- Мое сердце говорит: «Они взяли у тебя, забери у них». Забери Зловещий Тотем, который вошел в мирный город своих сородичей под покровом ночи, который убивал, душа и закалывая жертв, спящих слишком крепко, чтобы сопротивляться. Забери их матриарха, которая нанесла на лезвие яд вместо того, чтобы свято помазать его маслом. Возьми высокомерного дурака, который посмел сразиться с моим отцом, который смог победить, только опустившись до…
Бейн начал повышать голос, спокойствие в его глазах вспыхнуло гневом. Его руки сжались в кулаки размером с голову Андуина, и он начал бить хвостом. Вдруг он остановился посреди предложения и глубоко вздохнул.
- Как видите, мое сердце не очень разумно. Я согласен с ним в одном. Я должен вернуть земли своего народа - Громовой Утес, Деревню Кровавого Копыта, Пристанище Солнечной Скалы, Лагерь Мохаче, любую другую деревню или заставу, в которую они вторглись и пролили невинную кровь.
Андуин заметил, что кивает. Он был полностью согласен, по многим причинам. Зловещий Тотем не должен был оставаться безнаказанным за такую жестокость и безжалостность, Бейн будет лучшим вождем, чем эта Магата и, кроме того, мир с Альянсом может быть достигнут, только если этот храбрый, хоть и молодой, таурен встанет во главе своего народа.
- Я думаю, ты прав, - сказала Джайна, но Андуин уловил натянутую нотку в ее голосе. Он знал, что ее интересовало, что именно он собирался сделать и что попросит у нее. Она должна была быть готова помочь, иначе она никогда не позволила бы Бейну прийти поговорить с ней. Он придержал язык и позволил Бейну продолжить.
- Но есть то, что я не могу, что я не должен делать. Даже если мое сердце ведет к этому. Я не могу этого сделать, потому что знаю, что отец не одобрил бы, а я должен чтить его волю, то, за что он боролся, за что он заплатил собственной жизнью, а не вестись на поводу у своих чувств, - Бейн глубоко вздохнул. - Как бы этого я ни хотел… я не могу напасть на Гарроша Адского Крика.
Джайна незаметно расслабилась.
- Гаррош был назначен моим вождем, Траллом. Мой отец поклялся в верности Траллу, как и я. Мой отец всем сердцем верил, что Гаррош был ответственен за нападение на часовых в Ясеневом Лесу, а также за нападение на друидов. Поэтому он бросил вызов на мак'гору Гаррошу, во имя Орды, и не отказался от вызова, даже когда Гаррош изменил правила и сделал ее битвой до смерти. Я верю, что в той ситуации он все сделал правильно. Его мотивом не были гнев, ненависть или месть.
Голос Бейна дрогнул.
- Его мотивом была любовь к Орде и желание видеть ее в мире. Ради этого он был готов рискнуть своей жизнью, и именно своей жизнью он заплатил.
Слова Андуина вырвались изо рта прежде, чем он успел остановить их.
- Но никто не отказал бы вам в праве на месть, особенно если вы сможете доказать, что Гаррош позволил Магате отравить его лезвие! И атака на друидов…
Джайна была недовольна его вспышкой, а Бейн казался сильно удивленным. Он повернул большую голову на мгновение, чтобы обратиться к Андуину.
- Да. Но кое-чего ты не понимаешь. Возможно, даже вы, Джайна, не понимаете, что мой отец бросил вызов на мак'гору. Результат разрешает вопрос раз и навсегда. Так сказала Мать-Земля.
- Но если Гаррош обманул…
- У нас есть доказательство, что Магата отравила лезвие. Но ни одного, что с согласия Гарроша. В сердце моего отца не было сомнений. В моем сомнение есть. Если я брошу ему вызов без непоколебимой веры, что я прав, тогда я попру древнюю традицию своего народа. Скажем, мне не нравятся эти законы, а значит, я не буду соблюдать их. Я отвергну Мать-Землю. К чему это приведет, молодой Андуин?
Андуин медленно кивнул светлой головой.
- Нельзя сначала сказать, что это справедливый способ определить, прав ты или нет, и затем заявить, что он несправедлив, потому что тебе не понравился исход.
Бейн одобрительно фыркнул.
- Теперь ты действительно понимаешь. Хорошо. Мой отец бросил вызов Гаррошу, пытаясь исцелить Орду. И все же, если я поступлю так же, то расколю ее. Я уничтожу образ жизни тауренов, все, за что они боролись, в слепой попытке защитить его. Уничтожу то, ради чего Кэрн Кровавое Копыто отдал свою жизнь. Это не то, что должен сделать его сын. И потому… я не сделаю этого.
Андуин почувствовал, как по его спине пробежал холодок. Он знал, что многие люди, а также другие расы Альянса, думали о тауренах, об Орде. Он часто слышал ропот, крики. Орду называли чудовищами. А тауренов считали просто животными. И все же Андуин знал, что за все его, по общему признанию – недолгое, время в этом мире, он никогда не был свидетелем такой честности.
Он также знал, что Бейн не смирился со своим решением. Он знал, что было правильно, но он хотел признавать этого. Андуин внезапно понял, что Бейн… не думал, что сможет. Бейн не верил, что он, Бейн, сможет быть таким же тауреном, каким был его отец, и за полными страдания словами скрывался страх его поражения.
Андуин знал, каково жить в тени могущественного отца. Для любого, у кого были глаза, чтобы видеть, и уши, чтобы слышать, было очевидно, что Бейн и Кэрн были очень близки. Андуин почувствовал зависть: теперь он не был так близок с Варианом, как был когда-то… И он тут же устыдился своих мыслей. Как бы чувствовал себя он, если бы его отца отобрали у него подобным образом? Каково было Вариану, когда убили его собственного отца? Если бы у Вариана не было под рукой мудрости тезки Андуина, Андуина Лотара, чтобы направлять его на верный путь, что бы он натворил?
Смог бы хоть один Ринн, почувствовав такую боль, какую сейчас не скрывал Бейн, выбрать путь, который был нужен его народу, а не потакать личным мотивам?
- Я сейчас вернусь, - внезапно сказал Андуин. Он поднялся и поклонился, затем, чувствуя на своей спине любопытствующие взгляды, умчался в комнату, которую предоставила ему Джайна. Под кроватью лежал мешок, который он захватил с собой, когда воспользовался камнем возвращения, чтобы сбежать из Стальгорна и позолоченной клетки, которую Мойра приготовила для него. Он схватил мешок и поспешил вернуться к Джайне и Бейну. Между бровями Джайны пробежала морщинка, выдававшая Андуину ее раздражение. Он снова сел и опустил руку в мешок, доставая что-то плотно завернутое в ткань.
- Бейн… я не знаю… Возможно я немного забегаю вперед, и не уверен, есть ли вам дело до того, что я думаю, но… я хочу, чтобы вы знали, что я понимаю, почему вы выбираете этот путь. И я думаю, что он правильный.
Бейн скептически сузил глаза, но не прерывал его.
- Но… мне кажется… - Андуин нащупывал слова, его лицо покраснело. Он поддался порыву, которого сам полностью не осознавал, и он надеялся, что в конце пожалеет об этом. Он глубоко вздохнул.
