Ознакомительная версия.
— Хотите сказать, что он его шантажировал — угрожал ему тюрьмой? Что ж, это достаточно правдоподобно. Я не верю, что Таверел предложил передать Хаммерби поместье. Полагаю, идея принадлежала Хаммерби. Он всегда мечтал о поместье в Англии, а тут ему представился случай приобрести поместье за полцены. Ему стыдно признаться, что он заставил Таверела… нет, я нисколько не симпатизирую этому убийце. Вероятно, он с радостью променял свое родовое гнездо на свободу.
— А зачем мы остались ночевать в поместье? — резко спросил Костиген.
— Без всяких особых причин. В этом деле не за что зацепиться — если это можно назвать делом. Я должен сделать для Марджори все, что в моих силах, но не вижу ни единого намека на разгадку. Мне от всей души жаль девочку, к тому же меня преследует мысль, что сэр Холдред исчез не случайно.
— Местные жители говорят, что его похитили призраки давно умерших Таверелов.
— Ну, это вздор! Мы, однако, уже подошли к берегу!
Перед ними предстали дикие, голые, зазубренные скалы, у подножия которых лениво переворачивались серые волны. Монотонная серая пустыня моря исчезала в тумане, и они, пораженные чувством одиночества и бесплодности человеческих усилий, словно потеряли дар речи. Затем Гордон вздрогнул.
— Смотрите! Что это?
Далеко в море сквозь туман пробивался слабый свет.
— Приглядитесь! Мерцание слишком ритмичное, чтобы быть случайным! Это сигналят кому-то, кто находится на берегу.
— Один парень из деревни говорил мне о судне, судя по всему иностранном, которое пару дней сновало здесь взад-вперед, — пробормотал Костиген. — Он предположил, что оно должно высадить пассажира и ждет благоприятной погоды, чтобы пристать к берегу. А к этому берегу не очень-то подойдешь. Запросто можно напороться о скалы.
Гордон обернулся, озаренный внезапной догадкой, и посмотрел в том направлении, откуда они пришли. В густом тумане можно было лишь смутно угадать очертания замка Таверела, но на самой высокой башне поблескивал слабенький огонек.
— Там кто-то есть! — вскричал Гордон. — Как хорошо, что мы решили остаться! Назад, в поместье! Быть может, нам удастся выясните, кто подает сигналы!
Они молча бежали в сгущающемся тумане.
— Ей-Богу, — сказал вдруг Гордон, когда они пробирались сквозь низкорослый кустарник. — Хотел бы я знать…
В этот момент Костиген пронзительно вскрикнул, но было слишком поздно. Гордон упал на колени, сраженный внезапным ужасным ударом выскочившей из кустарника фигуры. Мгновение спустя Костиген стал центром вихревой атаки; какие-то темные фигуры, казалось, материализовались из земли и бросились на него.
Но неизвестные нападающие сразу же обнаружили, что дело, которое они затеяли, не из легких. С пронзительным воинственным криком могучий американец незамедлительно перешел к смертоносным действиям. Первого атакующего он встретил прямым сильным ударом, оставив его корчиться, отбросил второго, бросившегося на его мощные плечи, и быстро, по-кошачьи развернувшись, всем своим весом встретил нападение зловещей фигуры, бросившейся на него с каким-то блестящим стальным предметом.
Костиген почувствовал, как по его взметнувшейся руке полоснуло каким-то острым лезвием. Тяжелой, как железо, рукой он нанес одному нападавшему сокрушительный удар в челюсть, а другому выстрелил в спину, и тот, нелепо взмахнув руками, рухнул на расстоянии десяти футов.
В этот момент раздался еще выстрел, кто-то пронзительно вскрикнул и выругался. Гордон стоял на коленях и стрелял. Неизвестные головорезы, как призраки, растаяли в тумане, оставив лишь съежившееся тело человека, которого подстрелил Костиген.
Американец в мгновение ока был возле друга.
— Ранены?
— Нет, просто немного кружится голова, удар-то был не из слабых. Но у вас кровь!
— Пустяки, — Костиген нетерпеливо спрятал руку. — Легкая царапина. Посмотрим на того, кто это сделал. Он еще не пришел в себя.
Гордон наклонился над сраженным врагом и, издав пронзительный возглас, оторвал от рубашки толстый кусок материи и быстро перевязал ему ногу выше колена.
— Жгут! — поспешно воскликнул он. — У этого несчастного опасное кровотечение; он может умереть. Он упал на собственный нож и, по-видимому, повредил большую артерию ниже колена. Кровь хлестала рекой!
Костиген, нахмурившись, склонился над лежащим без сознания человеком.
— Этот человек малаец! — сказал он вдруг. — Достаточно посмотреть на его нож с кривым лезвием, да и лицо его говорит обо всем достаточно красноречиво!
— Точно! — воскликнул Гордон, когда человек открыл глаза. — Малаец! Похоже! Более того, это Али Массар, которого за множество преступлений разыскивают и в Бирме, и в Сиаме! Я раньше видел этого мошенника! Что ты здесь делаешь?
Малаец уже окончательно пришел в себя, хотя по его белым губам было видно, что ему очень плохо. Узнав Гордона, он сверкнул змеевидными глазами, но не произнес ни слова.
— Говори! — рычал Гордон. — Или мы оставим тебя здесь умирать.
Малаец даже глазом не повел.
— Нет, — спокойно произнес сыщик, — ты не умрешь. Ты будешь жить, чтобы поплатиться за свои преступления на виселице.
Малаец сверкнул глазами. Ни один мусульманин не может думать о виселице без содрогания.
— Вы меня повесите? — заговорил он, наконец, слабо, почти шепотом.
— Если скажешь мне, что ты здесь делаешь и что означает эта тайна, приговор, может быть, удастся смягчить.
Малаец пристально вгляделся в пробивающийся сквозь туман слабый лунный свет, и вдруг неистовым рывком вырвался из сжимающих его рук Гордона, перевернулся на бок и сорвал с ноги жгут. Его действия были молниеносны, неожиданны и ужасны. Кровь хлынула невероятным потоком, тело Али Массара дрогнуло и застыло неподвижно, но мертвые глаза со злорадным торжеством смотрели вверх.
— Вот так! — прошептал потрясенный Джон Гордон.
Костиген даже не шелохнулся. Тяжелая жизнь на дне ожесточила его более, чем кого бы то ни было, даже более, чем Гордона, привыкшего к сценам насилия.
— Вряд ли человек может так быстро умереть от потери крови, получив рану в ногу, — сказал он.
— Он потерял невероятно много крови, прежде чем я перевязал ему ногу, — сказал Гордон. — Это большая артерия, и она соединена с главной аортой брюшной полости.
— Что нам делать с трупом? — спросил Костиген равнодушно, коснувшись мертвеца, точно мертвой змеи, ногой.
— Придется оставить его здесь, — решил Гордон. Выглядит немного жестоко, но не нести же нам его через болота, в любую минуту ожидая нападения. Потом мы возьмем карету и вернемся за телом. А сейчас каждая минута дорога. Из замка еще сигналят, видите? Но на судне больше нет света.
Ознакомительная версия.
