать, глубокоуважаемый шеф?
– Гарр… – неопределенно не то бормочет, не то сообщает он. – Впрочем, тебе самому необходимо добраться до сути. Назначаю тебя самоследом расследования по убийству Гарра Георгия Гарровича. И пока не укажешь мне убийцу – на пост можешь не возвращаться. Понял!?
Демон угрожающе заворачивает глазами. Но я уже столько сегодня пережил, что не обращаю на это внимания.
Чесночный тягач медленно поворачивается и тащит кабинет Вельзевулона за собой. Чердеговский прощально помахивает когтистой лапой и отдаляется. Лучи обоих светил играют на полуразрушенных стенах «мобильной комнаты». Над транспортом вьются густые клубы седого дыма. Это выглядит как древний гномий паровоз. Только не хватает стука магиталлических колес и поскрипывания колдетонных шпал.
