– Кто такие? – шепнул табалец, наклоняясь к заросшему седым жестким волосом уху.
– А слыхал… энтого? Крестьянские армии!
– Роты, – поправил старика Антоло.
– Чего? А, да! Рота… энтого… вооруженных крестьян!
Хоть парень и не считал себя знатоком воинского искусства, но догадался, что серьезной угрозы для засевших в замке графских латников вкупе со стражей толпа селян, похватавших что ни попадя, не представляет. Уж если два десятка опытных наемников опасаются идти на приступ…
– Скажи, Почечуй, – с сомнением покачал головой табалец. – Скажи мне, ради Триединого, они что, заговоренные от стрел?
– Нет… энтого… А энто ты к чему?
– Так разве можно их на стены бросать?
Коморник озадаченно заморгал, а потом хитро усмехнулся и легонько стукнул кулаком Антоло в плечо.
– Соображаешь… энтого! Только мы, Студент, тоже… энтого… не пальцем деланные! Ежели объединиться, то мы… энтого… сила! Вот они и сговариваются… энтого…
Антоло еще раз окинул взглядом порывистую Пустельгу, Мелкого, пыжащегося вырасти, но тем не менее вставляющего замечания в разговор (и, судя по уважительному выражению лица чернобородого, весьма дельные), и самого вожака крестьян, разговаривающего степенно и рассудительно, будто готовился к жнивам. Может, и выйдет толк?
– Ты… энтого… слышь, Студент! Я ж тебе самого… энтого… любопытного не поведал!
– Ну? Чего еще?
– Знаешь, кто их… энтого… привел? – прищурился коморник.
– Генерал Риттельн дель Овилл.
– Нет… энтого… а с чего ты?..
– А так просто! Хочешь, полковника своего бывшего назову? Изволь! Т’Арриго делла Куррадо.
– Да что ты мне… энтого… шишек имперских в глаза… энтого… тычешь?
– Да так. От скуки. Ты ж мне рассказывать не хочешь.
– Как это не хочу? Энтого… Девочка привела… энтого… Цветочек!
– Да ну? – искренне удивился Антоло.
– А ты думал… энтого… – Почечуй ухмыльнулся победоносно, ткнул пальцем в толпу. – Так вот же… энтого… она стоит!
А ведь верно! Вот она. Разговаривает с кентавром. И лицо осмысленное, не то, что у той дурочки, к виду которой привык табалец. Неужели притворялась все это время? Сейчас узнаем. Антоло решительно направился к девчонке, но его увидел Мелкий:
– Эй, Студент! А ну, давай сюда! Без тебя за стол не садимся!
«Вот болтун… За стол! Когда он последний раз за столом ел? Еще в Аксамале, пожалуй…»
Но хочешь или не хочешь, а приказ лейтенанта выполнять надо. Даже если провел часть ночи со вторым лейтенантом. Тем более что Пустельга, похоже, не выступала против его участия в совете.
Антоло подошел. Сдержанно кивнул. Удостоился подозрительного взгляда бородача.
Пустельга с размаху хлопнула его по плечу. Ну откуда у женщины такая сила? Девочки в заведении фриты Эстеллы были мягкими и нежными, утонченными и изысканными. А тут – сила, натиск, жесткость! На необъезженного коня вспрыгнет и не задумается об опасности, на мечах готова рубиться хоть с тремя здоровыми мужиками сразу, хохочет громче других над грубыми шутками. Ведь и этой ночью она не отдавалась, как пристало слабому полу, а, чего греха таить, изнасиловала его.
– Мы таки их сделаем! – воскликнула воительница. – А все твоя задумка!
– Какая? – опешил парень.
– А с дымом… – сказал Мелкий. И вдруг спохватился. – Знакомься. Это – Черный Шип.
– Кто?! – Антоло раскрыл рот.
Мелкий хрюкнул от сдерживаемого смеха, а чернобородый улыбнулся самодовольно.
– Слыхал? – прогудел он голосом низким, как у серой выпи. – Да. Это я.
Конечно, Антоло слышал о нем. О шайке Черного Шипа рассказывал еще Дыкал. Но, по словам сержанта, выходило, что восставшие крестьяне борются против армии Сасандры, а следовательно, поддерживают ландграфа Медренского, тоже выступающего против империи.
– Так вы хотите нам помочь? – проблеял табалец, совсем растерявшись.
– А то! – расплылся в широкой улыбке бородач и сразу стал похож на мельника Фирелло из Да-Вильи, родного города Антоло.
– Но мы же… – начал парень и захлопнул рот. Вдруг его друзья не ставили крестьян в известность, кому служат?
– Да знаю я! – отмахнулся Черный Шип. – Что ты глаза выпучил, молодой?
– Да я…
– Не бери в голову! За вас моя племяшка поручилась! Хорошие, говорит, люди в замке томятся… Правда?
– Ну…
– Хорошие! – Мелкий исподтишка показал табальцу кулак. – Лучше не бывает! Ну, да освободим – сам увидишь. Познакомишься. А ты, Студент, не ляпай языком что ни попадя!
– Студент? – настал черед крестьянскому вожаку удивляться.
– Самый настоящий! Из Аксамалы! – с гордостью произнесла воительница. – Это он дым пускать догадался!
– О! – Черный Шип посмотрел на Антоло с нескрываемым уважением. – Голова! Нет, правда. Ученого человека сразу видно. – Он хлопнул парня по другому плечу. Вот это силища! Если от удара Пустельги наверняка синяк останется, то поселянин запросто может кости переломать. Аж колени подогнулись!
Табалец смущенно развел руками. Мол, что придумалось, то придумалось…
– Не скромничай! – усмехнулся Мелкий. – Ты, как я погляжу, у нас на все руки мастер. И не только на руки. – Он подмигнул Пустельге, которая до половины вытащила из ножен свой любимый нож-«яйцерез».
– Мы давно хотели графушке нашему хвоста накрутить, – продолжал вожак селян. – Только как к нему приступиться? Стрелки у него исправные, стены неприступные – пока залезешь, десять раз убьют. Да и удали у наших селян мало. Одно дело фуражиров вилами побить, а другое дело – на латников переть. А тут – такая удача. С вашим умением да с нашим числом что нам графа бояться?
Антоло подумал про себя, что все не так здорово на самом деле, как на словах представляется. Конечно, имея больше сотни бойцов и несколько опытных командиров, можно большего достичь, чем вооруженная как попало толпа или кучка матерых, но малочисленных наемников. И все равно, погибнут многие. Очень многие. А вот чтобы убитых оказалось как можно меньше, надо подумать. Как следует подумать и все учесть…
Вот только вытащить бы офицеришку из плена, а потом он ему своими руками шею свернет. Чтоб знал, как попадаться! Табалец не собирался уступать личного врага никакому ландграфу Медренскому. Его месть – это его месть!
Его светлость ландграф Вильяф Медренский потянулся, хрустнув суставами:
– Еще вина, господин барон?
Барон Фальм взглянул на него с неприкрытым осуждением:
– С утра, любезный господин граф?
– А почему нет? Для мьельского любое время суток подходит… – задумчиво протянул Вильяф. Он щедро плеснул в свой кубок из кувшина. – Так как, господин барон? Присоединяйтесь!
