Лорн быстро сложил книги в старую сумку. Затем прошел чуть дальше и увидел, что в конце улицы, на заднем дворе, четверо милиционеров колотят старого книготорговца. Определенно они специально затащили его туда, чтобы им никто не помешал. Обидчики не спешили и, забавляясь, наносили ему удар за ударом.
Воспоминание о несчастном избитом человеке, которого он видел за таверной в Самаранде, обожгло память Лорна, как пощечина. Он с новой силой устыдился собственной трусости. Холодный гнев охватил его рассудок.
— Отойдите от него.
Удивленные милиционеры повернулись. Поскольку была ночь, Лорн снял очки. Они не признали его под капюшоном.
— Проваливай.
— Я сказал: отойдите от него.
— Проваливай или пожалеешь.
Лорн не шелохнулся.
— Отойдите от него. И убирайтесь.
Усмехаясь, милиционеры двинулись ему навстречу. Тем временем Кадфельд, морщась, пытался подняться на ноги.
Противников было четверо, у каждого тяжелая освинцованная дубинка в руках.
Лорн был один и без оружия. Да, на поясе у него висел нож, но Ориаль считался городом безопасным, и потому он не взял с собой шпагу, отправляясь в Архивы.
Впрочем…
Он взмахнул сумкой с книгами снизу вверх, и она угодила милиционеру под подбородок. Тот рухнул навзничь, как подстреленный, а развороченная сумка раскрылась, и книги полетели в разные стороны. Тем временем второй милиционер атаковал Лорна. Тот отразил удар, хлестнув ремнем сумки ему по ногам, отскочил, развернулся, схватил за руку третьего милиционера и метнул его прямо на первого, который лежал без сознания. Застигнутый врасплох, четвертый не успел опомниться, как двумя ловкими движениями Лорн обрушил его на колени и стянул шею ремнем.
Милиционер, чью атаку Лорн отбил, готовился ко второй попытке. Тот, который упал на рухнувшего первого, поднялся на ноги и со злобным видом массировал запястье.
Но Лорн пригрозил:
— Одно движение, и я сверну ему шею.
Демонстрируя, что это не шутка, он немного усилил давление ремня. Побагровевший пленник захрипел, брызгая слюной и закатывая глаза.
Двое милиционеров замерли в нерешительности.
— Бросайте дубинки. Быстро!
Те выпустили оружие из рук, словно оно разом обожгло их.
— Кинжалы тоже.
Они повиновались.
Лорн чувствовал, что его пленник начинает терять сознание: он оседал и уже не так яростно цеплялся за кожаный ремешок, который сдавливал ему шею.
Пора было заканчивать.
Лорн разжал ремень и оттолкнул от себя милиционера. Свои помогли тому подняться, и он принялся кашлять и отплевываться.
Лорн поднял освинцованную дубинку и указал ею на поверженного противника:
— Забирайте этого и проваливайте.
Повторять дважды ему не пришлось. Милиционеры подняли своего коллегу и пристыженно пошли прочь. Перед тем как скрыться за углом, один из них обернулся и злобно выкрикнул:
— Мы еще встретимся!
— Да, — ответил Лорн еле слышно. — Не сомневаюсь.
Лорн немного подождал, убедился, что милиционеры не собираются возвращаться, и только тогда занялся Кадфельдом. Тот так и не сумел встать. Он подполз к стене и сел возле нее. Нос и рот его были в крови, лицо распухло.
Лорн положил дубинку, присел на корточки около старика и склонился, чтобы осмотреть его раны.
— Как вы себя чувствуете?
— Не очень.
— Что болит?
— Голова. И бока. И живот. В общем, почти везде болит.
— По-моему, у вас сломан нос.
— Очень похоже на то. Как вы думаете, я еще смогу нравиться дамам?
Лорн ощупал ребра книготорговца сквозь лохмотья его одежды. Кадфельд морщился и стонал.
— Они и ребра вам сломали.
— В умении им не откажешь. Впрочем, человек всегда хорошо делает свое дело, если любит его, вы согласны?
Лорн распрямил спину, но продолжал сидеть на корточках.
— За что они вас избили?
Торговец книгами не смог сдержать улыбку:
— Кажется, я не заплатил налог.
— Как это?
— Они считают, что я держу лавку. Следовательно, должен платить налог.
Под лавкой подразумевался маленький барак на шатком дощатом основании, зажатый между двумя домами, где Кадфельд спал и хранил свои жалкие товары.
— Кстати говоря, — добавил он, — спасибо. Если бы не вы…
— Идти сможете? — спросил Лорн.
— Сам — точно нет.
— Я вам помогу.
— Может быть, он тоже?
Лорн обернулся и увидел Дариля, который стоял неподалеку, смущенный и неловкий, не зная, куда деть руки.
— Ты что здесь забыл?
— Я… Я шел за вами, и… — Внезапно перестав мямлить, подросток воскликнул: — Вот это драка, господин! Я все видел! Их было четверо и с дубинками. А вы, вы были совсем один, и вы…
— Ты закончил? — перебил его Лорн.
— Э-э…
— Если ты закончил, иди сюда, пожалуйста.
Дариль подбежал к нему, и вместе они помогли грузному Кадфельду подняться. От боли тот едва держался на ногах. Тем не менее он кое-как стал переставлять их, опираясь на плечи Лорна и Дариля.
Дойдя до перекрестка, они остановились, гадая, куда пойти.
— Вам нужен врач, — сказал Лорн.
— Врач? — хмыкнул Кадфельд. — В квартале Красных Мостовых? Боюсь, вы ошиблись кварталом, господин.
— Можно обратиться к отцу Эльдрэму, — предложил Дариль.
— Не люблю я их, этих священников, — буркнул старик.
Лорн не слушал его.
— Отец Эльдрэм, говоришь?
— Он содержит небольшой приют для больных и бедняков, — объяснил подросток.
— Это далеко?
— Нет. Вязовый сад.
— Превосходно.
— Может быть, лучше ко мне домой? — спросил Кадфельд.
— Вам нужен уход, — возразил Лорн. — И к тому же вашего мнения никто не спрашивал.
Лорн долго стучал кулаком в дверь.
Несмотря на весьма поздний час, монахиня открыла дверь и при виде полуживого Кадфельда тотчас впустила их в приют. Лорн и Дариль провели старика внутрь, в помещение, где стояло десять больших кроватей, и на каждой из них лежали по двое, а то и по трое больных. Кадфельда уложили на небольшую раскладную кровать.
Лорну и Дарилю предложили подождать во дворе, небольшом, но очень уютном. По стенам двора и вокруг колонн арочной галереи вился плющ, тут и там стояли скамьи и лежанки; бледные созвездия Туманности освещали ночное небо. Воздух был теплым, а тишина успокаивала.
Устав тащить на себе Кадфельда (потому что, как ни старался Дариль, проку от его помощи было маловато), Лорн рухнул на лежанку. Он хотел дать отдых ноющей спине и полежать, прикрыв глаза капюшоном. Дыхание его стало ровным, и подросток, который едва мог усидеть на месте, подумал было, что он уснул.
