Ознакомительная версия.
Я вспомнил, что кардинала Бельдарию и вправду именовали Дьяволом из Гомолло — по родовому имению. Впрочем, звать его дьяволом не имело особого смысла, ибо кардинал был — самое большее — злобным гномом, и до дьявола ему было столь же далеко, как мне до Ангела. Но известно ведь, что общество любит броские имена. И конечно же это совершенно не означало, будто кардинал неопасен. Наоборот, делался крайне опасным, когда кто-либо пытался перейти ему дорогу. Еще мне было крайне интересно, отчего Церковь смотрела сквозь пальцы на проделки сего набожного старца? Откуда у него такие могущественные заступники? Множество достойных людей и за меньшие грешки отправлялись в монастыри на пожизненное заточение; обычно в замурованную келью под бдительным присмотром стражи. А то и просто подавали им вино, после которого скоропостижно преставлялись от катара кишок.
Впрочем, все это было неважно. Не мне оценивать правильность действий Церкви по отношению к грешникам. Я, Мордимер Маддердин, был карающей рукою Церкви, а не ее мозгом. И слава Богу. А то, что при случае мог совместить приятное с полезным и, служа Церкви, служить также себе самому, было лишь дополнительной причиной, по которой я уважал свою работу. Не говоря уже о том, что оставаться инквизитором и стать бывшим инквизитором — вещи настолько же разные, насколько жизнь отличается от смерти.
— Хорошо, Лонна. — Я встал с кресла, хотя сидеть на нем было очень удобно. — Ради собственного блага держи рот на замке, — приложил палец к ее губам.
Пыталась отдернуть голову, но я придержал ее за волосы левой рукою. Стояла согнутая, с оттянутой назад головой, и громко дышала. Но вырываться не пыталась. Я провел кончиком пальца по ее полным губам.
— Будь хорошей девочкой, Лонна, — сказал ей, — потому как, моя куколка, узнай я, что в городе начали шептать, будто Мордимер Маддердин ищет прелата Бульсани, могу и вернуться, — усмехнулся ей ласково. — И знаешь, кого тогда приведу с собой? — Ответа я не ждал, да и Лонна была слишком напугана, чтобы выдавить из себя хоть слово. — Я приведу своего приятеля, Курноса, который говорил мне как-то, что очень ему запала в душу некая полногрудая хозяйка борделя. И что он охотно покувыркался бы с ней часок-другой. А верь мне, куколка, пережив такое, ты не была бы уже той девицей, что прежде.
Отпустил ее и позволил сесть в кресло.
— Тебе не нужно мне угрожать, Мордимер, — сказала она тихо, и я видел, как дрожат ее руки.
— Не нужно. И я этого совсем не люблю. Но знаю, что это крепко облегчает жизнь. До свидания, Лонна. Если буду в городе, приду вечерком и проверну то дельце с шулером.
Она ничего не ответила, и я вышел. Гловач открыл ворота.
— Сердечно приглашаем вас, господин Маддердин, — сказал он, но на этот раз я решил ничего ему не давать. Что чрезмерно — то вредит.
* * *
Второй раз за день меня ожидала неторопливая прогулка к зернохранилищам. Что ж, стоило сообщить Хильгферарфу, что может поставить крест на своих денежках. Жаль, поскольку четыре с половиной тысячи дукатов — это солидное состояние. За такие деньги можно и убить, хотя я знал и тех, кто убивал за пару хороших кожаных сапог или за баклагу с водкой. Да-а, жизнь в Хез-хезроне не была товаром ценным, и те, кто сохранял ее долго, должны были чем-то жертвовать.
Хильгферарф все еще был в бюро и приподнял брови, когда меня увидел.
— Господин Мордимер, — произнес он. — Новые известия?
Я рассказал ему все, что услышал от Лонны, не выдав, понятное дело, источника информации. Но подозревал, что он умен достаточно и догадается сам. Я говорил — и видел, как темнеют его глаза. Что ж, только что попрощался с четырьмя с половиной тысячами дукатов. Это болезненно. Когда я закончил, он вытащил замшелую бутылочку вина и налил нам в маленькие кубки. Я попробовал. А этот бывший докер имел отменный вкус. Сообщил ему об этом, и он кивнул с благодарностью.
— И что вы теперь намереваетесь делать? — спросил он.
— А что могу сделать? — ответил я вопросом на вопрос. — Полагаю, на этом мое задание закончилось.
— И все же поговорим, — сказал он вежливо. — Прелат Бульсани работает на Дьявола из Гомолло. Оба знаем: у кардинала огромное состояние. Можем ли предполагать, что Бульсани не только не израсходовал свои деньги, но даже приумножил их?
«Бог мой, — подумал я. — „Можем ли предполагать“ — и это говорит бывший докер. Он что, брал уроки риторики? Или на самом деле — дворянский бастард, подброшенный в доки ублюдочной матерью?»
— Может, да, а может, и нет, — ответил я. — Шесть девиц с юга вполне способны потянуть на четыре тысячи, плюс-минус триста, в зависимости от того, были ли действительно красивы, как сильно торговался и насколько были ему необходимы. Но подозреваю, что те девушки предназначены в качестве презента для Бельдарии, а значит, прелат потратил свои, не чужие деньги. Конечно, если вообще можно сказать, что эти деньги когда-либо ему принадлежали.
— Да-а… — Хильгферарф стукнул костяшками о стол. — И что этому идиоту нужно от Дьявола?
— Настолько далеко в своих догадках я не забирался, — пожал я плечами, — но полагаю, как раз этим лучше не интересоваться.
— Может быть, может быть… — Хильгферарф задумчиво покивал, и эта его задумчивость очень мне не понравилась. — Ну ладно, — добавил голосом чуть более живым, словно очнулся наконец от полудремы. — Маддердин, хочу, чтобы вы отправились в Гомолло, проверили, там ли Бульсани, и приволокли его ко мне. Понятное дело, живым.
— А скатерть-самобранку не хотите, — спросил я совершенно без иронии в голосе, — или меч-кладенец?
Он явно не привык к таким ответам. Зато я привык к тому, что раз за разом мне пытались давать совершенно идиотские задания. К сожалению, на некоторые из них я иногда соглашался. И лишь благодаря немалой удаче или, быть может, пристальной опеке Ангела-Хранителя глупость моя до сих пор меня не угробила.
— А вы не думаете, господин Маддердин, что ваши люди могут быть именно в Гомолло? Или, по крайней мере, туда направляться?
— Нет, — ответил я искренне. — Крайне сомнительно, чтобы они узнали то, что узнал я.
Но уже сказав, засомневался. Курнос и близнецы исчезли из города — это факт. Конечно, я не проверил еще все варианты — или, вернее, не проверил последний: не пошел к бургграфу узнать, вдруг попались на чем-нибудь. Будь у них деньги — наверняка сидели бы в борделе, пока наличность не закончится. Но вместо денег у них было задание, выполнить которое они подрядились. И я не думал, что они решили обмануть Хильгферарфа. Не их стиль. «Собака не гадит там, где ест», — говорила старая пословица, а они хорошо представляли себе, сколько можно заработать в Хез-хезроне. И насколько быстро здесь теряют репутацию. А репутация — это все, что у них было.
Ознакомительная версия.
