– Запрятал надежно, тебе не найти, – снисходительно, делая знак говорить немного потише, заявил Гентар. – Я обещал тебе ответить, и я отвечу, но только после турнира. Знать правду – дело великое, но не всегда… иногда это мешает выкладываться для достижения цели. Иди и не беспокойся о друге! Марк рядом, Марк в безопасности, и ему, пока он под моей защитой, ничего не грозит. Мы заключили с ним сделку, на которую, кстати, он пошел добровольно. Ты знаешь, я из тех, кто всегда держит слово и не отказывается от обещаний! Ступай, отоспись сам да и мне вздремнуть пару часиков дай, все равно большего не узнаешь!
– Если с ним что-то случится… если ты, старый хрыч, хоть на йоту отступишь от своего слова… – поклялся Аламез, поднимаясь с табурета и открывая дверь, – …то ты догадываешься, что я с тобой сделаю…
– Догадываюсь, догадываюсь, – недовольно проворчал Гентар в ответ, взбивая подушки. – А щас пшел вон! Дай же поспать!
«Если день прошел слишком гладко, ближе к вечеру непременно заявится беда!» – в мудрости этой поговорки Грабл Зингер убеждался не раз. Поэтому, лежа на берегу небольшого озерка, не столько наслаждался пением птичек да тем, как теплая водичка ласкает его босые ноги, сколько пытался предугадать, с какой стороны Госпожа Беда на него изволит обрушиться и в какой час стоит ожидать появления этой весьма непредсказуемой дамы. Действительно, пока что дела моррона шли на удивление хорошо. Он добрался до Гендвика без серьезных злоключений (необычное пробуждение потомка гномов в виде довольно неаппетитной толстушки не тянуло даже на маленькую неприятность), затем с первой же попытки проник в поселение лесорубов и весьма удачно провел переговоры с кузнецом, решив как минимум две из трех поставленных задач. Моррон добыл и оружие, и доспехи, а что касается подручных, без помощи которых вряд ли можно было обойтись, то до полудня еще оставалось время, а значит, имелся и шанс, что Ордиби сможет уговорить парочку-другую верных ему лесорубов прийти на помощь дальнему родственничку.
Как воин, которому не раз приходилось браться за опасное дело убийства, Грабл трезво оценивал свои силы и обстоятельства, предопределяющие характер его действий. О тайном проникновении в дома благородных господ не могло быть и речи. Как ювелирная работа отнимает много времени, так и тихое, бесшумное убийство требует тщательной подготовки. Некромант торопился, Мартин Гентар дал ему на все про все три неполных дня, один из которых уже почти прошел, а следовательно, и обрек на грубое, открытое умерщвление пятерых герканских господ, сопровождаемое множеством относительно невинных жертв. Грабл не сомневался, что в одиночку ему не справиться с многочисленной челядью, которая обязательно встанет на защиту своего господина. Чтобы отвлечь внимание толпы вооруженных слуг, ему нужна была хотя бы парочка ловких подручных. Отряд же в полдюжины опытных бойцов да еще возглавляемый незаурядным командиром в его лице был бы просто обречен на успех!
И все же нехорошие предчувствия не покидали головы полугнома. Он ожидал подвоха от судьбы, мысленно просчитывал, какие преграды могут возникнуть у него на пути, и был морально готов встретить грядущие неприятности, благо, что Мульфир уже оказал ему кое-какое содействие, снабдив добрым оружием и лучшей бронею, которую можно было найти в округе.
Когда до полудня остался всего час, о чем моррона великодушно известил звон колокола с часовни ближайшей деревушки, Грабл начал неспешные сборы. Прежде всего миссионер Легиона вытащил оттекшие, настрадавшиеся в долгих переходах ноги из воды и, мысленно обратившись к натертым ступням со сбитыми пальцами, попросил потерпеть их еще чуть-чуть, после чего клятвенно пообещал вскоре предоставить парочке терпеливых «тружениц» давно заслуженный отдых. Затем моррон быстро облачился в привычную, верно служившую ему уже не один год походную одежду из темно-коричневой дубленой кожи и поднял с земли топор, то самое оружие, которое ему подарил кузнец. Лучи солнца приятно поблескивали на зеркально-гладком широком лезвии, прочность которого не вызвала у бывалого убийцы сомнений, а острота просто приятно поразила. И хоть инструмент дровосека выглядел намного скромнее своих боевых собратьев, но опытный воин сразу почувствовал, какая сокрушительная мощь скрывается под неброской внешностью. Таким знатным топором не только толстое дерево можно срубить за какой-то жалкий десяток ударов, но и добротный доспех прорубить, причем не приложив к тому особых усилий. Немного портила оружие чуток длинноватая, не подогнанная под руку моррона рукоять, но укоротить ее Грабл не решился, поскольку побоялся отрезать лишку.
