— Эй, старина! Что с тобой такое творится? Поссорился с Адиррозой?
— Нет, — глухо раздалось из-под вороха одеял.
— Гм… А что же тогда?
— Ничего…
Мало-помалу Инноту всё же удалось разговорить приятеля, и тот поведал ему о страшном ночном визите.
— Ты, я вижу, мне не веришь, — горько усмехнулся Хлюпик, закончив рассказ.
— Э-э… Ну как тебе сказать… Вообще-то, конечно, чего только не бывает на свете! Я сам немало путешествовал по Лесу и видел много вещей, которые показались бы странными любому. Но эта ваша красноглазая Амба с косой и трубкой… — Иннот покачал головой. — Скорее всего, Хлю, это просто выдумка. Легенда. Ну не бывает таких дурацких сверхъестественных сил!
Хлюпик ничего не ответил на это. Иннот ещё немного потоптался и вышел, аккуратно притворив за собой дверь. Слышно было, как он в коридоре трагическим шёпотом объясняет недоумевающей Адиррозе причину плохого настроения друга:
«Ты ведь знаешь этих колдунов! Они все немного с приветом…»
Хандрить Хлюпику надоело часа через два. «Ладно, будь что будет!» — подумал он и решительно сел, отбросив одеяло. Мемуары адмирала Пангваи лежали на столике в изголовье, и он погрузился в чтение.
Ближе к вечеру горизонт озарился низками разноцветных огней — яхта приближалась к Кукандагуме. Многочисленные ручейки и речушки здесь сливались, образуя обширные залитые водой пространства. Тысячи мелких островков усеивали водную гладь. Дирижабль снизился; вскоре под днищем яхты замелькали дома. Хлюпик отложил книгу и с любопытством уставился в иллюминатор. В дверь просунулась голова Иннота.
— Ну что, ожил? Слушай, пойдём скорее наверх — оттуда виднее!
На палубе было людно: все столпились у бортов, с интересом разглядывая город.
Кукандагуму потихоньку затопляло. Окраинные улочки уже скрылись под тонким слоем воды; окна первых этажей смотрели угрюмыми чёрными дырами. Кое-где сооружали временные плавучие настилы — передвигаться по ним можно было только бегом, иначе набухшие доски тут же уходили подводу. Сверху особенно хорошо были видны языки намытого водой песка, окружившие город со всех сторон.
— Прошлый раз здесь такого не было, верно, капитан Гупу? — Вхутмас озабоченно рассматривал городской пейзаж. — Не затопило бы аэропорт, вот что.
— Не затопит, — пробасил капитан. — В крайнем случае наша скорлупка способна причалить даже к крыше дома.
— Не забывайте, нам ещё надо выгрузить всё, что мы привезли. А потом погрузить обратно…
На плоских крышах многих домов шла оживлённая жизнь: там стояли палатки, сушилось бельё, кое-где даже разводили костры на листах ржавого железа. Местные жители, казалось, ничуть не обеспокоены случившимся наводнением: отовсюду слышалась музыка, там, где посуше, толпились празднично одетые люди.
— Мы приехали как раз к большому карнавалу, — ответил Иннот на недоуменный вопрос Хлюпика. — Каждые полгода, перед началом сезона дождей и по его окончании, в городе проходит очередной праздник — песни, пляски… Этой традиции уже столько лет, что она буквально въелась в жизнь. Думаю, если бы через город прошёл торнадо, они всё равно бы праздновали на следующий день.
— А в Бэбилоне карнавал тоже проходит?
— Конечно! Слушай, Хлю, тебе придётся привыкнуть: этот городок — тот же Бэбилон, хотя и находится за много миль от того, где мы живём.
— А почему тогда он называется Кукандагума?
— Да какая разница, как называться!
— А может, этот город просто не хочет походить на Вавилон?
— Может быть, — внезапно согласился Иннот. — И это тоже очень по-вавилонски, как ни абсурдно на первый взгляд.
Дирижабль пришвартовался. Тут же поднялась суета: по спущенным сходням побежала вереница матросов с грузами. Приятели, чтобы не путаться под ногами, отошли в сторонку. Разгрузка не затянулась надолго: когда на поле около яхты выросла внушительная гора разнообразных мешков, свёртков и коробок, Вхутмас отдал приказ к отправлению. Кукопат, оставшийся за старшего, принялся деятельно отдавать распоряжения. Постепенно его размахивающая руками фигурка скрылась из виду. Яхта взяла курс на юг.
Отряд охотников продирался сквозь сельву, недобрым словом поминая тот час, когда Вхутмас решил нанять проводника. Маленький, скособоченный и донельзя говорливый старичок был взят на борт в одной из деревень. Знает ли он окрестные леса? О! Да он один, можно сказать, и знает их! Спросите кого угодно, господа: старый Нукахурри в буквальном смысле слова житель джунглей, а домой наведывается от случая к случаю. Грохманты? Так господа собираются охотиться на этих тварей? У! Нет, Нукахурри не боится грохмантов. Нукахурри вообще ничего не боится — ведь он всю жизнь провёл в джунглях; они для него как дом родной… Хороший ли он следопыт? Э! Как, по-вашему, он смог выжить в этих диких, полных опасностей джунглях? Конечно, он следопыт, и ещё какой! Под конец на Вхутмаса нашло какое-то затмение, и Нукахурри был принят в проводники; при этом он имел столь торжественный вид, словно по меньшей мере удостоился приёма у вавилонского мэра.
— Если хотя бы десятая часть его бахвальства — правда, то нам здорово повезло с этим типом, — саркастически заметил Иннот.
В пути неугомонный старикашка подсел к приятелям. Любознательный смоукер начал было расспрашивать его о повадках местных животных, но уже через пять минут пожалел, что вообще открыл рот: врал Нукахурри безбожно, обдавая смоукера запахом перегара киву-киву — отвратительного местного пойла, и при этом беспрестанно нахваливал собственную смелость и находчивость. Хо-хо, он не простой охотник, нет; таких мастеров поискать! Отсюда до самого Вавилона не сыщешь следопыта лучше. Да-да, до самого Вавилона! А он, между прочим, бывал там; жил в гостях у сына — то ли пять, то ли шесть лет назад… Так что он не какой-то там дикий куки, нет-нет! Его сын, между прочим, в Вавилоне важная птица: начальник службы очистки каналов, высококлассный специалист; Смочехвостом его кличут — может, слышали?
— Нету такой службы, — заявил, наконец, Иннот, терпению которого настал предел. — Мусорщики есть, водяные старьёвщики, которые всякую дрянь из каналов выгребают, бутылки там пустые или ещё что…
Нукахурри обиделся и ушёл; через пару минут приятели услыхали, как он завёл свою шарманку по новой, обращаясь к старпому Ловчиле.
Они высадились с яхты в укромной лощине между двух высоких холмов, после чего «Кошачья устрица» снова поднялась вверх: согласно плану Вхутмаса, дирижабль должен был патрулировать окрестности в ожидании специального дымового сигнала. Нукахурри радостно возвестил, что знает здесь хорошие тропы, — и для начала завёл в непролазную топь. Потом были колючие кусты — настолько колючие, что охотники принялись во весь голос выражать своё мнение относительно способностей новоявленного проводника. В качестве последнего штриха неугомонный старикашка наступил на здоровенную змею, распугав своими воплями всю дичь в радиусе по меньшей мере километра. По счастью, рептилия оказалась неядовитой. Тут терпение Вхутмаса лопнуло, и в авангард выдвинулись братья Клоро.
