Глава 12
ГЕРЦОГИНЯУ предмостного укрепления на северном берегу Клайва я нашел Крейга. Он вместе с лейтенантами Макнилом и Макгилланом пытался навести порядок в толпе горцев. Крики, рев возбужденных воинов.
Из‑за стен Корнхолла стелился дым — что то горело.
— Лорд Грегори, вы вернулись вовремя.
При виде меня офицеры ободрились, а горцы притихли.
— Постройте людей! Что в городе?
— Ночью через ворота дракона ворвались отряды противника — они с гербами герцога Бронкасл. Пленник сказал, что их возглавляет герцогиня Маргарита. Я смог пробиться к северным воротам. В городе резня — солдаты герцога режут горожан и жгут дома.
— Замок?
— Замок, судя по развевающемуся штандарту, в наших руках и северные ворота тоже, но выйти через них в город — самоубийство — В домах и переулках засели арбалетчики. Их там как блох на собаке! И болтов у них много!
— Наши силы здесь на севере?
— Три тысячи пеших горцев и две роты конных арбалетчиков. Еще пять сотен необученных недавно нанятых солдат.
— Бургомистр остался в городе?
— Оттуда никто из горожан не выбрался…
Лицо Крейга омрачилось — в городе осталась его жена.
— Крейг, срочно добудь пять повозок с высокими бортами. Их нужно набить соломой или сеном и полить смолой.
Пехота была построена тремя квадратами по тысяче человек. Я проехал вдоль строя.
— Ребята — сейчас мы войдем в город и порежем всех герцогских ублюдков как кур! Я пойду впереди вместе с вами! Мы вырежем им печенку! К вечеру отпразднуем победу — каждому после боя по десять талеров и по бесплатной девке!
Горцы заревели в ответ. Бесплатные девки — это заманчиво!
Первой тысяче я приказал оставить пики в лагере, а вооружиться секирами, кистенями и фальчионами.
Повозки прибыли. Я приказал отпрячь лошадей. Вместо них за оглобли взялись горцы — по десятку к каждой повозке. Задом наперед их вкатили на мост.
Я шел рядом с первой повозкой. Чужой шлем–салад наползал мне на глаза.
Оглянулся. За повозками следовала первая тысяча горцев. Сверкала холодная сталь… Часть горцев была в полудоспехах — эти пойдут первыми.
На воротах раздавались щелчки — наши арбалетчики вели перестрелку с верхушки башни.
— Парни — обратился я к горцам, толкавшим повозку — Проталкиваем повозку через ворота, зажигаем солому и разгоняем как можно сильнее, чтобы доехала до ближайших домов, и сразу назад и в стороны — пойдет следующая! Все поняли?
Они закивали. Горящий факел был в моей руке. Громыхая по камням мостовой, повозка прокатилась под сводами ворот. Я сунул факел через борт — солома занялась — белый густой дым потянуло вверх.
— Давайте! Сильнее!
Они побежали, разгоняя повозку. Черные росчерки арбалетных болтов ударились о камни. Но я уже отвернулся — подъезжала вторая повозка. Я посторонился, повторил инструкции горцам и поджег солому.
— Правее!
Третья повозка.
— Левее!
Четвертая повозка.
— Правее!
Пятая повозка, я поджег ее и устремился вперед вместе с горцами.
Густой белый дым от горящих повозок затянул все пространство от ворот до домов.
Первая тысяча горцев с ревом вырвалась из ворот и захлестнула ближайшие дома и улочки. Падали подстреленные, поймавшие грудью арбалетный болт. Но их товарищи рвались вперед.
За горцами бежали спешенные арбалетчики. Я приказал им забираться на крыши домов и идти по ним к центру города.
Мне подвели коня. Умное животное осторожно переступало через тела сраженных людей.
Вторую тысячу горцев к воротам дракона повел Крейг, третью тысячу повел я в центр города. Горцы бежали толпой с алебардами, поднятыми кверху. Они сметали все на своем пути. Я верхом в сопровождении десятка арбалетчиков следовал за ними.
Наша внезапная атака застала людей герцогини врасплох. Осмелевшие горожане, увидев горцев, высыпали на улицы, вооружившись чем попадя. До самых сумерек врагов выискивали по всему городу. Я приказал брать их в плен, но горожане, рассвирепев, никому не давали пощады.
Ворота из города были в наших руках, и выхода для людей герцогини не было.
Бургомистр Тудор весь день продержался в квартале оружейников за баррикадами. Теперь он вернулся в свой дом на центральной площади, возглавил поиски уцелевших врагов. Как вскоре стало известно, ворота дракона нападавшим ночью открыли монахини монастыря Святой Варвары, угостив караул вечером вином с маковым отваром.
Горожане устроили охоту на монахов, подожженный монастырь горел всю ночь. Патрули горцев прочесывали улицы, отряды стояли у всех ворот и на площади.
Я смотрел на бурлящий город, на этот пожар с башни замка. Рядом стоял Жасс. Отец Симон рвался в город, но я не пустил его — еще перепутают с монахом и прирежут!
Старик обиделся и ушел, по его словам, молиться.
— Пламя в ночи — это зрелище завораживает.
— Нет, лорд Грегори, это страшно.
Мне было страшно за Сью и за малышей. Меня успокаивало лишь то, что лорд Харпер мертв, и его люди будут ждать инструкций. Наемники любят деньги — когда они узнают о том, что их наниматель мертв — они придут ко мне за выкупом.
С севера на юг путь один — через Корнхолл. Они не смогут меня обойти.
— Страшно, когда ничего не знаешь о своих близких, Сэмюэль!
Герцогиня Маргарита и ее младший сын были в моих руках. Крейг перехватил их у самых ворот, перебив охрану и свиту. Что мне с ними делать? Сейчас их поместили в подвал замка в одну из камер.
— Идите спать, Сэмюэль, день был тяжелым.
— Покойной ночи, лорд Грегори.
— Покойной ночи.
Присутствие многочисленной стражи на стенах не успокаивало. Я спустился вниз во двор, а потом поднялся в свою комнату. Майк дремал в кресле. Постель была подготовлена.
Нервное напряжение этого дня наконец сказалось. Стянув сапоги, я лег и сразу же провалился в сон.
Я проснулся ночью. Свеча на камине почти догорела.
Противно болела голова, просто пульсировала боль в затылке. Я приложил пальцы к вискам. Ничего не выходило — я не мог лечить свою боль. Я сел на постели, от усилия боль стала сильнее.
На столе у двери стоял кувшин с водой. Я добрался до него и жадно выпил два бокала.
Разбудив Майка, я отправил его за вином.
Я лежал на постели, на спине, и единственным моим чувством было отвращение к жизни. Зачем мы живем? Для мучений и страданий. Что нас ждет? Только смерть. Гнусная перспектива!
Выпив два кубка красного вина, я наконец забылся сном.
Утром мое дурное настроение не улучшилось.
