Ознакомительная версия.
– Это почему же? – Рейалл осторожно скользнул ладонью по моему плечу, легонько сжал пальцы – и последовал за Раферти по узкой каменной лесенке, винтом поднимающейся наверх, к башенке с потускневшим немым колоколом.
– Потому что печати Сумерек, что лежит на городе, нужны новые жертвы взамен тех, что похоронены в этой церкви. А забрать их жизни можно только с приходом темноты, а до того зачарованные ворота впускают всех и каждого, но выйти уже не получится. Даже если разбить ржавые петли и разломать створки – вас ждет только серый густой туман, блуждание в котором приведет вас все к тем же воротам, от которых вы уходили.
Ветер, что гулял на верхушке колокольной башни, был по-осеннему сырым и холодным, нес с собой запах недавно остывшего пожарища и речного ила. Немой бронзовый колокол, лишившийся языка, потускнел, покрылся зелеными разводами и едва заметно покачивался сам по себе, словно невидимый звонарь пытался заставить его снова петь, пронизывая окрестности гулким мелодичным звоном.
Сверху город казался еще более разрушенным, унылым и пугающим. Река, что с холмов казалась нам ярко-синей блескучей лентой, здесь превратилась в темно-серый ленивый поток, по поверхности которого плыли подгнившие веточки деревьев и мелкий строительный мусор. Тишина властвовала над домами – лишь скрипела где-то на ветру оконная створка да изредка срывались глиняные осколки с черепичных крыш.
– Раферти, а что здесь все-таки произошло? – тихо спросила я, кутаясь в плащ и пугливо цепляясь за локоть фаэриэ, стараясь не приближаться к высокому стрельчатому окну колокольни.
– Все и сразу. Резня, затем пожар, который охватил западную часть города, а потом плотина рухнула, и река затопила город. Если бы вы пришли сюда в другой день, то увидели бы только озеро меж холмов, из середины которого поднимается маковка этой самой колокольни, и больше ничего.
Раферти уселся на краешек стрельчатого окна, закурил трубку и посмотрел на меня.
– Сказание долгое, но и время нам как-то скоротать надо. Госпожа хорошая, поройся в моей сумке, там с утра печеный цыпленок был. Накрой нам на стол, а я пока расскажу, куда мы с вами по разным причинам влезли. Думается на сытый желудок много лучше, чем на голодный…
История, которую рассказывал посвященный Дороге человек, захватила меня с первых же слов. Странник говорил так складно да умело, словно сам когда-то давно был в городе, который двести с лишним лет назад прозывался не иначе как благословенным, радостным, величественным.
Город Баллард, где ковались самые лучшие мечи, а про кузнецов сказывали, будто бы все мастера получили свой дар, свое призвание после того, как отслужили положенный срок в холмах у фей. Кованые железные кубки казались тонким паутинным кружевом, куда помещалась выдутая из цветного стекла хрупкая причудливая посудина, а уж какие узоры делались на нагрудные доспехи знати – не медью или серебром, волшебной драконьей чешуей, побегами фейского цветка казались.
Но однажды поздним вечером, перед самым закрытием ворот, прошли в город двое – мужчина и женщина, закутанные в темные одежды. Они встали напротив церкви, на самой широкой улице, что вела от северных ворот, и ждали, покуда по крышам домов не застучали первые капли летнего дождя. И под шум воды по глиняным желобам женщина воздела руки к небу, запела песню, равной которой никогда не слышали люди, а мужчина, преданно стоявший у нее за плечом, вдруг рассыпался дождевой капелью, развеялся порывом ледяного ветра…
Тугие плети смерча, что танцевали в ту ночь над Баллардом, запечатали все выходы из города, завалили, заклинили все большие ворота упавшими балками и кусками каменной кладки, отколовшимися от стен. А вокруг той, что прозывали Королевой Мечей, кружилась совсем иная буря.
Женщина медленно шла по улицам Балларда, и все мечи, все ножи, выкованные в горнилах человеческими руками, подчинялись ей, взмывали в воздух, покорные ее воле, и обращались против своих хозяев. Смерть следовала по пятам за той, чье платье из белого шелка стало вначале красным, а потом черным, и собирала большую жатву, великую жатву. Город был обречен, ведь каждая гибель от руки Королевы Мечей становилась еще одной кровавой жертвой, принесенной в дар Сумеркам, каждый последний вздох расширял туннель на изнанку тени, что строила черная королева. И звенела ее песня-заклятие, опутывая каждый дом и каждый камень мостовой страшным приказом – отдать жизнь и душу на прокорм твари, что нетерпеливо ворочалась на изнанке тени, разбуженная фаэриэ…
– Раферти, хватит, – негромко простонала я, хватаясь за голову и пытаясь заглушить колокольный звон, тревожный набат, что звенел в ушах.
Похоронный звон, пугающий, пробирающий до самого нутра. Так звонят, отпевая колдунов или разбойников, так звонит последний оставшийся в живых человек в храме, чтобы возвестить округу о том, что жив еще монастырь, а значит, жива еще вера, которую следует беречь и приумножать, чтобы отчаяние не накрыло черной тенью-крылом, не лишило души людские человечности.
Я вскинула голову – и увидела, как позеленевший от времени и непогоды колокол раскачивается на ветру, словно невидимый звонарь дергает за веревку. Рейалл шагнул ко мне, протянул руку, но я отшатнулась назад в испуге, закрыла лицо руками – но все равно продолжала видеть…
Бурю, с треском раздирающую небеса на куски ослепительными стрелами молний. Черный бархат неба, плачущий крупными ледяными слезами. Бурлящие воды реки, катящей свои волны в рукотворном русле, выложенном гладко обтесанным серым камнем. Я почти слышала звон цепей, которыми был когда-то давно скован Грозовой Сумрак, и ощутила момент просветления, когда Рей нашел в себе силы пойти против воли Мэбвэн. Не разорвать узы договора – но ослабить их.
В момент, когда рука огромного существа толщиной со столетний дуб нетерпеливо просунулась через портал, заботливо выстроенный Королевой Мечей, ослепительно-яркая ветвистая молния с силой ударила в плотину, перегородившую реку! Высвобожденная вода с ревом ринулась в долину, сметая все на своем пути – распростертые тела людей, обломки ставень, гася вспыхнувшие от ударов молний пожары…
И уничтожая заклинание-призыв Мэбвэн, ради завершения которого Королева Мечей принесла в жертву целый город.
Схлопнулся портал, отсекая протянутую в мир людей лапу сумеречного существа, заросшую красновато-коричневой чешуей, заклинание пошатнулось – а потом разлетелось вдребезги, покрывая невидимым крошевом проклятия дома, уничтожаемые наводнением, и привязывая погибших людей к местам их смерти…
Ознакомительная версия.
