дереву серией отрывистых ударов. Он пробрался вперед, выглянул из-за ствола с другой стороны и чуть не потерял голову из-за черного луча. Он откатился в другую сторону и был ослеплен вспышкой приближающейся молнии. Галаэрон упал плашмя и укусил землю, когда снаряд с треском пролетел над головой. С течением времени с одинаковой скоростью для всех он не мог сравниться с фаэриммом. Он отстранился, приготовил теневой щит и едва успел поднять его, как подлесок расступился в дюжине шагов, и в поле зрения появилась голова шипастого. Вала появилась позади него, провела своим темным мечом по его спине и исчезла в кустах как раз перед тем, как луч зеленого сияния разрушил листву там, где она стояла. Лук Такари запел, и луч исчез. Вала вскочила, махнув отрубленным хвостом фаэримма в направлении Галаэрона, и снова пошла через лес. Прежде чем последовать за ним, Галаэрон сказал:
— Хелбен, они в ловушке между нами. Мы идем с противоположного конца.
К тому времени, как он выкатился из-за дерева, Кул уже убил второго фаэримма, бросившегося на помощь тому, которого убила Вала. Галаэрон вернулся на свое место в боевой линии, и они пробрались через подлесок, убив еще нескольких багберов и двух иллитидов, прежде чем Такари послала свой голос в деревья над головой и издала предупреждающий птичий свист. Пламя огненных шаров и молний устремилось к звуку, заставив два синих дерева вспыхнуть и осыпать лесную подстилку горящими ветвями и сломанными конечностями. Галаэрон проследил за одним из заклинаний до его источника и заметил то, что выглядело как конусообразное бревно, подозрительно вертикально стоящее в центре большой медовой ежевики примерно в двадцати шагах впереди. Он послал полет теневых стрел в сторону бревна, затем нырнул в укрытие и начал катиться. На этом пути ему помогли несколько сотрясающих волн и стена магического тепла. К тому времени, когда Галаэрон остановился, лес впереди распадался на щепки и пламя. Он встал на колени и обнаружил иллитида, спотыкающегося в его направлении, его голова со щупальцами смотрела широко раскрытыми глазами через плечо. Галаэрон едва успел выхватить меч, как тварь налетела на острие и пронзила себя. Он закончил работу несколькими взмахами клинка, затем оттолкнул иллитида. Ситуация была почти такой же на остальной линии битвы, и Галаэрон не сомневался, что это было потому, что Избранные были позади врага, атакуя. Рабы разума фаэриммов слепо убегали из ада, стремглав бросаясь на Валу и Кула. Ваасанцы несли ужасную дань, вращаясь и кружась, разрезая надвое любого монстра, который оказывался в пределах досягаемости их темных мечей, и используя их рукояти, чтобы сбить с ног случайного эльфийского раба разума. Но их было только двое и, без сомнения, сотня рабов разума. Десятки проскользнули мимо и с грохотом скрылись в кустах. Такари сделала все возможное, чтобы остановить монстров, опустошив свой колчан в их спины и медленно продвигаясь вперед, чтобы она могла экономить стрелы, выдергивая их из мертвых тел. Галаэрон использовал стрелы теней, чтобы срубить пару багберов и бехолдера, повернувшихся к ней спиной, затем Такари сбила бегущего иллитида, и врагов больше не было.
Позади Галаэрона послышался шум падающего дождя. Он обернулся и увидел небольшой поток, затопивший линию битвы, потушивший огонь и наполнивший дрова клубящимся паром. Буря ничего не сделает, чтобы спасти уже горящие деревья, но, по крайней мере, предотвратит распространение пламени. Когда из облака пара появилось три фаэримма, Галаэрон обнаружил, что готовит теневой снаряд. По тому, как лесной мрак, казалось, цеплялся за их тела, он знал, что они были Избранными, но это не мешало ему съеживаться. Маскировка была более убедительной, чем он предполагал, и он внезапно понял, почему было так трудно убедить Кейю в его личности в Стонущей Пещере.
— Печально потерять так много синих деревьев, — сказал Хелбен, поворачивая свой головной диск, чтобы оглянуться на линию фронта. — Большинство из них старше меня.
— Эвереска подверглась вторжению, — сказал Галаэрон. — Деревья должны заплатить вместе с нами.
У Такари от возмущения отвисла челюсть. Она начала было упрекать его за такие слова, но передумала и просто бросила обвиняющий взгляд в сторону Валы.
Вала пожала плечами и сказала:
— Не смотри на меня. Я не та, кто велел ему принять свою тень.
— Я не говорю, что мы должны позволить лесу сгореть, — возразил Галаэрон. — Только то, что мы должны помнить, что станет с лесами Эверески, если мы позволим фаэриммам захватить город.
— Иногда меньшее из двух зол – единственное возможное благо, — согласилась Лаэраль. Она направилась к краю луга. — Давайте посмотрим, нужна ли Кейе помощь, а?
Но Рота Холодной Руки держала ситуацию под контролем. Без своих хозяев-фаэриммов, которые могли бы направлять и запугивать их, большинство рабов разума уже потеряли интерес к борьбе и начали отступать. Потребовалась всего пара молний с фланга, чтобы превратить отступление в бегство, и силы Эверески были одни в поле всего несколько минут спустя.
Кейя отдала приказ собрать раненых и забрать темные мечи, затем махнула Арису из его укрытия на противоположной стороне луга и подошла, чтобы присоединиться к Галаэрону и остальным. С измученным битвой лицом и морщинами беспокойства на лбу, глубокими, как вспаханные борозды, она выглядела неизмеримо старше и мрачнее, чем, когда Галаэрон видел ее в последний раз, но также и сильнее. С Берленом за спиной она остановилась и тепло, хотя и устало, обняла Валу, затем отступила назад и внимательно посмотрела на брата. В ее глазах была жесткость, которая заставила Галаэрона забеспокоиться, что она обвиняет его в том, что произошло в Эвереске, и он начал опасаться, что их воссоединение будет не слишком радостным. Он был более чем готов взять на себя ответственность за свои ошибки, но мысль о том, что его ошибки могут вбить клин между ним и его сестрой, была больше, чем он мог вынести. Достаточно того, что война, которую он начал, отняла у них отца; то, что она также уничтожит то немногое, что осталось от его семьи, будет наказанием, достойным Ловиатар. Наконец, Кейя опустила руку на свой выпирающий живот и сказала:
— Ты слышал, я полагаю?
Задаваясь вопросом, какое отношение ее беременность имеет к его ошибкам, Галаэрон ответил:
— Шторм сказала мне.
— Ну, чего же ты ждешь? — Кейя снова положила руку на рукоять темного меча, висящего в ее ножнах,
