Леони сразу вспомнила о доне Эммануэле и подбежала к нему. Тело шамана безжизненно лежало на полу, глаза были открыты и пусты.
— Он умер? — спросила Леони Синего Ангела.
— Он более не живет в этом мире. Его дух ушел в Промежуток. Его земное тело пребывает в глубоком сне.
— Сможет ли он вернуться из этого… Промежутка?
— Если он опытен, то сможет не заблудиться в Промежутке и пробудиться в своем земном теле.
— А с этим что? — спросила Леони, показывая на обмякшее тело дона Аполинара. — Он тоже сможет вернуться?
— Он опытен. И он вернется.
— Кто он?
— Человек, мерзкий ничтожный колдун из Амазонии, продавшийся злу и пошедший темным путем. Он оказался достаточно могущественен, чтобы обнаружить транспортное устройство, помещенное мной в твою голову. Для такого, как он, это настоящее сокровище. Остальное ты знаешь. Он выследил тебя, похитил твой дух и забрал сюда, в эту пыточную камеру. — Она огляделась. — Ты бы умерла здесь, если бы я вовремя не нашла тебя, а навыков, чтобы не заблудиться в Промежутке, у тебя пока нет.
— Он предстал в твоем обличье. Именно поэтому я позволила ему подобраться так близко.
— Он никогда не видел меня в этом обличье. Если бы видел, то не осмелился бы, рискуя навлечь мой гнев. Он просто выудил образ из твоего разума и принял его, чтобы завоевать твое доверие.
— Значит, он видел тебя лишь в образе змеи?
— Да, в образе Сачамамы, Владычицы Леса. Духа айяхуаски. Но у меня столько образов и имен…
Вздохнув, она крепко взяла Леони за руку.
— Пойдем. Мне надо многое тебе рассказать.
Когда Рия передала Лигару слова Грондина, раненый лучник горько усмехнулся.
— Через Змею? Они с ума сошли.
Он лежал на левом боку, время от времени вздрагивая от боли. В его правом бедре зияла глубокая колотая рана. Конечно же, он прав, со всей очевидностью. Через Змею можно перебраться, меньше полудня пути на восток, где река разливалась широко, спокойно обтекая огромные валуны. Там было мелко, и можно было без труда перебраться на другой берег. Но именно для того, чтобы избежать неожиданного нападения с севера, летнее стойбище Клана разместили здесь, где Змея была глубока, а течение — сильно, так что переплыть ее было практически невозможно. Что и подтвердила смерть родителей Рии, случившаяся семь лет назад. Река представляла собой смертельную ловушку.
Но не более смертельную, чем Иллимани. Рия решила, что надо следовать плану Грондина, чего бы это ни стоило. Лучше попытать счастья в стремительных холодных водах, текущих с ледника, чем погибнуть страшной смертью в руках семи тысяч ужасных дикарей.
Которые могут оказаться здесь в любой момент.
Ребра у нее все еще болели, в голове шумело и стучало, из раны на бедре и пореза на плече сочилась кровь. Но страх оставил ее, уступив место ненависти к Иллимани. Если они придут прямо сейчас, она будет биться с ними насмерть. Если сумеет сбежать, то обязательно вернется и сполна отомстит за то, что они сегодня совершили с людьми Клана.
Рия оглядела друзей. Смогут ли биться они?
Джергат был практически в порядке и сейчас обыскивал поле боя, подбирая метательные камни Рии. Вульп забрался на дозорную башню, чтобы следить за основными силами Иллимани, а Грондин и его воины готовили раненых к дороге. Бонт сидел на земле, скорчившись. Его снедал страх за его детей, оказавшихся в руках врага. Он согласился с тем, что сейчас их невозможно спасти, но Рия не была уверена в нем. Самоубийственная атака на основные силы Иллимани была невозможна.
Рия коснулась его плеча.
— Если ты позволишь им убить тебя, друг мой, то тогда твои дети точно пропадут. Не останется никого, кто стал бы сражаться за них.
Бонт оттолкнул ее руку.
— Ты должен жить, чтобы выйти на бой с Иллимани, но не сегодня.
Рия с удивлением поняла, что ее голос дрожит.
— Мы все должны это сделать.
Потом снова повернулась к Лигару. Этот вряд ли сможет идти без посторонней помощи, но если им удастся сбежать, то он будет исцелен. Рия подошла к Бриндлу. В бою тот получил удар топором, с его головы свисала длинная полоса кожи, обнажился кусок кости. Бриндл все еще был без сознания, но, судя по всему, череп не проломлен. Рия помогла Оплимару перевязать Бриндла и привязать его к наспех собранным носилкам.
Бахат лежал и стонал, парализованный, в луже собственной крови. Ужасный удар едва не перерубил его пополам, раздробив ему хребет. Он точно не выживет. Рия замешкалась. Сможет ли она нанести удар милосердия лучшему другу своего отца, точно так же, как Бриндл помог распрощаться с жизнью Порто?
Она не была уверена в себе, и Ротас решил проблему за нее. Подложив руку под седую голову Бахата, старейшина поглядел ему в глаза, видимо, ожидая знака согласия, а потом аккуратным движением перерезал ему горло. Кровь Бахата потекла на землю с новой силой, он натужно захрипел.
И тут крики Иллимани, раздававшиеся вдали, стали другими. Одобрительный гул заменили волчьи завывания.
— Они идут! — заорал Вульп, поспешно сбегая по ступеням дозорной башни. Его седые волосы развевались. — Их тысячи!
Уже рванувшись с места, Рия вспомнила про Григо.
С ножом в руке она подбежала к нему. Он все так же лежал на земле, раскинув руки и ноги, со спущенными штанами. Рия пнула его в ребра носком мокасина.
Как она и подозревала, он был все еще жив. С трудом дышал, с каждым его вдохом на его губах выступала кровавая пена. В глубокой ране от томагавка, тянувшейся от правого глаза до носа, пузырилась кровь.
— Григо, просыпайся, — прошипела Рия. Стащила с него штаны и надела их на себя. Великоваты. Затянула пояс потуже. Снова пнула Григо. — Очнись, ты, кусок дерьма.
Неповрежденное веко левого глаза задрожало, она увидела мутный от боли зрачок.
Хорошо. Он узнал ее.
Наклонившись, Рия схватила в горсть его яички и одним движением кастрировала его. Член отрезать не стала, чтобы он не умер от потери крови. Пусть живет.
Насладившись воплями Григо, она бросила яички ему в лицо и выбежала с площади, вскоре догнав воинов Грондина, быстро шагавших на север, в сторону Змеи.
Иллимани ринулись в атаку с юго-восточной оконечности стойбища, с расстояния более чем в тысячу шагов от дозорной башни, но Рия не знала, сколько еще им осталось, особенно после того, как она разобралась с Григо. Девушка хромала и спотыкалась. Побитое тело пронзала боль, и Уродец, один из новеньких, пришедших вместе с Грондином, протянул руку и помог ей бежать наравне со всеми.
