— А не страшно без пояса-то остаться? — скабрезно улыбаясь, спросил Зефир. — А ну как навсегда невинности лишишься?
— Ничего, — не осталась в долгу богиня, — я в ваш монастырь послушницей идти не собираюсь. Как-нибудь проживу и без невинности. А вы не увиливайте, кладите, у кого что есть.
— Вы так всё за нас и будете решать? — завизжала Мокрида. — А если я не желаю?
— Не давай, — пожала голыми плечами Амрита. — Но только как бы потом тебе не пожалеть.
Кебер и Гавриил молча шагнули вперёд и, не сказав ни слова, швырнули в общую кучу боевые бичи: из гиппопотамьей кожи и шкуры буйвола.
Мокрида, булькая нечленораздельные проклятия, вытащила из загашника деревянное веретено, отмотала сажени полторы кручёной нити, кинула под ноги:
— Подавитесь!
Кто-то не сдержал усмешки при виде такой жалкой попытки обмана. Все знали, что нитка на веретене у Мокриды не кончается никогда и отматывать её можно сколько угодно.
— Всё клади, — спокойно произнесла Амрита. — Вместе с веретенцем.
Захлебнувшись криком, Мокрида кинула веретено.
— Вот и хорошо, — согласилась Амрита.
— А вы чего стоите?!. — заорала огорчённая ведьма, повернувшись к Басейну и ветрам. — Давайте ваши сокровища! Убьют ведь… Я сама вас теперь удавлю, если отлынивать вздумаете!
С кряхтением и ужимками Нот и Зефир бросили уздечки воздушных коней, а Басейн — смолёную леску.
«Интересно, — подумал Ист, — а если бы я участвовал в таком деле, что сумел бы вложить в общий котёл? Вроде бы я никакой атрибутикой обрасти не успел…»
Боги что-то ворожили, собравшись в кружок, но Ист со своего эшафота ничего не мог разобрать; стоило ему немного напрячь магические способности, как не знающий сомнений Глейпнир хватал за самое сердце, обрушивая Иста в бездну боли.
— Готово, — громко произнесла Амрита. В руках у неё вилась невзрачная серая верёвочка. — Держи. — Конец верёвки очутился в руках Зефира. — Беги к нижнему источнику и как следует привяжи её к стволу дерева.
— Понял, — судорожно кивнул бог тёплого ветра.
— Стой! — рявкнул Гунгурд, остановив готового бежать гонца. — Вместе с Кебером идите. Пусть он проследит, чтобы всё было как следует.
— Да что я, один не смогу?… — возмутился Зефир.
— Сказано — вместе! Мне что, повторять надо?
Зефир и Кебер канули на тропе. Верёвка, неимоверно удлиняясь, потянулась за ними. Теперь она уже не была похожа на простую бечеву, а скорее напоминала струйку печного дыма, что в морозный день кудрявится над заснеженной крышей дома. Второй конец Гунгурд самолично несколько раз захлестнул вокруг ствола древа и намертво затянул мережным узлом.
— Ну хорошо, — выпалил вдруг премудрый Нот. — Стянем мы небо с землёй, откроем ворота — не верю я в них, но пускай откроем, — и что? Ежели там людей нет, то на кой ляд этот мир сдался? С людьми плохо, а без них — вовсе никак.
— Будут люди, — успокоил скучающий Жель. — Только на первое время не слишком много. Потом, конечно, расплодятся… Исти у нас славно постарался, но все народы развратить не успел. Одно из отсталых племён мы выбрали и туда переселим. И уж его-то держать будем в строгости, чтобы без божьей воли пальцем шевельнуть не смели.
«Надо же, — подумал Ист, — и эти у Прометея кой-чему выучились. Хийси рассказывал, будто Прометей чужим людям дары приносил: огонь, колесо, лодку, а у себя на острове народ в дикости держал. Не пропал, значит, урок…»
— Опять вы, и опять без нас! — захрипела Мокрида. — А что за народ, я вас спрошу? Может, меня там и не знают? Я что же, без паствы останусь?
— Нормальный народ, — отрезал Жель. — Самый что ни на есть заскорузлый. А ты не бойся, нет такого племени, где бы детей не рожали и хозяйство не вели. Ты без дела не останешься.
— А почему не спросясь?
— Чтобы визжала меньше.
— У меня всё готово, — сообщил молчаливый Гавриил. — Все, кто способен слышать магический зов, предупреждены и готовы прибыть сюда, как только небесная тропа исчезнет.
— Этот, значит, тоже с вами? — в один голос произнесли Нот и Мокрида. Басейн промолчал, лишь затравленно озирался, переводя взгляд с одного из богов на другого.
— Просто эти двое выполняют, что им говорят, не спрашивая зачем и почему, — полупрезрительно бросила Амрита.
— Ну ещё бы! — Мокрида никак не могла успокоиться. — Тут они никто, сторожа при источниках, а там вольными богами станут, сами себе хозяева! Этак любой стараться горазд!
Ист уже не пытался вслушиваться. Вечные свары богов ничуть не интересовали его, а всё остальное он и так понял. Боги решили покинуть этот мир, который стал слишком взрослым, чтобы терпеть богов. Странно, что они не попытались устроить какой-нибудь всемирный потоп, чтобы уцелевшая горстка дикарей на много тысяч лет прониклась трепетом перед божественной мощью. Видать, неслабо удалось эту мощь подкосить, если всемогущим остаётся бежать в поисках спокойной жизни. Хотя какое тут спокойствие? Даже сейчас без грызни обойтись не смогли. Кстати, Мокрида действительно зря бесится, а вот Басейну в новой жизни может быть худо. Ведь народ избранный — наверняка какие-нибудь степные кочевники, в жизни не видавшие моря. А если в том мире и вообще морей нет?… Но ничего, станет богом каких-нибудь подземных пучин.
Солнце перевалило зенит, тени начали удлиняться, комары в воздухе загудели злее. То и дело то один, то другой крылатый кровопийца пикировал на обнажённую грудь Иста и, щекотно утвердившись на коже, принимался сосать кровь. Первые минуты Исг не мог понять, что происходит, и лишь потом сообразил, что, видимо, всю жизнь неосознанно пользовался природной магией, чтобы отгонять насекомых. А теперь все способности связаны Глейпниром. Ну что же… значит, пришла пора на своей шкуре узнать, каково бывает в лесу простым смертным.
Вернулись запыхавшиеся Зефир и Кебер.
— Всё в порядке, — объявил лживый ветер, не глядя ни на кого в отдельности, — дотянули верёвочку и обвязали вокруг ствола.
Гунгурд и Амрита одновременно взглянули на Кебера. Тот молча кивнул.
— Начинаем, — сдавленным грудным голосом произнесла Амрита. — Франки, просыпайся, работать надо.
Сонный негр подошёл к провисающей струне, обмотал её вокруг ручищи, дёрнул, как на пробу. Бечева сразу натянулась, приняв сизый металлический отблеск.
— Руки попортим, — сообщил Фран и замер в ожидании.
— Значит, так… — Амрита провела ладонями по лицу, груди, вниз, к бедрам. — Сейчас дружно тянем канат. Сумеем сблизить источники — будем жить. Не сумеем — значит, недостойны быть богами. Вера людская источена, тут нам и тысячи лет не продержаться.
