— Да не волнуйтесь вы, с ней все в порядке, просто не рассчитала силы.
— Ты должен был за ней следить!
— Но…
— Никаких "но"! Ты…
— А может, хватит? — повернув голову на бок, я устало посмотрела на герцога Веллириана, приглушенным шепотом отчитывающего Малика. — Никто за мной следить не должен, не маленькая уже.
— Как ты себя чувствуешь? — ко мне подошел Лиэрман нэй Аррткур и присел рядом.
— Бывало и лучше. — Усмехнувшись, я приподнялась на подушки. — Сколько я провалялась без сознания?
— Два дня. — Обойдя недовольно поглядывающего на меня герцога, Гейр подошел ближе. — Мы уже не знали, что делать.
— Так долго… — На несколько секунд я прикрыла глаза, прикидывая, сколько сил у меня восстановилось, и какое количество времени понадобится на то, чтобы я снова могла исцелять. Выходило, что достаточно много. Даже если я целыми днями буду заниматься исключительно собой, полностью силы восстановятся лишь за неделю.
— Эль?
— Да? — открыв глаза, я удивленно посмотрела правителя. Слишком неуверенным был его голос.
— Я понимаю, что ты сейчас слишком слаба, но… — Мужчина замялся, но я и без слов поняла, что он хотел сказать. Только вот помочь ничем не могла.
— Нет, — я опустила взгляд. — Тех крох силы, что у меня остались, хватит лишь на то, чтобы облегчать боль, на большее я сейчас не способна. Мне очень жаль.
Отвернувшись от поникших мужчин, я прижалась к Дану, чуть вздрогнувшему при моем прикосновении. Все тело его горело, а на белоснежном лбу выступили капельки пота. Бедный… И все это из-за меня! Хотя, если бы не передача сил, мы бы никогда не спасли детей. Только этим я и успокаивалась, чувствуя, как он мучается. Лихорадка и у обычного человека протекает весьма мучительно, а у Дарракши-Лан все ощущалось в несколько раз сильнее. Они не привыкли к болезням, реагируя намного чувствительнее ко всему, и от этого становилось еще мучительнее наблюдать за их страданиями.
— Такое состояние у всех?
— В большинстве своем, да, но есть случаи и похуже. — Обернувшись, я заметила, как правитель с болью рассматривает брата. — Никогда не думал, что увижу такое… Сильные воины, не знающие поражения, оказались беспомощнее младенцев. И за что? Что наша раса сделала, чтобы так мучиться? Сначала дети, единственное ради чего мы живем, а потом… — Лиэр обреченно вздохнул, закрыв лицо руками. — Да, мы убивали, на наших руках сотни жизней, но ведь так мы оберегали свой народ. Люди истребляют целые расы, не щадя никого, ни детей, ни стариков, и им все сходит с рук. А мы…
— В этом я с вами не согласен, правитель. — Глава Гильдии Воинов зло усмехнулся. — На протяжении последних месяцев нападения Нечистых на людей неимоверно возросли. И, уверяю вас, методы, которыми убивают Дарракши-Лан, встречались довольно часто.
— Этого не может быть! — Лиэр вскочил с места, одаривая герцога гневным взглядом. — Я могу поручиться за каждого из своей расы.
— Но факты говорят об обратном.
— Ложь. — Правитель упрямо покачал головой. — Вы не понимаете, герцог, я чувствую любого из своего народа, в этом особенность правителей нашей расы. Восходя на престол, мы получаем силу, позволяющую мне сейчас с уверенностью утверждать, что никто из Дарракши-Лан за последнее время не тронул ни одного человека. За исключением несколько детей в одной из ваших деревень. Однако это дело рук моей, в то время умирающей, дочери и я готов понести любую ответственность за это происшествие, которую сочтет нужным Ронуэрт ля Риддоун.
— Хм… — нахмурившись, глава Воинов внезапно посмотрел на меня. — Я знаю, что ты можешь узнать все о чувствах других существ, девочка, поэтому, прошу тебя, помочь нам определить правду.
— Вы оскорбляете меня своим недоверием, герцог. — Взгляд Лиэра стал холоден как лед и столь же колюч. — Однако мне понятно ваше беспокойство и лишь, поэтому я пойду вам на уступки. Что ты чувствуешь, Эль, лгу ли я?
Все взгляды присутствующих в комнате скрестились на мне, заставив нервно поежиться. Ну вот, опять я крайняя. Узнать, что на самом деле чувствует правитель… Ненавижу копаться в чужих эмоциях! Ну почему глава Гильдии Воинов вспомнил об этой особенности целителей? Да, мы должы знать, что чувствует больной, однако это не означает, что нам это нравится. При использовании этой силы, создается ощущение, словно ты копаешься в чьем-то грязном белье, вынося все подробности наружу. А это неприятно. Но у меня нет выбора. Эх…
Сосредоточившись на ощущениях, я внезапно насторожилась: беспокойство, недоверие, убеждение в собственной правоте, любовь к своему народу, недоумение, ненависть и страх. Все эмоции смешались, не позволяя с точностью сказать, кому именно они принадлежат. Но откуда взялись последние два чувства? Жгучая ненависть… И страх, что я это замечу. Не понимаю…
— Так что, девочка? — Меня нетерпеливо окликнули.
— Лиэр говорит правду, — я ответила немного отстраненно, все еще пытаясь определить того, кто так люто ненавидел Дарракши-Лан. А в том, что злоба направлена именно на них я не сомневалась.
— Что-то не так? Тебе плохо? — Видимо, не понимая, что со мной происходит, правитель обеспокоенно дотронулся до моего плеча, привлекая внимание и заставляя посмотреть на него.
— Нет, все в порядке, просто…
— Где она?! — грохот от распахнувшейся двери заставил меня испуганно вздрогнуть. — Я спрашиваю, где Эль? Почему ее нет в комнате?
Замерев около кровати, Крил наконец-то заметил меня, возлежащую на подушках. Страх в кошачьих глазах цвета васильков сменился облегчением, а затем и смущением, когда парень заметил, с каким удивлением на него поглядывают присутствующие. Все чувства, которые я с таким трудом почти уже распределила между мужчинами, внезапно исчезли, уступив место ярким эмоциям оборотня: беспокойство, страх за мою жизнь, радость от того, что очнулась, неуверенность в себе из-за выставленных напоказ чувств, досада и… Нет, хватит, больше я этого не выдержу! Тьма, Эль, да что же ты творишь? Ведь обещала себе никогда больше не копаться в чужих эмоциях! Мое дело — лечить, а не разбираться в межрасовых конфликтах. А Крил… Я не должна была считывать его чувства. Не должна была… Но почему тогда на душе так тепло, и хочется глупо улыбаться? Я точно сошла с ума.
— Со мной все хорошо. — Криво улыбнувшись оборотню, я вдруг поняла, что говорю чистую правду. Сил все еще не было, но вот самочувствие намного улучшилось. — А когда это у тебя вошло в привычку выбивать двери? Нет, я конечно не против, но ведь можно было и постучать, ты не сомневайся, мы бы открыли.
— Вообще-то она была не заперта. — Усмехнувшись, Крил облокотился о ближайшую стену и сложил руки на груди.
