И это я еще не начала описывать стены, расписанные розовыми ромашками, ароматические свечи, уступающие своим разнообразием только пятнам на ковре, огромное треснутое зеркало в причудливой раме, портрет неизвестного мужика с бандитской рожей и подведенными глазами, авангардный шкаф с множеством ящиков, видимо приходящийся дальним родственником Пизанской башне, зеленого попугая в золоченой (а может быть, и золотой) клетке, комод с ручками в форме сердечек и гобелен, на котором три мускулистых мужика, две девушки и один кентавр вытворяли такое, что покраснел даже Кьяло! Ладно, пропустим…
Посреди комнаты стояла широкая кровать с красным бархатным балдахином. Шторки балдахина были задернуты, но не очень плотно, а в щель была видна рука Роледо и кусок туловища, укрытого одеялом.
Кьяло приложил палец к губам, показывая, чтоб я не слишком шумела, но сам же первый и нарушил тишину, с грохотом выдвинув верхний ящик комода.
– Марго, ты глянь-ка!
– Ой, какая прелесть! – восторженно завопила я, забыв обо всякой конспирации. В руках у парня оказалась белая рубашка из тонкого батиста, обильно украшенная кружевом по вороту и рукавам. Еще одна мечта моего детства. И эта мечта, воплотившись в реальность, меня не разочаровала. – А можно, я ее себе заберу?
– Вообще-то воровать – это плохо! – нравоучительно заявил парень.
– А мы тут что делаем? Жилплощадь замеряем?
– Ну бери. Только зачем она тебе?
– Как зачем? Ушью и буду носить!
– Да? Хотел бы я посмотреть. Я тебе ее потому и показал. Такие рубашки носят только… ну… всякие…
Кьяло многозначительно кивнул на гобелен. Но батистово-кружевное великолепие мне все-таки отдал. И только тут я вспомнила, что положить рубашку абсолютно некуда. Просить парня еще и об этом было почему-то неловко, и я натянула ее прямо поверх своей. Рукава были длинноваты, но в целом смотрелось вполне прилично. Да и все равно ночью никто не увидит.
– Жуть! – вынес свой вердикт попугай.
– Заткнись, птица, – замахнулась на него я. – Твое счастье, что я Глюка в трактире оставила.
Дальнейший осмотр комнаты и обыск всех ящиков происходили в тишине. Кажется, на первом этаже даже музыка наконец-то перестала звучать.
Мы методично исследовали все укромные уголки, переворошили одежду, простучали стены… Обнаружили даже тайник за картиной и позаимствовали оттуда тяжеленную золотую цепь, монолитную печать, горсть разнокалиберных перстней и толстенькую стопку писем. Письма нас не интересовали совершенно, но мы их все равно зачем-то взяли.
И только жемчужины нигде не было.
– Ну и что теперь? – спросила я, отворачивая угол ковра и сосредоточенно рассматривая изнанку.
– Ты еще под кровать залезь и в горшок голову сунь, – ехидно посоветовал Кьяло.
– А это мысль! – вдохновилась я. Действительно, если предел мечтаний нормального русского олигарха – золотой унитаз, то почему в Предонии не может быть золотого горшка? – Ты же сам говорил, что он у него драгоценностями отделан!
– Это же только слухи, – пошел на попятный парень, но я уже шуровала рукой под кроватью.
А еще пару секунд спустя мы в счастливом обалдении воззрились на средневековый предмет личной гигиены. Потому что сей предмет был снабжен куполообразной крышкой. А на самой маковке крышки посверкивала огромная голубоватая жемчужина. И от нее неплохо фонило магией.
– Кажется, нашли, – пробормотала я, пытаясь выковырять драгоценность.
– Ты же сказала, что она с кулак. – Кьяло отобрал у меня крышку, без проблем отодрал жемчужину и спрятал в карман.
– Так с мой кулак, придурок.
– Будешь ругаться и обзываться – уши оторву, – беззлобно пригрозил парень. – А что это у тебя на рукаве?
Я скосила глаза на руку и обнаружила на рубашке пятно недвусмысленно красного цвета.
– Вроде на кровь похоже. Но где я могла в нее вляпаться?
– А куда ты лазила?
– Только под кровать… Но там-то откуда…
Кьяло меня не дослушал. Одним прыжком он подскочил к кровати и отдернул балдахин.
Ну да, все, правильно. Непонятно, что творилось с остальными обитателями поместья, но уж Роледо-то просто обязан был проснуться от звуков наших (совсем не тихих, между прочим) голосов. Но он не проснулся. Просто потому, что теперь его не разбудили бы даже вопли базарной торговки, обнаружившей, что бродячая собака утащила последнюю палку дефицитной колбасы.
Потому что старый интриган, работорговец и коллекционер Котво Роледо был мертв.
В груди старика торчал внушительного вида кинжал с рукояткой слоновой кости. Кровь стекала по белой ночной сорочке на простыни, а уже с них капала на пол. Видимо, одна из этих капель и попала мне на рукав.
– Упс! – сказала я. Других подходящих слов в голове не оказалось, но Кьяло и так меня прекрасно понял:
– Сматываемся отсюда, и побыстрее.
Натыкаясь друг за друга, мы рванулись к двери.
И тут в нее постучали.
Следующий «Упс!» мы выдали хором и шепотом. Не знаю, как Кьяло, но мне вдруг очень захотелось заметаться по комнате в хаотичном ритме. Что я и сделала, ломанувшись сначала в шкаф, потом за гобелен. Но ни то, ни другое место не показалось мне достаточно укромным. А из-под кровати Кьяло вытащил меня за ремень и пинком направил к окну. На дерево я переползла уже сама, мысленно благодаря плодородную почву, которая позволила дубу вымахать именно в этом месте.
В дверь уже не стучали, а колотили.
– Господин Роледо, проснитесь. Откройте, пожалуйста!
Труп конечно же не отвечал, крики становились громче и настойчивее. Кьяло полз по ветке следом, периодически наступая руками мне на пятки. Я так увлеклась, что даже не заметила развилку, где надо было спускаться, и поползла дальше.
– Ты куда? – прошипел парень.
– Вперед!
– Так нам же вниз.
– Вот сам и слезай! – Я смерила взглядом расстояние до земли и невольно вздрогнула. – Там даже ногу поставить не на что!
Кьяло тоже опустил глаза и застыл, посильнее вцепившись в дерево.
– Да уж, лучше вперед, – пробормотал он. И остался на месте.
– Эй, ты чего застрял?
Вместо ответа парень попытался оторвать от ветки хоть одну руку, но смог только бросить на меня умоляющий взгляд.
Дверь, кажется, уже ломали. От ударов во всем доме звенели стекла, и даже дуб заметно сотрясался. А вместе с ним сотрясался и Кьяло. Да, тяжелый случай…
– Так, отставить бояться! – скомандовала я в полный голос (все равно за нарастающим грохотом саму себя слышала с трудом). – Слушай сюда, ходячая проблема. Я сейчас прочитаю заклинание, ты отцепишься от этой долбаной ветки и пойдешь ко мне. Упасть не сможешь, даже если очень постараешься. Понял?
