Протока, выбранная девушкой, была узкой и извилистой, но, по словам Маат, именно ее русло было самым чистым и свободным от препятствий.
Плыли очень медленно, повинуясь еле заметному течению. Иногда останавливались в заводях и подолгу чего-то ждали затаив дыхание, потом опять двигались вперед. Постепенно сгустились сумерки, и Слава перестал видеть даже собственные руки. Тут даже ведьма спасовала, предложив подождать, пока взойдет луна и немного рассеется туман.
Луна вскоре взошла. В ее свете, туманная пелена переливалась перламутром, струилась белыми фестонами, образуя из них смешанные с темнотой узоры.
На вопрос Славы, почему бы не оценить обстановку с помощью Верхнего мира, ведьма шикнула на него, велев заткнулся и не мешать. Но потом, смилостивившись, объяснила, что шаманы хэку наверняка уже знают про нее и если они тут, то по самому ничтожному возмущению сразу же отследят их местоположение. Славе было несколько обидно, что какая-то соплячка тут раскомандовалась. Но с другой стороны, он видел ведьму в деле и догадывался, что зря она строжиться не будет. Сказано молчать, значит надо набрать в рот воды и положиться на ее внутренний навигатор. Оставалось только прислушиваться. Но звук в тумане тоже обманчив, даже вода под плотом плескалась, то громко, будто под самым носом, то глухо, словно вату в уши вставили. Они двинулись вновь. Местами протока сужалась настолько, что ветви, росших на берегу деревьев то и дело выступали из темноты, пугая путников своим неожиданным появлением. Они скребли по мачте, норовили попасть по лицу, затем снова таяли в зыбкой пелене.
Плот медленно, но неуклонно продвигался вперед, сквозь редеющий туман стали видны звезды, а Маат повеселела. По-видимому, Рыжие все-таки не сумели или не захотели их преследовать, объяснила девушка причину своей радости, во всяком случае, они ничем себя не проявили и ведьма не обнаружила никаких свидетельств их пребывания в дельте. На вопрос Славы, каких именно свидетельств она не обнаружила, и сколько им еще тут петлять, ведьма ответила в своей обычной грубой манере, мол, каких надо таких и не обнаружила, а петлять им осталось не больше крайны. Дальше чистая вода до самого Грозового леса.
Что за Грозовой лес такой, Слава спросить не успел.
Откуда-то из темноты донесся крик:
— Господин рыцарь! Эй!
Маат со Славой, аж присели от неожиданности.
— Господин рыцарь… — продолжал надрываться невидимый крикун. — Валад! Слышите меня? — голос казался знакомым, но туман искажал тембр.
— Это я, Щепа! Господин рыцарь, слышите меня?
Опаньки! Беглецы переглянулись. Ведьма показала Славе кулачок, а потом прижала указательный палец к губам.
— Господин Валад, помогите нам! — кричал Щепа. — Со мной господин капитан Этт… он ранен, нам нужна ваша помощь! Проклятые гнались за нами…мы с ними дрались… все погибли, только нам с капитаном удалось оторваться! Мы задержали их, но капитана ранили, и теперь он не может идти! Если вы нам не поможете, он погибнет! — в голосе дружинника было столько мольбы, что в душе у Славы, что-то дрогнуло.
— Откуда он знает, что мы здесь? — прошептал он. Маат пожала плечами, она была напряжена как натянутая струнка. Дело принимало неожиданный, даже для ведьмы, оборот.
— Мы видели ваш плот, — продолжал голосить Щепа, словно отвечая на Славин вопрос, — когда еще не лег туман. Но боялись кричать, чтобы не привлечь внимания Рыжих. А теперь мы боимся, что вы уплывете без нас и господин Этт приказал мне позвать вас. Если вы не поможете, мы погибнем!
— Они могли сюда добраться раньше нас? — Слава вопросительно заглянул в лицо свое спутнице. Та опять пожала плечами. — Могли? Они ведь ушли еще вчера утром, так? И хэку могли на них напасть в дороге? Ну, что ты молчишь? Выходит, они пострадали из-за нас… они прикрывали нас?
— Я не верю ни одному слову этой сволочи! — страстно зашептала девушка, хватая его за рукав.
— Эк, удивила! — старлей вырвал у нее руку, — Ты, вообще кому-нибудь веришь? Ты же сама говорила, что хэку здесь нет, или не так?
— Вспомните, мы ведь сражались бок обок! — кричал Щепа. — Спасали друг другу жизни! Я спас вам жизнь, помните, там в пещере? Вы не можете нас оставить, бросить своих друзей на смерть, благородные рыцари так не поступают! — при этих словах старлей дернулся, словно его ударило током — Щепа прав, оставить их тут вдвоем с раненым капитаном будет подлостью, которую он не сможет себе простить до конца жизни.
— Откуда он кричит? — старлей крутил головой, туман искажал картину, мешая определить, откуда голосит доблестный дружинник. — Щепа ты где? Эй! Слышишь меня?
Маат в ужасе прикрыла ладонью рот, словно это она только что выдала их местоположение.
— Не дрейфь, — весело подмигнул ей старлей, — флотские своих не бросают!
— Идиот! — прошептала девушка. — Какой же ты идиот! — на ее лице появилось выражение полной безнадеги.
Слава, напротив, испытывал состояние непонятно откуда взявшейся эйфории и воодушевления. Хотелось петь, хотелось спасать всех кого только можно спасти, а в особенности своих друзей дружинников во главе с бравым капитаном. Вместе они сила!
— …И сразу — "Полный назад! Стоп машина! На воду шлюпки, помочь! — запел он песню Высоцкого. — Вытащить сукина сына, или там, сукину дочь!"
На блюде у шамана с треском подскочили и повернулись две гадальные кости — первая указала направление, вторая, расстояние до источника голоса. Второй махтан совершал пассы над дымящейся курильницей тихонько подвывая в такт. Морок удался на славу!
— Хорошо кричал, убедительно! — мастер Лару брезгливо похлопал по плечу, преданно заглядывающего ему в лицо Щепу. — Светлый улим сказал: будешь живой!
Эйфория прошла также внезапно, как и началась. "Чего это я тут распелся?" — пробормотал Слава, приходя в себя. В голове воцарились свистящая пустота и беспощадная ясность. А между лопаток, там, где в ножнах висел "проводник", уже начался знакомый зуд и покалывание. Старлей огляделся. Маат сидела на корточках, прислонившись спиной к мачте, ее лицо имело отсутствующее выражение. Казалось, ее уже ничего в этом мире не интересует.
— В воду, быстро! — яростным шепотом прошипел ей старлей. Поскольку она никак не отреагировала на его слова, может быть, просто не успела, Слава ухватил ее за ворот треснувшей рубашки и как котенка сбросил в воду. Сам прыгнул туда же и затащил слабо сопротивляющуюся девушку под плот. Через секунду, на то место где они только что стояли, обрушился град стрел. Спустя еще несколько секунд, плот оказался так густо утыкан ими, что со стороны стал напоминать какого-то диковинного плоского дикобраза. Парус и навес превратились в лохмотья, а потом и загорелись — некоторые стрелы оказались зажигательными. Старлей с ведьмой сидели под плотом, прислушиваясь к стуку втыкающихся в бревна наконечников, пока не кончился воздух в легких и они начали задыхаться. К счастью, смертоносный дождь к тому времени утих, и им удалось высунуть головы из воды, жадно вдыхая насыщенный влагой воздух. Наспех отдышавшись и оглядевшись, старлей скорей почувствовал, чем понял, что дело совсем плохо — мечом от стрел не отмашешься.