Прокрутив топор несколько раз в воздухе, тем самым и руку к новому оружию приучая и затекшие мышцы слегка подразмяв, моррон бережно уложил орудие грядущих свершений на аккуратно расстеленный под ногами кусок полотна и развязал мешок, в котором пронес через всю чащу наспех подогнанные под его нестандартную фигуру доспехи. Прежде всего Грабл облачился в слегка тяжеловатую даже для него, но зато добротную, прочную кольчугу, с ровными рядами плотно прижатых друг к дружке звеньев. Броня была недоделана, под левой подмышкой зияла дыра, но в целом моррон был доволен обновкой, ведь лучшего доспеха ему все равно было не найти, тем более в сжатые сроки. Поверх кольчуги Грабл натянул нагрудник, причем изрядно помучился, пока застегивал коротковатые и слишком узкие, выскальзывающие из его пальцев кожаные ремешки.
Стальная кираса тоже не раз побывала в бою, о чем свидетельствовало как множество поверхностных царапин, так и довольно глубокие рубцы, проделанные на ней мечами, топорами да булавами. Видимо, все это добро осталось у Мульфира Ордиби с прежних времен. Кто-то из гуппертайльских рыцарей отдал свои старенькие доспехи в починку, а опальный кузнец, либо почему-то не пожелав, либо просто не имея возможности отдать их хозяину, прихватил с собою во время бегства. Правда, не исключал моррон и других причин изношенности когда-то крепкой брони. Вряд ли жители Гендвика только валили лес. Воин остается воином до конца своих дней, а значит, у него иногда возникает потребность пролить вражью кровь. Возможно, кто-то из лесорубов иногда покидал лесное братство для того, чтобы поквитаться с недругами за былые обиды; а возможно, бывшие солдаты время от времени тайно отбивали хлеб у разбойников. Впрочем, до этого Граблу не было дела, и он не стал слишком уж долго утруждать свой мозг праздными размышлениями на отвлеченные темы.
Вслед за изрядно поношенной кирасой моррон надел левый наплечник, с трудом прикрепив его изрядно потертыми ремешками к плечу. Несмотря на настойчивые уговоры Мульфира, от правого наплечника полугном отказался. Выпуклая стальная пластина хоть и надежно защищала плечо, но сковывала движения «рабочей» руки воина, той самой руки, которая в бою должна была орудовать увесистым топором. Чего стоит мощный удар, если он не достиг цели? Грабл не хотел снижать скорость ведения боя, да и лишний вес таскать на себе не желал. Кстати, именно по этой причине моррон отказался от других частей брони, которые ему кузнец настойчиво рекомендовал взять, но, надо отдать ему должное, не навязывал. Отказался Грабл и от стального овального щита, на котором еще виднелся не полностью затертый герб какого-то рыцаря. Для защиты от стрел полугном предпочел взять небольшой и легкий деревянный щит, который в случае необходимости можно было бы без сожалений выбросить. В бою моррон рассчитывал действовать обеими руками, а при таком раскладе щит только мешал бы, он был слишком большим, чтобы низкорослый боец мог быстро перекинуть его за спину. Из груды ножных пластин, стальных ботинок, налокотников, наколенников и прочего вспомогательного хлама Зингер взял лишь короткие кожаные наручи, обшитые сверху стальными пластинами, поскольку знал, как их с толком использовать в бою. На левый наруч можно было принять и отвести в сторону несильный, идущий по касательной удар меча, а правый наруч надежно стягивал кисть, защищая ее от вывиха или растяжения. К сожалению, ни в кузне, ни в подвале дома кузнеца не нашлось подходящего шлема, так что голову моррона предстояло защищать лишь небольшой кожаной шапочке, которую обычно надевают под шлем, чтобы избежать оглушающих ударов булавы, боевого цепа и прочего тупого оружия.
