—Благодарю за милостивые словеса, госпожа, — не остался в долгу Гвайнард, который отлично знал куртуазию и этикет, умея изъясняться не хуже любого королевского церемониймейстера. — Нас, безусловно, насторожил опустившийся ночью туман, но мы вняли предостережениям и не покидали замок.
—Комнаты, однако, покидали, — едко сказал «барон». — Я слышал, как вы ходили после полуночи.
—Буде мы побеспокоили вашу милость — примите извинения от всего сердца...
Слушая этот куртуазный обмен любезностями и неприкрытыми колкостями, Конан пытался сдержать улыбку. Он хорошо представлял себе, какой напряженный обыск сейчас проводится в покоях наверху. Ищите, ищите! Может и отыщете кучку мышиного помета!
— Замок у меня старинный, с богатой историей, — неожиданно сказал «барон». — Тут можно встретить много странных вещей. Например, минувшей ночью вас не побеспокоил призрак?
— Призрак? — непритворно удивился Гвай. — Нет, ничего подобного!
— А вот стража наблюдала самое настоящее привидение, причем оно напало на караульных у нижних дверей... Насколько я знаю, охотники на чудовищ знакомы с различными проявлениями нечистой силы, может быть, посоветуете что-нибудь? Эрвин, подойди! Опиши уважаемым гостям тварь, которую ты видел!
Высокий шагнул вперед, чуть поклонился и заговорил на чистом бритунийском почти без акцента. Почти. Конан лишь ухмыльнулся, заслышав в речи стража чуть удлиненные «окающие» звуки, свойственные выходцам из Кофа. Описание зловредного призрака было взято, несомненно, с чужих слов — этот вояка Конана не видел, ибо киммериец напал сзади. Не совсем честно, конечно, но иногда любые средства хороши.
— Оно большое, выше человека, — басом повествовал кофиец. — Нет четкой формы, однако силуэтом смахивает на очень крупного мужчину. Передвигается абсолютно бесшумно. Я... мы так и не поняли, было это существо во плоти или же мы столкнулись с бесплотным фантомом.
— Если дерется, значит во плоти, — заключил Гвай. — Подобные наваждения, выраженные в расплывчатости фигуры, может вызывать гримлок, владеющий даром внушения... Чересчур скупое описание, я вряд ли смогу точно определить, что это за существо. Асгерд, будь добра, передай мне чистое блюдо.
Асгерд не задумываясь подала Гвайнарду начищенное серебряное блюдо для жаркого. Скользнул по стенам солнечный зайчик, отраженныйсияющим металлом.
Гвай замер и вытаращил глаза. В отражение на овальной тарелке случайно попал Эйнар. Хвала всем богам за то, что Асгерд успела отреагировать первой и не дала предводителю отряда сказать лишнего слова. Она сама поставила блюдо на стол, незаметным движением сжала ладонью колено Гвайнарда и железным голосом сказала:
— Чем тебе не нравится посуда его милости? Надраена как зеркало, прислуга любого короля позавидует. Тебе положить баранины?
— П-положить, — слегка заикнувшись, ответил Гвай. Скосился на Эйнара, будто не веря своим глазам. Конан, заметив неладное, вступил в разговор и обратился к его фальшивой милости, отвлекая внимание:
— Господин барон, дозволь спросить, есть ли в твоем замке библиотека? Нас очень интересуют записи прежних лет, хоть как-то связанные с приходящим ночью туманом. Мы подозреваем, что тут действует некая магия...
— Об этом я и хотел поговорить, — сдвинул брови самозванец. — Дело в том, что четыре дня тому, несколько моих людей ушли в горы и не вернулись. Я бы хотел просить Ночную Стражу о помощи в розысках. Безусловно, я заплачу за услуги столько, сколько потребуется. А если вы ухитритесь найти и уничтожить призрака, котогрый бродит по замку и досаждает страже, то оплата будет увеличена втройне. Вам хватит тысячи шеллинов? Для начала?
Конан, не давая никому опомниться, немедля начал торг, оговаривая самые несущественные и второстепенные детали, вроде подков для лошадей и теплой одежды, которая обязательно понадобится в горах. Постепенно в разговор втянулся Гвай, продолжавший кидать быстрые взгляды на Эйнара. Лишь сам Эйнар в течении всего завтрака молчал, как рыба и не поднимал глаз. Выражение на его лице давало повод предположить, что броллайхэн всю прошедшую, ночь скорбел животом...
И все-таки лже-барон начал что-то подозревать. Конану это было понятно по недобрым взглядам его милости и постоянному присутствию в зале охраны. Одно успокаивало: стражи к столу не приближались и не могли даже случайно увидеть отражения Эйнара в сверкающем серебре. В противном случае, их удивлению не было бы предела.
* * *
Разговор за трапезой, состоявшийся между Гвайнардом и фальшивым бароном Дортоном не принес вообще никакой пользы. Его самозванная милость отвечал на вопросы, касаемые событий, происходящих в непосредственной близости от замка так расплывчато и уклончиво, что казалось, будто он ведет существование затворника и вообще не выходит из дома, ничего вокруг себя не видя и не замечая. Это очень плохо вязалось со вчерашними соловьиными песнями о чуть ли не ежедневной охоте на разнообразное зверье в горах, лесах, полях и болотах сего ленного владения.
Нечисть? Бывает, но кметы как-то сами справляются, знаете, всякие там знахари, шаманы, деревенские жрецы... Необычные животные? Нет, не встречал, вернее встречал но очень мало, ведь чудовища охотятся ночью, в отличие от
благородных дворян... Туман и записи о нем? В библиотеке не удалось отыскать никаких серьезных упоминаний, последний раз это случалось так давно, что памяти не сохранилось и на пергаментах...
Сплошное вранье! Причем неуклюжее! Надо заметить, что красотка, якобы происходящая из семейства графов Атрейских, поглядывала на сообщника с заметным неудовольствием — плохо играл свою роль.
Каким это, позвольте узнать, образом, косные и суеверные кметы «справляются с нечистью» при помощи «шаманов» и прочих ведунов? Да завидев самую безобидную, но страховидно выглядящую чуду, обитатели деревень и хуторов бросаются не к «знахарям», а к собственному сеньору — мы платим подати, а ты обязан нас защищать! Это, господа, закон. Затем: утверждение о том, что «чудовища охотятся только ночью» вдвойне несостоятельно. Да, некоторые вампиры не переносят свет, встречаются и ночные хищники, но восемь из десяти реликтовых тварей вполне благополучно могут вами отобедать в ясный полдень, на залитой солнцем живописной лесной полянке.
После вполне закономерного вопроса о том, что же произошло с несколькими «людьми барона», незнамо по какой надобности поехавшими к Лазурному кряжу, кое-что начало проясняться. Оказывается, дружинный отряд количеством в девять человек отправился четыре дня назад в горы и бесследно сгинул, хотя было условлено возвратиться в замок Дортон через сутки. Зачем поехали? Господина барона волнуют трудности, связанные с туманом, вот он и приказал своим воинам разведать, что происходит на перевалах Лазурного кряжа. Если господа охотники столь любезно согласились помочь отыскать пропавших, им будут выделены в сопровождение несколько вооруженных людей. Для пущей безопасности.
