За время, пока мне приходилось держаться от близких подальше, я успела обдумать тысячи вероятностей, почему в то безумное утро в родительском доме увидела именно то, что увидела. Кроме одной. Истинной. У моей сестры и моего жениха был роман. Недаром Дон ни на секунду не засомневался, что сможет убедить Делию его послушаться. И этот роман в итоге вылился в закономерный итог. Но мне об этом никто не сообщил. Даже родители.
Не знаю, сколько я просидела в кабинете, грея в ледяных руках бокал с коньяком. Может быть, час, может несколько. Пару раз я даже порывалась отправиться в отчий дом и, прижав новоиспеченную семейку к стенке, выяснить все раз и навсегда. Но остатки здравого смысла удерживали меня в кресле. Опасность никуда не делась, и даже адская смесь из боли и обиды — не повод причинять им вред. Да и что, в конце-то концов, я могла сказать? Мне не за что было просить прощения. Но и требовать что-то от них я не имела права. А даже если и имела, то теперь в любом случае было уже поздно. Я могла бы засомневаться в сообщении о помолвке.
В конце концов, меня тоже не так давно «помолвили» без моего ведома. Но объявления о свадьбах в этом разделе давали не сами молодожены, а отдел регистрации гражданских состояний. Там ошибок не делали…
Глухо выругавшись, я швырнула полупустой бокал в камин. Пламя взметнулось, выхватив из полумрака мертвенно бледную девицу в черной накидке с перекошенным лицом и всклокоченными волосами. Я отшатнулась, едва не перевернув кресло.
«Злая ведьма, которую не пригласили на свадьбу, — горькая ухмылка скользнула по искусанным губам, когда я сообразила, что шарахнулась от собственного отражения. — По законам жанра мне теперь полагается проклясть будущее дитя новоиспеченного семейства? А вот хрен вам!»
Решение было принято сразу и без сомнений: в моем плане ничего не меняется. Убить бессмертного, прихватить сестру и теперь уже ее мужа и убираться из страны, а заодно и из водоворота гражданской войны как можно дальше. Дон никогда не был дураком. Он не откажется выбраться из этого бардака, даже если помогать ему в этом будет бывшая невеста. А сейчас я должна работать, работать и работать.
Но добраться в тот день до мастерской мне было не суждено. Разумеется, меня прервал гость. И, конечно же, незваный. В последнее время ко мне только такие и приходили…
— Вы чем-то расстроены, Лира? — обманчиво мягкий голос Лэнгли ввинтился в мозг раскаленным сверлом.
«Дура! Даже не проверила ничего! Сколько он уже здесь?!» — спохватилась я. Но плакать о пролитом молоке было уже поздно: нужно было срочно решать, как выкрутиться.
— Нет, я не расстроена. К собственному удивлению, я в бешенстве, — холодно отозвалась я.
— И что же случилось?
— Надо мной смеется половина столицы!
Он вопросительно приподнял брови, ожидая продолжение. Мысленно я взмолилась всем богам вселенной, чтобы выбранная мной тактика не оказалась ошибочной, и медленно развернулась к собеседнику.
— Мне! Волшебнице, отмеченной самой магией! Предпочли грязную бездарку!
— Помнится, вы говорили, что ваш вояж с неким Ликастом был всего лишь экспериментом? — сузил глаза Лэнгли.
— Так и было! — с сарказмом огрызнулась я, внутренне готовясь к удару. — Но у меня как-то нет привычки посвящать всех подряд в суть своих экспериментов!
Предсказанный ментальный удар скрутил меня в узел, но быстро исчез. Я даже на пол рухнуть не успела, как приступ боли прошел.
— Это так… Напоминание о правилах хорошего тона, — скучающе проговорил профессор Лэнгли.
Я только склонила голову, якобы признавая его правоту. Играя свою роль, я уже привыкла к таким вот «напоминаниям» и порой вполне сознательно их провоцировала, когда хотела отвлечь пугало половины аристократической братии от неподходящих мыслей или выиграть несколько мгновений для того, чтобы привести в порядок собственные ментальные щиты. И сейчас воспользовалась привычной схемой, предвидя, что незваный гость не преминет врезать по моей бедовой головушке. Зато я успела подумать, как действовать в следующую минуту. Мигрень, накатывающая чуть позже, причислялась к неизбежной расплате за возможность продумать свои действия.
