Глава 9
– Очень странная вещь, – сказал медвежонок. – Теперь тут, кажется, стало два зверя.
А. Милн
Если бы кто-то из знакомых заглянул в загородный дом лорда Сильверстоуна вечером шестнадцатого дня Бирюзовой луны, то был бы очень удивлен, обнаружив этого во всех отношениях благополучного молодого человека в жестокой депрессии. Хотя незаконнорожденный наследник Сильверстоун-холла иногда проявлял некоторые пробелы в воспитании, все же невероятно было видеть, как он мечется по спальне, швыряется вещами и поминутно поглядывает на часы, бормоча при этом вполголоса на незнакомом языке какие-то заклинания, в которых чаще всего повторялись загадочные слова «фак» и «шит». С трудом дождавшись момента, когда пробило девять, он изо всех сил пнул боковую стенку шкафа, открыв потайную дверь, хотя в общем-то никакой необходимости так обращаться с бедной мебелью не было. Затем спустился по узкой винтовой лестнице в темное полуподвальное помещение, сильно напоминавшее потайную комнату в лаборатории мэтра Альберто, торопливо щелкнул выключателем и, оглядевшись по сторонам, огорченно воскликнул:
– Ну и где? Обещали же к девяти! С бабами своими прощаются?
Как бы в ответ на его слова зажужжала Т-кабина, затем дверь мягко отъехала в сторону и в комнату торжественно вступил капитан второго королевского гусарского полка Парамон Полянский, солидный, представительный мужчина средних лет, с классическим кучерявым чубом и длинными висячими усами, что во все времена было модно среди поморских военных. Представительность господина капитана несколько портили зажатая под мышкой двуквартовая бутыль водки и огромная миска квашеной капусты, которую Полянский нес, прижав к груди. По капусте были беспорядочно разбросаны десятка два крепеньких соленых огурчиков, а из-за пазухи Парамона выглядывал полотняный сверток, в котором, как уже знал по своему опыту лорд Сильверстоун, находились шмат сала и краюха хлеба.
– Что, уже ждешь? – устало усмехнулся гость и, небрежно сдвинув в сторону хозяйские вещи, принялся раскладывать на столе принесенную снедь. – Только-только же девять пробило! Да и Саня еще не пришел… Чего ты так разнервничался? Что-то случилось?
– Ничего! – возмущенно вскричал лорд Сильверстоун. – Кроме того, что я второй день сижу как на иголках и жду, что за мной придут, что этот придурок Томас раскололся и сдал меня с потрохами, от каждого стука подкидываюсь, а ты еще опаздываешь и задаешь глупые вопросы!
– А ты сиди спокойно, – посоветовал капитан Полянский, по-хозяйски заглядывая во все шкафчики в поисках посуды. – Почему он непременно должен расколоться?
– Потому, что я обещал в случае чего помочь, а на самом деле сделать это не могу. Как только он поймет, что его списали и никто спасать его не собирается, тут же перестанет меня покрывать. А Главный все это выслушал вполуха и сказал, чтобы я не беспокоился. Поди пойми, то ли он что-то знает, то ли и меня уже давно списали и я даже не доживу до того момента, когда за мной придут люди Элвиса…
– Ну знаешь, Пол, это ты уже хватил… – Капитан посмотрел на свет сквозь найденный стакан и махнул рукой. – Кто тебя вообще сюда пустил, такого нервного? Что за глупость? Мы не у себя на Альфе, убирать людей во избежание утечки информации у нас нет необходимости. Обычно их увольняют и отправляют домой, это достаточная гарантия того, что для этого мира ты умер. А про твоего Томаса… Ты что, не знаешь, что он мертв? Сам его отравой и накормил, если я не ошибаюсь.
– Я же не знаю, когда точно яд подействовал, – пожаловался отравитель. – В инструкции было сказано от двадцати четырех до тридцати шести часов, к тому же я протянул до последнего, чтобы успеть потом нейтрализовать, если все пойдет как надо. Теперь не имею понятия, успел ли он что-то сказать…
– Даже если сказал, ты всегда успеешь слинять через Т-кабину, только не забудь с перепугу про параграф третий, то бишь систему «энерговеник». А вот и Саня. Не особенно и задержался…
Из кабины, на ходу поправляя подол туники поверх в явно наспех натянутых штанов, появился смотритель Большой Королевской Арены господин Креодонт.
– Дядя Гриша! – восторженно прокричал он, узрев миску с капустой и бутылку. – Вы не человек, а золото! Как раз об этом я мечтал последние четыре дня! Сало, боже мой, сто лет его не ел!
– Кто тебе виноват, что ты не на то учился, – хмыкнул капитан Полянский, он же полевой агент Соколов, пожимая руку пришедшему. – Ты у нас, кажись, спортсмен, вот тебя в Эгину и сплавили. А сала ты там точно не попробуешь, видел я как-то эгинских свиней, что собаки борзые… Оливок захватить не догадался?
– Оливок? – поморщился господин Креодонт, он же полевой агент Сидоренко. – Издеваетесь? Меня тошнит уже от этих оливок! Слушай, Пол, чего у тебя такие стаканы залапанные? Если сюда слуги не ходят, так и посуда не моется? Всего пять лун в лордах походил и вообще разучился что-то делать своими руками? А почему стаканов только три, больше никого не будет?
– Мишель уехал домой, – нервно отозвался лорд Сильверстоун, он же полевой агент Хадсон. – А Жорик не придет. Он у нас так занят, бедняга, что минутки свободной нет…
– Да на кой он нам нужен, – поморщился Саня. – Терпеть не могу любимчиков. Нет, ну вы скажите, дядя Гриша, ведь как устроено человечество: даже среди нас находятся люди, которые начальству милее других!
– Ну, если уж человечество так устроено, что ты с этим сделаешь? – философски заметил Полянский.
– Нет, вот сами подумайте! – не унимался разговорчивый Саня. – Кому-то достается Лондра с ее хитрожопым королем, которого хрен надуришь, кому-то Эгина с ее оливками и борзыми свиньями, кому-то выпадает общаться каждый день с припадочным королем Поморья и его стервозной дочуркой, от души сочувствую, дядя Гриша… А кому-то на блюдечке Голдиана, где вообще напрягаться особенно не надо! Теперь у Главного еще хватает совести строить нас в три ряда и вычитывать, что у Жорика уже какие-то там успехи есть, а мы, дескать, не стараемся!
– Не нервничай, – непробиваемый дядя Гриша подвинул коллегам стаканы и залюбовался огурчиком, вертя его в пальцах. – Между прочим, на Жорике еще и ортанское купечество висит. Спорим на что хочешь, у него будут возникать большие проблемы, когда дойдет до открытого конфликта с короной. Ты вспомни бесславную кончину Комиссии по отбору.
– Кто-нибудь разобрался все-таки, что там произошло на самом деле? – полюбопытствовал Саня.
– А кому-то дали в этом покопаться? До сих пор никто толком и не знает. Официально было объявлено, что один из гостей рехнулся и порубил всю Комиссию в куски, хотя как-то непонятно, откуда он взял оружие, куда смотрела охрана и вообще, почему этот якобы рехнувшийся гость на следующее утро уже был снова в своем уме и в полном порядке и почему его даже не судили? Равно как и то, каким образом всех причастных к делу успели за одну ночь пересажать, если все вышло случайно и никто заранее не готовился.
