Усыпальница была пуста – если не считать погребальных носилок, вырезанных опять-таки из обсидиана и помещенных в самом центре храма. Изваяния рыцарей держали их на плечах, но тело, которому полагалось бы покоиться на носилках, отсутствовало. В изножье лежал древний щит, а рядом со щитом – меч, очень похожий на тот, что принадлежал Стурму. Спутники созерцали реликвии, не произнося ни слова: нарушать торжественную и скорбную тишину этого места казалось им святотатством. И, уж конечно, никто не притронулся к щиту и мечу, даже Тассельхоф.
– Как бы я хотела, чтобы Стурм был здесь, – наконец прошептала Лорана. В глазах у нее стояли слезы. – Наверное, это в самом деле гробница Хумы… И все-таки…
В ее душе росло необъяснимое беспокойство. Нет, не страх. Скорее, то же самое чувство, которое владело ею при входе в долину: боязнь опоздать…
Сильвара зажгла еще несколько факелов по стенам. Спутники обошли вокруг погребальных носилок, с любопытством разглядывая Усыпальницу. Она была не особенно велика. Носилки стояли посередине, а вдоль стен тянулись каменные скамьи – по-видимому, для паломников, приходивших отдать дань уважения и скорби. В дальнем конце виднелся небольшой каменный алтарь. На поверхности его были вырезаны символы рыцарских Орденов – Корона, Роза и Зимородок. На алтаре все еще благоухали высохшие розовые лепестки и травы, возложенные чьими-то руками много столетий назад…
А под алтарем виднелась железная плита, несколько утопленная в каменный пол. Лорана остановилась над этой плитой, и к ней подошел Терос.
– Как ты думаешь, что там? – спросила она. – Колодец?
– Давай посмотрим, – проворчал кузнец. Нагнувшись, он взялся серебряной рукой за кольцо и потянул. Плита не спешила поддаваться. Терос взялся обеими руками и потянул снова. Застонав, плита приподнялась и отъехала в сторону со скрипом и скрежетом, от которого у всех заныли зубы.
– Что вы наделали!.. – Сильвара, скорбно созерцавшая могилу, стремительно повернулась к ним.
Терос вскинул глаза, изумленный ее пронзительным криком. Лорана непроизвольно отшатнулась от темной дыры, открывшейся в полу. Оба смотрели на Сильвару.
– Не приближайтесь к ней! – дрожащим голосом предостерегла она. – Не приближайтесь! Это опасно!..
– Откуда ты знаешь? – оправившись от неожиданности, спросила Лорана. – Сюда сотни лет никто не входил… Или входил?
– Нет! – Сильвара закусила губы. – Я… я знаю об этом из… из легенд моего народа…
Лорана повернулась к ней спиной и, подойдя к отверстию, заглянула вниз. Там было темно. Она посветила факелом, который подал ей Флинт, но и тогда не смогла ничего разглядеть. Только запахом плесени веяло из дыры.
– По-моему, это не колодец, – заявил протолкавшийся взглянуть Тас.
– Пожалуйста, отойдите оттуда!.. – умоляла Сильвара.
– Она права, маленький воришка, – Терос поймал Таса за шиворот и оттащил кендера прочь. – Ухнешь туда – и, чего доброго, вылетишь по ту сторону мира!
– В самом деле?.. – Тассельхоф так и задохнулся от восторга. – По ту сторону мира! Вот бы здорово, Терос! Интересно, живет там кто-нибудь? А какие они? Как мы или совсем другие?
– Остается надеяться, что на кендеров они мало похожи! – пробурчал Флинт. – А если и были похожи, значит, они там давно уже вымерли. От глупости. А кроме того, только безнадежные тупицы вроде тебя не знают, что мир наш покоится на Наковальне Реоркса, и те, кто высовывается по ту сторону, оказываются между его Молотом и миром, который он еще не кончил выковывать. Да уж!.. Люди на другой стороне!.. – И он возмущенно фыркнул, между тем как Терос без особого успеха пробовал поставить плиту на место, а Тассельхоф любознательно следил за его усилиями. Наконец Терос оставил свои попытки и только свирепо смотрел на кендера, пока тот со вздохом не удалился к погребальным носилкам и не принялся с вожделением разглядывать меч и щит.
Флинт потянул Лорану за рукав.
– Что такое? – спросила она рассеянно, продолжая думать совсем о другом.
– Я малость разбираюсь в строительном деле, – тихо сказал гном. – Так вот, я нюхом чую здесь что-то странное! – Он помолчал, следя, не станет ли Лорана смеяться. Но нет, она слушала его внимательно и серьезно, и он продолжал: – И могила, и статуи высечены людьми. Они очень древние…
– Достаточно древние, чтобы быть Усыпальницей Хумы? – перебила она.
– Тютелька в тютельку! – гном энергично кивнул. – Но та огромная зверюга там, снаружи… – и он мотнул головой в сторону каменной Драконицы, -…ни люди, ни эльфы, ни гномы ее не ваяли!
Лорана непонимающе смотрела на него.
– И она гораздо древнее прочего, – добавил гном внезапно осипшим голосом. – Настолько древнее, что все остальное… – он обвел Усыпальницу взмахом руки, -…все остальное по сравнению с ней – сегодняшний день!
Тогда Лорана начала кое-что понимать, и Флинт, видя, как округлились ее глаза, медленно и торжественно кивнул.
– Ни одно из существ, ходящих по земле Кринна на двух ногах, – сказал он, – не прилагало рук к утесу, из которого изваяна Драконица.
– Наверное, это было невероятно могучее существо… – пробормотала Лорана. – Огромное…
– И с крыльями…
– И с крыльями, – прошептала Лорана.
Но больше ничего сказать ей не удалось, потому что кровь в жилах заледенела от ужаса: чей-то голос нараспев произносил странные слова, и Лорана узнала язык магии.
– Нет!.. – закричала она, оборачиваясь и вскидывая руку, инстинктивно пытаясь отвратить заклинание и заранее сознавая тщетность подобной попытки.
У алтаря, сминая в руке сухие розовые лепестки, стояла Сильвара. И негромко выпевала магические слова.
Лорана еще пыталась противостоять волшебному сну. Она упала на колени, мысленно обзывая себя дурой и пробуя опереться о каменную скамью. Бесполезно. Подняв стекленеющие глаза, она увидела, как повалился Терос, как поник на пол Гилтанас. А Флинт захрапел едва ли не раньше, чем голова его коснулась скамьи.
Лорана услышала лязг щита, свалившегося на каменный пол. И все заглушил аромат роз, разлившийся в воздухе…
9. КЕНДЕР ДЕЛАЕТ ПОТРЯСАЮЩЕЕ ОТКРЫТИЕ
…Услышав пение Сильвары, Тассельхоф сразу понял, что она творит заклинание, и отреагировал не думая: схватил щит, лежавший на погребальных носилках, и что было мочи потянул на себя. Тяжелый щит сбил кендера с ног и с громким лязгом припечатал его к каменному полу. И надо ли говорить, что маленький Тас поместился под ним целиком.
Он лежал тише мыши, пока Сильвара не кончила заклинания. Потом выждал еще какое-то время, ожидая, не превратит ли оно его в лягушку, не спалит ли огнем – словом, не будет ли чего-нибудь интересного. К его некоторому разочарованию, ничего не произошло. Он больше не слышал Сильвары. Потом ему стало скучно лежать в темноте на холодном полу. И Тас выполз из-под щита бесшумно, точно падающая пушинка.
