— Церемония уже завтра, а ещё столько всего надо подготовить: написать и выучить речь, рассчитать места на стенах… нет, стоп, нужно перенести картину в галерею, здесь все не поместятся. А как же храмовник? Всё должно быть официально, с кольцами! У нас в замке есть храмовник? — Данжероза стиснула ладонями виски. — Если не найдём до вечера, придётся вызывать художника, чтобы дорисовывал. Голова кругом!
Атрос испустил тяжкий вздох и снова перевёл взгляд на портрет, ища сочувствия у масляного себя.
Двойник его не проявил, только плечами пожал, мол, а ты чего ожидал, пускаясь в такую авантюру? Да ещё и меня впутал…
— И яблоки с переднего плана вообще убрать. Пусть замажут!
— И плед?
— И плед…нет, постой, — Данжероза заколебалась, — столько приятных воспоминаний с ним связано…
На губах Атроса заиграла улыбка. Он притянул дракониху ближе, заключая в объятия, и поинтересовался своим самым обольстительным тоном:
— Тогда как насчёт того, чтобы прямо сейчас заделать ещё одно приятное воспоминание?
— Умеешь ты предлагать так, что невозможно отказаться, — прошептала Данжероза, обмякая в кольце его рук и запрокидывая голову.
* * *
Хоррибл постарался шмякнуть поднос на стол как можно небрежнее, но долгие годы безупречной службы сделали своё дело, и поднос приземлился привычно деликатно. Пришлось приподнять и шмякнуть ещё раз, уже хорошенько. Ложка бренькнула, отколов кусочек от блюдца, а немного кофе даже пролилось на салфетку.
Хозяин очнулся от задумчивости и поднял голову, но ноги со стола не убрал.
— В чем дело, Хоррибл?
Слуга поджал губы.
— Ни в чем. Вот, вам прислали повторное приглашение на заседание Драконьего клуба в следующий вторник.
Взгляд дракона скользнул по торжественной карточке на подносе и снова стал рассредоточенным.
— Извинись за меня, поблагодари за оказанную честь и напиши, что я не смогу присутствовать.
Чего и следовало ожидать.
Хоррибл сердито порылся в нагрудном кармане.
— А ещё доставили вот это.
Он протянул плотный бежевый конверт, весь в кремовых завитушках и с изображением двух милующихся летучих мышей.
При виде картинки, глаза хозяина сверкнули, но ответил он тем же безучастным тоном.
— Извинись за меня, поблагодари за оказанную честь и напиши, что я не смогу присутствовать.
— И что на этот раз указать в качестве причины отказа?
Дракон чуть пожал плечами.
— Буду занят…
— Чем, позвольте узнать?
Снова легкое пожатие.
— Делами…
Слуга окинул неодобрительным взглядом беспорядок в кабинете. Насчет дел хозяин не врал: надо ещё постараться такой бедлам устроить. Вон, схема замка вся в чем‑то липком и влажных полукружьях, оставленных донышками чашек, ещё и отпечаток ботинка на потолке откуда‑то взялся; в урну для бумаг метали огрызки яблок (цели достиг только один), а из деловых писем сложены единороги — оригами, попадающиеся тут и там среди прочего мусора. Внешний вид самого дракона не уступал обстановке: волосы сбились сосульками и торчат на затылке, костюм мятый, шея вообще голая, потому что галстук обвязан вокруг бронзового пресс — папье в виде трехголового ящера, а на уши зверю, и без того униженному, на манер серег навешаны запонки.
Кабинет страдал вместе с хозяином. Что внутри, то и снаружи.
— Вы уже приводили в качестве довода дела, мейстер не принимает такую причину.
— Так придумай ещё что‑нибудь, это ведь ты у нас писатель.
Хоррибл так рассердился, что даже не смутился из‑за намека на своё маленькое хобби.
— Мейстер присылает его уже в пятый раз. Вам не кажется, что, когда отец женится, дела могут и подождать?
— Не кажется, — равнодушно отозвался Якул.
— На свадьбу Атроса и Данжерозы вы пришли.
— Потому что часть приглашенных разместили в моём кабинете.
Хоррибл покосился на стены, где темнели прямоугольники — сами картины уже сняли, — но не отступился.
— Это всего‑то на пару часов. Быстренько слетаете и снова вернетесь к своим, — Хоррибл обвел рукой разруху, — делам.
Разумеется, оба знали, что дело не в расстоянии между замками.
— Гостем больше, гостем меньше — мейстер не заметит. Сэкономит на закусках.
— Прекратите вести себя, как маленький.
Якул сунул руки подмышки и уставился в огонь. Даже пламя в камине горело не так, как надо, чуть теплилось: новехонькие дрова, а чадят и чихают искрами, как отсыревшие. Самовоспламеняющиеся угли и те устроили забастовку.
— Утром мейстер прилетал лично.
— Знаю, видел в окно Тиберия.
— Мне пришлось сказать, что вас нет дома.
— Мм…
— Он поинтересовался, не отрастили ли вы крылья, потому что Варгар в ангаре, или, может, научились, подобно ифритам, путешествовать через зеркала?
Хозяин дернулся и резко убрал ноги со стола. Впервые на лице промелькнула искра эмоций.
— Тогда скажи ему, что я не приеду, потому что союз дракона и человека — это омерзительно! Идёт вразрез с древними традициями. А мы, драконы, очень чтим традиции. Они лежат в основе нашего, да и любого другого общества. Его собственные слова.
— Господин Кроверус… — укоряюще покачал головой слуга.
— Что такое? Мейстер не любит правду? Или любит только ту правду, которая исходит от него? Ступай, Хоррибл, я хочу остаться один.
Слуга вздохнул и двинулся к двери. Уже взявшись за ручку, не выдержал, вернулся обратно и ткнул в хозяина пальцем.
— Нет, я не стану молчать! Вы не имеет права сидеть тут и страдать. Вы сами во всём виноваты. Принцесса не по собственному желанию ушла, это вы её прогнали!
— Ты знаешь, что у меня не было другого выхода.
— Не было выхода? Ха, ха, и ещё раз ха! Принцесса Оливия — живое доказательство того, что выход есть всегда, из любой ситуации. Только вы не захотели его видеть. Вам удобнее было законопатить все окна и двери, чтобы никто не мешал вам сидеть тут и жалеть самого себя.
— Ты слышал ифрита, — вскипел Якул, поднялся и оперся кулаками о стол, — и он прав: однажды я могу выйти из себя, потерять контроль, всего на секунду и тогда…
— Что тогда? Принцесса провела под этой крышей неделю, и за эту неделю натворила столько, что хватило бы вывести из себя весь драконий клан. И вы выходили из себя, ещё как! И не раз. И ничего, обошлось. Так что всё это отговорки. А тот грифон? Вы же помчались через полмира, едва получив весточку из Потерии, и сделали невозможное, отыскав его, а потом даже не рассказали ей.
— Хоррибл… — устало начал Якул.
— Знаете, что я думаю? Вам на руку, что от Знака оказалось так легко избавиться. Теперь снова можете глядеться в зеркало, если, конечно, сумеете себя выносить. Помните, мы ещё удивлялись, что всё оказалось так просто: только‑то и нужно, что отречься от второй половинки. А теперь я считаю, что Знаки устроены очень мудро. Они подталкивают, намекают, тычут носом, и единственное, чего не прощают — предательства, а именно это вы и сделали. Отрекитесь от любви, и она отречется от вас!
