Глава 25. Темный феникс
Меня хотели увести, но я не давалась. Губа была искусана, а слезы все текли и текли. Риас не смотрел на меня, он ни разу не обернулся, словно больше никого не слышал, только смотрел в небо, но уже не улыбался.
— Сделай же что-нибудь! — кинулась я с кулаками на грудь Тиретиса, но он только обнял меня, прижимая к себе и удерживая мою руку.
— Я не властен над судьбой, Ориса, — в его голосе не было холода.
Его голос дрожал, а сам он еле стоял на ногах. Мертвенно-бледный. Все на стадионе молчали, когда поняли, что это не просто шутка и не тренировочный бой. Хасир плюнул под ноги и ушел, не найдя сил смотреть на растерзание одинокого парня. Райан окончательно растерял невозмутимость и кусал ногти, силясь что-то придумать, но я потеряла надежду. Если бы выход был, то он бы уже его нашел.
Нестаргонский отпустил меня, убедившись, что я могу стоять и направился на трибуну к участникам прошедшего экзамена. Райан моментально подхватив меня, потащился следом. Нестаргонский распрямлял спину, его походка становилась с каждым шагом уверенней. Мы успели, когда он приблизился к Кобеану и остановился рядом.
— Ты думаешь, что я оставлю тебе это просто так? — Тиретис старался говорить негромко и холодно, но голос все равно предательски дрожал.
— Я не понимаю тебя, Тиретис, — проговорил Кобеан, вторя привычке Риаса.
Это месть за Лидана? Публичная казнь?! Я взорвалась, срываясь с места, потянулась к ножу. Райан силился нагнать меня, но не успел. Не успела и я, потому что Тиретис схватил мою руку и прижал к себе. Он посмотрел мне в глаза с пониманием.
— Не так и не сейчас, Ориса. Предоставь это мне и соберись. Ри не хотел бы, чтобы ты закончила свою жизнь из-за покушения на недостойного, — высказал он, а я разревелась снова, роняя нож и утыкаясь в его грудь.
Он постоял немного так, чтобы все же неуверенно погладить меня по волосам, стараясь успокоить, хотя самому нужна была поддержка.
— Поверь, Кобеан, мое терпение не безграничное и ты перешел черту. Я не прощу тебе смерть Ри.
— Ты обвиняешь меня бездоказательно? — в голосе Кобеана я не услышала ни капли сожаления, — По-моему сам Солвер против подобного. Был.
Я стиснула зубы, силясь не завыть в голос. Я бы не устояла, если бы не Нестаргонский, который не позволил мне упасть.
— Темный жнец! Там темный жнец! — закричал кто-то в толпе.
Я не хотела смотреть, но все же пошла следом за Тиретисом. Я заставлю себя смотреть. Риас любит внимание и я ему его отдам все, без остатка. Я подавила всхлип. Райан принял меня из рук Нестаргонского, обеспокоенно заглядывая в мое лицо.
— Извини, Ориса. Я ничего не придумал, — проговорил он, стыдливо отводя взгляд.
Элания взяла меня за руку и выпустила свой огонь, чтобы остановить мою истерику. Она не отпустила руку, выпуская огонь порционно и поддерживая свое исцеление. Мы подошли к свободному месту, чтобы окинуть поле боя взглядом.
Риас мерял шагами небольшую территорию, гуляя и стараясь улыбаться самой широкой и светлой улыбкой, на которую был способен. Мои слезы продолжали течь, а ком в груди заставлял сжиматься до боли мышцы. Огонь Элании еле справлялся.
На поле стало темнее. Мы наблюдали все через красное сияние барьера, который искажал солнечный свет, но все равно все было хорошо видно. Напротив Риаса стоял одинокий всадник. Его скакун был из черного тумана, как и сам он. Он не держал поводья, руки его были заняты. В правой руке покоилась коса, а в левой старинный фонарь, который излучал совсем немного света, синее сияние, как у магии Райана. Наверное. Отсюда через красный барьер оно выглядело лиловым, а значит внутри оно синее. Он почти весь был из сполохов тьмы. Его плащ с глубоким капюшоном, то что скрывалось под ним, силуэт выступающих рук. Они не были из тумана, но были черными с синим отблеском вен. Что я знаю о темных всадниках? Мыслей не было. Я все забыла. Еще немного и я забуду, как жить.
— Райан, расскажи, — негромко прошу, зная, что он догадается.
— Он отберет его душу, Ори. Он не оставит ему ничего. Убьет, а потом он уйдет.
— У него есть шансы? — не теряю последней надежды.
— Извини, — разрушает и ее Райан.
Скакун понесся, набирая скорость и оставляя за собой плотный черный туман, а его всадник сделал взмах косой. Риас раскинул руки в приглашающем жесте, чтобы за долю секунды отскочить и исчезнуть в невидимости. Скакун остановился, развернулся. Всадник покрутил тьмой из-под капюшона по сторонам, а потом просто тряхнул фонарем, выпуская вспышку волны. Риас стал видимым, нахмурился, стоя уже там, где недавно был всадник. Возле пирамиды.
— Эй, черныш! Это уже жульничество какое-то! — возмущался он, а я сдерживала новые рыдания.
Никто не улыбался от такого поведения Риаса. Даже Элания стерла предательские слезы с щек, но не отвела взгляда с арены.
— Иди ко мне! Черт возьми, ты же так меня хочешь!
Нестаргонский сжал перила так, что побелели костяшки. Скакун встал на дыбы, издавая громкое, какое-то загробное ржание. Риас опять стер улыбку, испугавшись и отступив на пару шагов назад. Преподавательский состав смотрел стоя, осознавая, что им придеться нести вину за смерть Риаса, а может принимая ошибку и, тем самым, отдавая честь неугомонному учащемуся.
Всаднику надоело слушать возгласы смертного, его скакун снова взял старт, только теперь быстрее. Риас призвал свою тьму, но она отказала ему. Всадник отобрал его силы или подчинил? Может быть. Это же высшая темная нежить. Риас уклонился от косы в последний момент, метнув один из ножей в спину темному жнецу, но нож осветился синим сиянием, при прикосновении к жнецу, и прошел насквозь, застревая между камней пирамиды. Кажется, Риас выругался, но как-то негромко, обреченно.
Я прижала руку к груди, вторую по-прежнему не выпускала Элания, растрачивая свой огонь. Я старалась дышать, но было больно.
— Я тебе не дамся просто так, копытный! — вновь возмутился он.
Всадник не медлил и вновь его скакун набирал скорость, Риас опять вскинул с вызовом руки в пригласительном жесте. Но скакун не добежал. Сердце остановилось, но я не смела закрыть глаза. На бегу скакун и всадник превратились в темную, стремительную тучу, чтобы разрезать вспышкой пространство и открыть его прямо перед Риасом. Он не успел отскочить, он даже не успел испугаться и понять, что произошло. Всадник поднял его за горло, приподнимая над землей. В руке у него не было косы, и при нем не было скакуна. Он лишь поднял свой фонарь на уровне лица Риаса, чтобы зашептать множеством голосов. Он шептал неизвестные слова, возможно что-то на забытом, древнем языке. Эти голоса эхом разносились над всем стадионом и были страшнее, чем шепот Риаса, когда он взывал к демонической силе. Риас выгнулся, стараясь освободиться от захвата и пытаясь вдохнуть кислород. Но лишь сжал зубы плотнее от боли, которую испытывал. Из него потянулась темная, струйка магии. Сначала ведь заберет магию, а потом душу? Или это душа Риаса?
