Возможно, если бы Каэль и Шура это увидели, то они бы порадовались, но умирающим перворожденным было не до того. Они тонули в агонии, перерастающей в спасительное забытье, и уже не слышали скрежета, с которым солдаты выламывали заклинившую решетку. Не чувствовали, как Шиноби, вкатив пострадавшим полный набор антишоковых и укрепляющих средств из предусмотрительно вмонтированной в его доспехи аптечки, подхватил тела жены и командира кочевников, обложил короля отборным матом и припустил к «Единорогу», а тот, не успевая за своим легконогим гостем, пытался громко оправдываться, но получал в ответ лишь громоподобную ругань, исходящую из выкрученного на полную громкость динамика. Причем друг друга они понимали и без всякой магии.
Схватившийся за сердце магистр Ориэн тихонько сползал по стене, к которой прислонился. Он вдруг вспомнил, что забыл предупредить своих нанимателей об одной особенности мира, в котором они сейчас находились. Высшие жрецы каких-либо божеств могли взывать тут к силе своих покровителей. Вот только платили за подобную милость небес высшую цену — жизнь. Аномальный энергетический фон уничтожал их так же, как и простых смертных, отступая лишь на пару мгновений, чтобы дать свершиться воле высших сил. Впрочем, по сравнению со штрафом, который ему за халатность мог выдвинуть ученик легендарного некроманта и демонолога, а то и, избави все существующие силы, он сам, подобная потеря могла показаться незначительной мелочью. И даже самоубийство тут вряд ли помогло бы. Скорее, наоборот. Подобные этим двоим душу из царства смерти выдернут быстрее, чем найдут виновника происшествия на просторах реальности, где толком колдовать не получается.
— Ну как она? — задала вопрос Вика, стоило Семену появиться в кают-компании. — Не молчи, скажи что-нибудь! Ты вторые сутки над ней бьешься без перерыва, мы за это время от замка уже вон сколько отмахали!
— После божественного чуда жива осталась только чудом, — мрачно буркнул Шиноби, упав на стул и с силой начав тереть себе глаза, красные, как у вампира. — А если без шуток, то положение нерадостное. Небесный огонь опалил не только плоть, но и душу. А исцелять последствия подобных травм… Ну Келеэль бы, наверное, смог, а вот Мих совершенно точно вынужден был бы отступиться. Даже если я сейчас внезапно совершу скачок в своем ремесле и сумею перенести ее сознание на чужой носитель, ну какую-нибудь пленную, то Шура все равно не сможет видеть, слышать, осязать и разговаривать. Просто не возникнет связи между рецепторами и личностью.
— Короче, несмотря на два дня работы медиков и все твои усилия, она в коме, — резюмировал Сергей. — Плохо.
— Наоборот, — зло ощерился шаман, — учитывая самый негативный из возможных прогнозов, все почти замечательно. Плохо было бы, если бы этот чертов, вернее, божий огонь спалил ее душу целиком и полностью! После такого воскрешать нечего в принципе, это смерть окончательная и бесповоротная, не оставляющая надежды на дальнейшее существование. Даже в желудке архидемона от его жертвы, пожалуй, при удаче может остаться больше, чем после кары, ниспосланной небожителем. Да и покровитель пожертвовавшего собственной бренной оболочкой служителя культа заседает в светлом пантеоне, а значит, нечего опасаться возможного энергетического отравления. Эти ребята таким не балуются по каким-то своим, сугубо внутренним причинам. А вот если бы подобную атаку провел поклонник темных сил, то мне сейчас следовало бы быстро овдоветь, чтобы не дать останкам жены еще больше деградировать под воздействием нематериальной заразы.
— А как Каэль? — после непродолжительного молчания спросила Вика. — Его ребята спрашивали. Несмотря на некую суровость и холодность в отношениях с людьми, среди кочевников он снискал репутацию вполне достойного командира.
— Хуже. — Семен прикрыл глаза и откинулся на спинку стула. — Он принял на себя основной удар. Встал между Шурой и священником, угрожал ему оружием, видимо, вызвал у представителя высших сил большую ненависть, как мужчина, воин и маг. Тело его благодаря искусственному аналогу сгоревших легких и влитой в уцелевшие вены насыщенной силой жизни крови, заставившей бы любого вампира подсесть на нее, как на тяжелый наркотик, частично функционирует, но от сущности неудавшегося шпиона, не успевшего даже покинуть свою страну, чтобы следить за нами, и тут же попавшего в каталажку, остались жалкие ошметки. На полное уничтожение души, к счастью, выплеснутой божественной силы не хватило, но… В общем, если в течение дня улучшение не наступит, медики отключат аппаратуру. Ее, правда, и сейчас уже можно убирать, чтобы зря энергию не тратить, но Настины выкормыши прочно держатся своих внутренних правил и не боятся посылать меня далеко и надолго за попытки нарушить регламент.
— Всего один фанатик, свихнувшийся на почве религиозного учения, и столько проблем, — пробормотала Вика. — Хорошего начальника среднего звена потеряли, отношения с местной знатью подпортили, Шура в коме и неизвестно когда очнется…
— Постараюсь сделать так, чтобы она не пришла в себя, пока не окажемся в Сумеречном лесу, — перебил ее шаман. — Ожоги от божественного огня болеть должны нестерпимо, в общем-то даже сейчас моя супруга их чувствовать обязана, но все-таки не настолько интенсивно. И человек, подложивший нам свинью, был вовсе не «каким-то», если верить королю. На последних выборах патриарха местного отделения церкви, к которой он принадлежал, его кандидатура стояла на третьем месте. Произошло бы столкновение в мире с нормальным течением магических энергий, и такой клирик имел бы неплохие шансы раскатать нас вместе с «Единорогом» в тонкий блин. Он, конечно, не верховный жрец, благодаря безоговорочной поддержке покровителя получающий силу, ставящую его в один ранг с архимагом… но близко. Очень близко. И действовать, повинуясь мимолетному капризу или даже внезапному приступу безумия, почти физиологически не может. Боги этого мира не хотят, чтобы здесь вновь появилось нечто, способное заменить исчезнувшую магию. Или, по крайней мере, один из них. Кстати, судя по сходству в символике, это то же существо, чьего слугу ты, Вика, взорвала недавно оригинальной противогеморройной свечкой.
— Песец! — выразил свое отношение к ситуации Серый. — И что нам теперь делать? Разворачиваться на сто восемьдесят градусов и чесать домой?!
— Ну уж нет! — взорвалась воительница. — Это получается, что мы стерпим плевок в лицо и смоемся, трусливо поджав хвост? Не бывать такому!
— Но мы не можем противостоять высшим силам! — попытался урезонить жену капитан сухопутного корабля. — И дело даже не в нежелании гневить богов, нам просто нечем отбиваться от сущностей такого калибра.
