– Орландо, пора, как думаешь?
– Думаю, пора… А вот и я! – Орландо спрыгнул с дрезины, перекатился вбок, распластался на щебне.
Под рукой у него очутился небольшой ящичек с рукояткой. Если бы опытные служаки Степана Наливки имели возможность рассмотреть, что держит в руке ненавистный итальяшка, они бы рванули наутек, побросав оружие и коней. Но ебургские отчаянные головы напали на своего президента в темноте. Они не разглядели ни ящичка, ни проводов.
Когда грянули первые взрывы, сразу стало ясно, что лучший инженер страны перестарался. Еще раньше, пока Коваль с командой снаряжали лодку, Орландо при поддержке Свирского растянул два круга проводов и легонько вбил в землю двадцать четыре противопехотные мины. Противотанковых было жаль, но две Орландо все же выделил, втайне надеясь, что нападение не состоится. Теперь он порадовался, что на дороге уложил именно тяжелые противотанковые мины.
Стало светлее, чем самым ярким днем. Первый «ЗИЛ» неторопливо взлетал в воздух кверху колесами. Из его кузова что-то сыпалось, похожее на куски человеческих тел. Второй фургон встал на дыбы, раздавив тех, кто прятался позади него. Рядом рухнула стена двухэтажного коттеджа, придавив еще дюжину восставших. Третий грузовик перевернулся, заткнув собой узкий проселок. Всадникам пришлось прорываться в обход, через заросшие огороды и свалку. Затеялась настоящая канонада. Внутри кузова перевернутой машины стали рваться патроны. Пули летели вслепую и убивали всех, кто оказался рядом. Хаоса добавили зажигательные гранаты, которые в тыл нападавшим забрасывал Карапуз. Уральские сорвиголовы бросились наутек, но представление еще не закончилось.
Веером стали взрываться легкие мины, уничтожая конницу, залегших диких лучников и пулеметные расчеты. Братья Верстовы, первые лидеры восстания, погибли вместе, а с ними еще двадцать человек ближайших дружков и соседей. Погиб зять Кирилла Лопаты, тот самый, кто по совету Посланника выливал в реки солярку и мазут. Затем рванули мины под насыпью, разметав роту хуторян-арбалетчиков, которых послал папа Золотуха. Прочие южане перекинулись парой слов и поспешили ретироваться. Когда на головы резерва обрушился шквал смертоносного щебня, воины под штандартами Миасса ударились в бега. Верующие на ходу вопили, что проклятый Проснувшийся Демон вызвал своих братьев из ада. Наиболее стойко себя повели башкиры, подкравшиеся по реке. Они вступили в бой и даже ранили наставника Вонга, прежде чем Даляр и Орландо закидали их бутылками с «коктейлем Молотова».
По жуткой иронии судьбы, последним вражеским снарядом стала оторванная голова благородного папы Степана Наливки. Она прилетела в лодку к ногам президента, пять секунд спустя после того, как под лошадью атамана взорвалась мина. Коваль взглянул в свежее удивленное лицо бывшего начальника железной дороги и узнал его.
– Вот так, все кончено, – удовлетворенно произнес черный от копоти Орландо, бегом догоняя лодку.
Но все только начиналось.
33
СМЕРТЬ КУКЛЫ
– Вот они, – прошелестел Сова. – Бегут…
– Спрятались, эти глупые насекомые… – прошипел Лебедь. – Они хотят пересидеть вьюгу в своей железной банке…
– Никто не сможет пересидеть вьюгу Нижнего мира!
– Однако они распугали глупых крестьян, – Сова закинул в клюв кусок сырого мяса. – Чего стоят ваши крестьяне, если Проснувшийся Демон один убил больше ста штук? Они разбежались, оставив всю главную работу нам!
– Будьте насторожжже, – невнятно зарычала третья собеседница. Эта куталась в плащ, но наружу все равно торчали длинные уши, поросшие жестким волосом. И морда зверя тоже слишком выдавалась вперед. Однако это не мешало ей быть самой осторожной и умной из троицы. – Не забывайте, это глупое насекомое сумело укр-ррасть кое-что важное из могилы самого Чингисхана… это насекомое сумело выр-рваться из объятий Хозяина и…
Трое посмотрели с крыши вниз. Ночь не мешала посланцам Нижнего мира, но клубы дыма скрадывали видимость. Горел лес, пылали сады в пригородах Закамска, горел центр города и нефть в водоемах. Слабые метки вспухали одна за другой, земля покрывалась трещинами, однако нитка железной дороги пока не прервалась. Одинокая дрезина удирала изо всех сил, таща за собой бронированный вагон с царскими гербами. Дрезина удирала по боковой ветке, в направлении Чусовой, стремясь, видимо, проскочить перед ударным фронтом Звенящего узла. Позади вагон нагоняли разрозненные группы всадников. Они стреляли, но без особого успеха. Из башни на крыше вагона огрызался тяжелый пулемет, всякий раз нанося погоне существенный урон. Пехота давно отстала, повернула к городу. На месте недавнего боя зияли воронки, валялись сотни трупов, голосили раненые, которых некому было спасать.