— И что же вас так смущает? Убейте недостойного вместе с его неприличной женой, и вопрос закрыт.
— Вот еще! Если я их убью — стану вдвойне посмешищем. Идиотка, приревновавшая к бездарке. Фу… У меня другие планы.
— Что-то я уже запутался в ваших противоречивых желаниях, Лира, — он покачал головой. — Позвольте, я задам несколько уточняющих вопросов.
Я спокойно подняла голову: спектакль уже был готов и ждал единственного зрителя. Чисто болевые ментальные атаки перемежались попытками навязать приступы доверия или обреченности. Он каждый раз придумывал что-то новое. Но и теперь не сумел узнать больше, чем я хотела сказать. Ярость, что кто-то может предпочесть бездарку волшебнице мне, ненависть к Дону, из-за которого я выглядела посмешищем. И почти оформившийся план притвориться равнодушной, приглядывать за негодной семейкой, а лет через пять с научными фактами в руках продемонстрировать обществу, как дерьмово жениться на бесполезной бездарке.
— Научные факты… — он снова покачал головой. — Зачем же ждать целых пять лет? Мы можем нанести молодоженам визит прямо сегодня. Думаю, тис Ликаст сразу осознает свою роковую ошибку. Мои друзья бывают очень убедительны. Да и общество сможет по достоинству оценить глупость поведения тиса Ликаста, увидев, к чему она привела.
— Сама! — оскалившись, рыкнула я прямо ему в лицо, в последний момент успев трансформировать ужас в звериную злобу.
Профессор Лэнгли только усмехнулся и погрозил мне длинным изящным пальцем:
— Манеры, тиса Мэй, манеры… Поступайте, как вам будет угодно. Но мое предложение остается в силе. Вам достаточно только намекнуть. А пока приглашаю вас развеяться. Один мой друг сегодня дает прием. Для ближнего круга. Думаю, вас это развлечет.
Не то, чтобы я приняла любезность своего ненавистного покровителя за чистую монету. Не меня он собирался развлекать, а в очередной раз попугать свой ближний круг тронутым ручным вивисектором, то есть, мной. И, честно признаться, я вполне годилась сейчас на эту роль: злобная взлохмаченная фурия. О, да… Хозяев и гостей ждет незабываемый вечер. Как, впрочем, и меня.
Не говоря больше ни слова, я положила ладонь на предупредительно подставленный локоть: никто не спорит с лидером радикалов, если ему вздумалось кого-то облагодетельствовать. И уж тем более это не стоило делать сегодня мне. Я и так выбрала лимит его терпения на ближайшие несколько месяцев…
Лэнгли восседал во главе длинного широкого стола, уставленного изысканными блюдами. Его кресло стояло на небольшом возвышении и сильно напоминало небольшой трон. Есть с такой высоты было бы неудобно, но он и у себя дома редко баловал своих последователей совместной трапезой, что уж говорить о доме чужом. Бокал вина, вот и все, чем он обычно ограничивался. А вот наблюдать за собравшимися с такого места было очень удобно. Как, впрочем, и ожечь холодным взглядом любого, вызвавшего неудовольствие настоящего хозяина всей этой радикальной компании.
Мое кресло стояло по левую руку от импровизированного трона, и я то и дело ловила на себе завистливые взгляды неофитов. Причиной стала чья-то глупая шутка: кто-то пустил слух, что сидеть слева почетнее, так как это место ближе к сердцу хозяина. «Нет у него никакого сердца, — подумала я тогда, — ни справа, ни слева…»
Но слова запомнились, и теперь нет-нет, кто-то да смотрел на меня с черной завистью, неизменно забавлявшей Лэнгли. Впрочем, сейчас все это интересовало меня в последнюю очередь. Я ждала представления. Недаром же профессор приволок меня сюда с таким довольным видом. И представление не замедлило последовать.
— Разумно ли тратить на грязь столько сил, тиса Мэй, — проговорил Лэнгли, словно продолжая прерванный разговор. — Посмотрите, сколько вокруг достойных магов. Вот Опайс как раз в поисках супруги для своего наследника. Или лорд Трипол… Лесли! Подойди!
