— Справедливый вопрос, — ответил Бард. — Но ведь вы живы, а мы — не грабители! И все-таки, помимо всяких прав, разве не должны богатые иметь сострадание к бедным, да еще к таким, которые оказали им помощь в трудную минуту? Кроме того, ты ничего еще не ответил на другие мои доводы!
— Я уже сказал, что не стану вести переговоры, когда у моего порога стоит чужое войско! И тем более — с подданными короля эльфов, о котором у меня остались не самые добрые воспоминания. Эльфам тут делать нечего! Уходите отсюда, пока не засвистели наши стрелы! А если захочешь снова поговорить со мной, то сначала отправь эльфийское войско восвояси — в лес, где ему и положено быть! А потом возвращайся — и не забудь положить оружие на землю, подходя к моим Воротам!
— Король эльфов — мой друг! В трудную минуту он пришел на помощь озерному народу и ничего не потребовал взамен, кроме дружбы, — ответил Бард. — Что ж! Мы дадим тебе время подумать над сказанным сгоряча. И да поможет тебе твоя мудрость! Отряд развернулся и зашагал обратно в лагерь. Не прошло и нескольких часов, как снова появились знаменосцы, вперед выступили герольды и протрубили сигнал вызова.
— От имени Эсгарота и Леса, — крикнул один из герольдов, — мы обращаемся к Торину Дубощиту, сыну Траина, именующему себя Королем-Под-Горой! Мы предлагаем ему принять изложенные ниже требования. В противном случае мы объявляем его нашим врагом! Торин должен отдать Барду, как победителю дракона и прямому наследнику Гириона, одну двенадцатую часть всех сокровищ. Из своей доли Бард сам выделит средства для оказания помощи Эсгароту. Но если Торин не утратил еще чувства дружбы и уважения к соседям, какими всегда славились его благородные предки, то он и сам выделит из своей доли часть сокровищ для вспомоществования озерным людям!
В ответ на эти слова Торин схватил лук, сделанный из рога, и выстрелил в герольда. Стрела вонзилась в щит и застряла в нем, покачиваясь.
— Так вот каков твой ответ! — воскликнул герольд. — Отныне Гора объявляется осажденной! Ты не выйдешь отсюда, пока сам не запросишь мира и переговоров! Мы не станем прибегать к силе оружия — мы оставим тебя наедине с твоим золотом! Посмотрим, насытит ли оно тебя!
Отряд быстро удалился, и гномы остались в Горе со своими тяжелыми думами. Торин так помрачнел, что никто из гномов не посмел бы перечить ему, даже если бы и захотел. Но беда была в том, что большинство гномов было целиком и полностью согласно с Торином — за исключением разве что толстяка Бомбура, Кили с Фили и, разумеется, Бильбо: он никоим образом не одобрял подобного поворота событий. Гора уже давно сидела у него в печенках, а прокуковать в ней еще неизвестно сколько времени, да к тому же в осаде, ему и вовсе не улыбалось.
— Тут все провоняло этим проклятым драконом, — ворчал он себе под нос. — Тошнит просто! Да и крам уже в глотку не лезет!
Глава шестнадцатая
ВОР В НОЧИ
Потянулись долгие, тоскливые дни. От нечего делать гномы принялись разбирать сокровища. Торин наконец открылся и рассказал все об Аркенстоне Траина; он приказал своим товарищам искать камень — обшарить каждый уголок, но найти его во что бы то ни стало.
— Поймите! — убеждал их Торин. — Аркенстон моего отца один дороже целой реки золота! А для меня он и вовсе цены не имеет! Из всех сокровищ я заявляю права только на этот камень! И будьте уверены, жестоко расправлюсь с тем, кто найдет его и утаит от меня, кем бы он ни был!
Услышав слова Торина, Бильбо забеспокоился: а вдруг гномы отыщут камень? И не где-нибудь, а в тряпичном узелке, который он клал себе под голову вместо подушки! Тем не менее об Аркенстоне он так никому ничего и не сказал, потому что чем невыносимее становилось для него пребывание в Горе, тем явственнее в его маленькой голове созревал некий дерзкий план.
День проходил за днем… Наконец вороны принесли известие о том, что Дайн из Железных Гор с пятью сотнями гномов выступил в поход и находится примерно в двух днях пути от долины Дейла.
— Боюсь, незамеченными подойти к Горе им не удастся, — сказал Роак. — Придется Дайну принимать бой в долине. А хорошего в этом мало. Вашим родичам, конечно, храбрости не занимать, но едва ли им удастся одолеть осаждающее вас войско. А если и удастся — какая в том польза? Зима уже не за горами. А где намерен ты брать провизию, не добившись дружбы и понимания с соседями? Дракона больше нет, но сокровища попрежнему угрожают вам смертью.
Однако Торин не желал внимать голосу разума.
— Пусть зима и мороз пощиплют носы людям и эльфам! — заносчиво воскликнул он. — Может, им не очень понравится спать на холоде в этой каменной пустыне? А когда на них насядут еще и мои родственники — посмотрим, что запоют они на переговорах!
Этим вечером Бильбо принял окончательное решение. Небо заволокло черными тучами, луна скрылась. Когда полностью стемнело, Бильбо прокрался в помещение, примыкавшее к Воротам, и достал из своего узелка веревку и завернутый в сукно Аркенстон. Потом он залез на стену. На стене он встретился с толстяком Бомбуром — тот как раз стоял на часах, поскольку была его очередь, а больше одного часового гномы не выставляли.
— Ну и холодина! — сказал Бомбур, стуча зубами от холода. — Хорошо бы развести костер, как у них там, в долине!
— А внутри вполне сносно, — заметил Бильбо.
— Ну конечно! А мне вот придется торчать тут до самой полуночи, — недовольно проворчал толстяк. — Ну и вляпались же мы! Не то чтобы я не был согласен с Торином, да не перестанет расти во веки веков его борода, но он всегда отличался исключительным упрямством и несгибаемостью…
— Вот-вот… Кстати, ноги у меня сейчас отличаются тем же самым, — подхватил Бильбо. — Сил уже нет топать по этим каменным полам да ступеням! Хорошо бы походить по травке!
— А еще лучше глотнуть чего-нибудь покрепче — и на боковую после плотного ужина!
— Пока продолжается осада, с этим я тебе помочь не могу. Правда, на часах я давно уже не стоял, так что, если хочешь, могу покараулить вместо тебя. Все равно сна ни в одном глазу…
— Славный вы малый, уважаемый господин Бэггинс! Охотно принимаю ваше предложение! В случае чего разбудите меня первым — ладно? Я прилягу слева от входа — тут, рядышком…
— Иди, иди! — напутствовал его Бильбо, — Подниму тебя ровно в полночь, и ты сам разбудишь следующего часового.
Как только Бомбур скрылся, Бильбо надел кольцо, закрепил на стене один конец веревки, скользнул вниз — и был таков! В его распоряжении было почти пять часов. Насчет Бомбура он мог не беспокоиться: после случившегося в лесу спать Бомбур мог в любое время суток, потому что всякий раз надеялся досмотреть тогдашние волшебные сны. А другие гномы были заняты поисками Аркенстона, так что едва ли кто-нибудь из них, даже Кили или Фили, надумал бы подняться на стену, тем более когда не их очередь стоять на часах.
