Внезапно скоморох ощутил, как непреодолимая сила повлекла его вниз, к одному из курганов. Это сооружение выделялось тем, что не имело постоянного цвета. Оно то и дело менялось, переливаясь разными красками. У вершины движение замедлилось.
Никто со скоморохом не говорил, но он вдруг понял, что его приглашают внутрь. Войти в курган и остаться там. Навсегда. Здесь ему будет хорошо. Тут можно жить приятно и спокойно. Теплая нега растеклась по членам, во рту он ощутил вкус изысканных яств, перед глазами заструились картины, ласкающие взор.
Вот ребятишки играют в лапту. А там колышутся ветром плакучие ивы. Блестящая рыбка плещется в прозрачной воде, мелькая красными плавниками. Мысли забурлили в голове Радима. Почему он? Кому есть дело до несчастного скомороха? Ответа не последовало. Понятно было одно: выбор очень важен, обратного пути не будет. Но если так, значит, сейчас обратный путь есть? Радим задумался. Что его ждет вне волшебной долины курганов? Пустота в желудке, блуждания по подземельям, а вырвись он на волю — снаряженные в погоню гриди? Нужно ли ему все это? Нет… Но как же Умилка? Что будет с ней?
Курганы безмолвствовали, жуки равнодушно суетились в туманном воздухе. Радим замер в нерешительности. Если есть путь обратно, значит, это не смерть? Но что? Ответа не было.
Внезапно его осенило: надо вернуться и взять с собой Умилку. Вдвоем здесь будет лучше, чем в одиночку. Сытая и довольная жизнь — не этого ли хочет девчушка? Сначала страшновато, необычно, но быстро привыкаешь. Особенно к полету. Умилка должна согласиться.
Радим твердо решил вернуться, и в тот же миг волшебный мир исчез. Скоморох снова стоял перед мраморной гробницей.
— Радим! Живой! Я так испугалась! — по щекам отроковицы текли слезы.
— Все хорошо! Иди сюда!
— Ты что! Не пойду! Давай уйдем отсюда!
— Не бойся. Там… То, что я видел, мне понравилось. Тебе понравится тоже.
— Нет! Радим, что с тобой? Тут же чародейство!
— Оно мне понравилось. Не бойся… Иди.
— Нет!
— А что иначе? Нам вряд ли удастся выбраться…
— Радим, тут есть выход! Как только ты исчез, я увидела его. Смотри туда!
Рядом с тем местом, где беглецы вышли в пещеру, начинался еще один ход. Он был не таким ярким — на стенах отсутствовали светляки — но зато значительно более коротким. Радим ясно увидел на противоположном конце хода темнеющее небо и первые звезды. Может, это обман зрения? В столь явную близость спасения не верилось.
— Пойдем, глянем, — Радим живо спустился по ступеням и направился к выходу.
Умилка побежала за ним.
— Тут темно. И камни набросаны. Зри под ноги.
— Скорее, Радим! Пойдем скорее!
— Сгинуть торопишься? Забыла, как в яму чуть не угодила? Может, тут тоже ловушки понатыканы. Иди за мной, след в след.
Девчушка надула губки, но подчинилась. Это ее и спасло.
Радим был насторожен и готов к неприятностям, и отделившаяся от стены черная тень не застала его врасплох. Скоморох резко толкнул отроковицу в одну сторону, сам кувыркнулся в другую. Его толчок избавил Умилку от встречи с клацающими клыками, а вот Радиму повезло меньше. Что-то склизкое вмиг обожгло шею. Скоморох вскрикнул, но не поддался панике. Подняв меч, он кинулся на обидчика.
Тварь, напавшая на беглецов, была истинным чудовищем. Трехглавая змея, переливающаяся всеми оттенками зеленого цвета, встав на хвост, была ростом со скомороха. Одна голова ощерилась клыкастой пастью, другая грозила раздвоенным жалом. Третья извергала из пасти огонь. В этом пламени Радим чуть не погиб. Благо, огонь лишь опалил кончики волос на макушке. Змее потребовалось время, чтобы погубить врага новым смертоносным выдохом. Этим воспользовался скоморох. Рыча от гнева и ярости, он бросился на чудовище. Увернулся от клыков, кубарем подкатился к змее и нанес удар. Бил Радим в то место, где сходились все три головы. Удар был смертельным. Клинок отсек шею, которая несла клыкастую морду. И этого вполне хватило для победы. Обливаясь черной кровью, змея отступила в узкую расщелину.
— Слава богам! Радим, ты как?
— Да ничего… Хотя за шею прихватила меня змею-ка…
— Укусила?
— Похоже, да… — скоморох нащупал припухлость на собственной шее.
Напуганный в детстве судьбой соседского мальчишки, всю жизнь берегся Радим ядовитых укусов. Сохранились в памяти раздутая и побагровевшая нога паренька, его искаженное гримасой боли лицо и желтая, мутная рвота. Парнишке выжить не удалось. Он умер через пару дней, наполненных неимоверными муками. Неужели подобная смерть ждет и его?
Радим испугался. Избежать ножа татей, воды Волхова, стрелы гридя — и пасть от невиданной твари!
Закружилась голова, подкралась легкая тошнота… Радим опустился на пол и прислонился к стене. Он ощутил, как по всему телу от места, куда его укусила змея, растекается жар.
— Радим! — Умилка опустилась на колени перед скоморохом. — Надо уходить отсюда! Вдруг она вернется.
— Похоже, мне конец, Умилка. Не поминай лихом…
— Нет! Так не должно быть!
Радим слабо улыбнулся. Боли не было. Только гнетущая усталость сковывала члены, пригибая к земле. Душу охватило равнодушие ко всему.
— Радим! Очнись! Мы должны идти!
— Куда?
— Туда! Вставай! Вон выход, погляди!
— Нет, Умилка… Оставь. Иди одна.
— Ты бросаешь меня?
Эти слова словно ударили скомороха. Радима пронзила мысль, что Умилка останется наедине с недобитой змеей, дикими медведями и хитрыми ловушками. Он не мог этого допустить. Скоморох посмотрел в полные страдания глаза девушки и дрогнул:
— Ты права… Пойдем.
Превозмогая ломоту, он поднялся на ноги. Тяжесть давила сразу со всех сторон. В ушах будто ветер свистел. Руки и ноги почти не слушались. Покачиваясь, Радим побрел к светившемуся звездами выходу.
— Держись за меня, Радим.
— Не надо… Иди сзади. Тут могут быть ловушки. Каждый шаг давался тяжелее предыдущего. Радим сам не понимал, где находил силы. Он чувствовал, что вот-вот рухнет как подкошенный. Ему даже хотелось этого. Конец пути — конец мукам. Отроковица шла позади.
— Какой чудесный вид!
Выбравшись из подземного хода, беглецы очутились на склоне высокого холма. В бледных лучах восходящего солнца вырисовывались окрестности. Леса — хвойные и лиственные, густые и редкие — шумели со всех сторон. Вдалеке блестела широкая лента реки. Волшба…
— Да, наверное. Никогда не слыхала, чтобы тут была такая высокая гора.
— Меня теперь мало что может удивить.
— Смотри! Дым!
— Точно, недалече кто-то костер палит.
— Идем к ним!
— А ежели то гриди?
— Мы обережненько… Тебе нужна помощь! Пойдем, Радим…