– Они едва не убили меня, – низким вибрирующим басом произнес четвертый участник беседы. Он бесшумно подобрался к костру, у которого грелись то ли люди, то ли звери. Бездымный, почти невидимый костер они развели на плоской крыше высотного здания.
Отсюда прекрасно просматривалась громада вокзала, залитые огнями эшелоны, ползущие на запад, цепочка костров и казацкие разъезды с факелами.
– Но не убили же, – каркнул Лебедь. Он вытянул в сторону длинную костлявую конечность. Мгновением позже на локоть приземлилось жутковатое бурое существо, одновременно похожее на обезьяну и навозную муху. Существо сложило крылышки, облизнулось и что-то засвистело на ухо Лебедю. Тот затрясся, заквохтал от смеха.
– Что там такое? – жадно спросил Сова, вынимая из костра недожаренное мясо.
– Его самка и детеныши все еще там, в железном черве, – прошипел Лебедь. – Хозяин мудр, он все предвидел. Проклятый враг вез своих детей под защиту Качалыциков, но не успел. Теперь он пытается сбежать на юг. Он бросил своих каторжан, подлый, как все царьки… Наше время настало, нападем и прикончим его.
– А может… снова стоит послать вперед насекомых? – предположил Сивый Бык. – Пусть они убивают друг друга…
– Тебя здор-рово напугали в их главном каменном гор-роде, – усмехнулась та, что походила на волка. Она выхватывала мясо из костра и заглатывала одним глотком, не жуя. – Тебя напугали, выбили глаз, помяли морду… но это все попр-равимо. Разве ты не понял, что тебя тр-рудно убить? Ты больше не кусок этого вонючего мирpa, ты, нар-реченный Сивым Быком, по имени сильного онгона… Ты теперь кусок Хозяина, малая часть мирpa Нижнего, а потому окончательно убить тебя могут только там, ну или…
– Что «или»? – резко повернулся Сивый Бык. Несмотря на устрашающую внешность и копыта, в нем еще много оставалось от человека. А в грубом оскале, при желании, можно было угадать черты бурятского шамана.
– Сам знаешь. Или очень сильный колдун, которых почти не осталось. Или тебя может убить такой же, как мы, носитель онгона, – проухал Сова. – Но мы друг друга убивать не собираемся, а других сильных онгонов здесь нет.
– Один такой был в Петербурге, – уперся одноглазый Посланник. – Один был, Желтый леопард… Я не знаю, откуда он. Он мал ростом, но ярость его сильна. Ему ведом тайный язык степи…
– Но здесь его нет, – возразила Волчица. – Наши вер-рные уши доносят, что в вагоне только Пр-роснув-шийся Демон, его бабы и два стар-рика. Наверное, оракулы или что-то в этом роде.
– Если ты так трусишь, мы возьмем с собой самых преданных бойцов, – гоготнул Лебедь. – Тех, кого мы успели обратить…
– Впер-рред, – зарычала Волчица. – Если он сбежит, все будет напр-расно. Книга Шестокрыла никогда не вр-рет! Если Пр-роснувшийся Демон сбежит, насекомые снова заполонят Верхний мир, а нам – конец…
Четверо прыгнули с крыши здания, легко растворились в стонах ветра, оседлали струи дождя и заскользили вниз.
– Йяаааа! – Сова первый настиг виляющий хвост вагона. На ходу громадный хищник наполовину переродился в человека, когтистая лапа без труда сорвала с петель заднюю дверь в тамбур.
Но здесь Сову ждали. Крошечный косоглазый человечек щелкнул спичкой и швырнул в морду бесу бутыль с горящей смесью. Сова в мгновение ока превратился в пылающий ком перьев. Он оторвался от вагона и покатился по шпалам. Отрубленная настоятелем Хо конечность продолжала цепляться за косяк.
