Верлойн посмотрел на небо и вспомнил слова Гискара: «Скажи „драгладар“, и у Хинсала вырастут крылья». Верлойн прикинул расстояние до крепостной стены, вздохнул и открыл рот, чтобы произнести заветное слово, но сзади вдруг раздался громкий окрик:
– Эй! Вы кто такие?
Барон медленно обернулся, нащупывая правой рукой метательный кинжал, который дал ему Канар перед расставанием.
Позади стоял горец, скорее всего капитан пехоты, судя по значкам на грудном панцире и инкрустированному серебром темному шлему. Было темно, и Верлойн лихорадочно искал уязвимое место у горца, куда можно было бы метнуть кинжал. Такого места, однако, вроде бы и не было вовсе. Верлойн слез с Хинсала и повернулся к горцу, держа кинжал наготове под полой плаща.
– Что вы тут делаете? – гаркнул незнакомец, с подозрением разглядывая барона.
– Гуляю, – брякнул Верлойн первое, что пришло на ум.
– Что?! – Горец, видимо, решил, что над ним смеются. – Гулять ночью, да еще во время военных действий, когда мессир Санард приказал наказывать всех, кто шатается по улицам поселка после полуночи?! Ты что, спятил?
Верлойн понял, что попал впросак.
– О Небо, что это?! – воскликнул барон, указав левой рукой на небо.
Горец задрал голову, обнажив не защищенную кольчугой шею. В ту же секунду кинжал резко просвистел в воздухе, и капитан, захрипев, рухнул как подкошенный на спину, зазвенев доспехами. Лэнарда вскрикнула. Верлойн быстро запрыгнул на Хинсала и сказал:
– Драгладар!
Хинсал затоптался на месте и захрапел, кожа на его плечах лопнула, и из-под нее появились свернутые крылья. Быстро удлиняясь, они развернулись, и Верлойн увидел, что они похожи на крылья летучей мыши, только белые.
Перепонки напряглись, крылья не могли развернуться до конца из-за попоны и подпруги. Верлойн пробормотал: «Проклятье!» – и, нагнувшись, быстро перерезал подпругу. Теперь крыльям ничего не мешало, они развернулись на всю длину, поднялись и опустились, словно конь разминал мышцы перед полетом. Верлойн подобрал под себя ноги, чтобы не мешать работе крыльев, и сказал:
– Держитесь крепче, Лэнарда.
Девушка была настолько потрясена, что не обратила внимания ни на слова барона, ни на его руку, когда он вновь обнял Лэнарду. Хинсал взмахнул крыльями и взлетел. Плавно набирая высоту, он послушно следовал направляющей руке Верлойна.
Когда Хинсал поднялся над поселком, внизу послышался женский визг и какой-то человек закричал:
– Дракон! Дракон! Люди, спасайтесь! Белый Дракон вернулся!
Снизу Хинсала и впрямь можно было принять за летящего дракона. Виной тому были перепончатые, широкие в размахе крылья, ибо конь поднялся уже высоко и, кроме крыльев и туловища, снизу ничего не было видно.
Внизу начался переполох. Горцы метались по лагерю возле вала, хватаясь за оружие, люди, жившие в поселке, забыв о приказе мессира Санарда, выбежали на улицу поглазеть на живого дракона.
– Это знамение! – кричал кто-то внизу.
На счастье Верлойна и девушки, горцы были настолько ошарашены появлением «дракона» в ночном небе, что не сразу догадались пустить в ход стрелы. Хинсал же, не обращая никакого внимания на крики внизу, еще раз взмахнул могучими крыльями и стал планировать к крепостной стене, где, подхваченные ночным ветром, колыхались штандарты Гулэра.
* * *
Семеро сидящих внизу терпеливо ждали. Когда в поселке раздался первый крик, Алдруд поднял голову и прошептал:
– О Небо.
Все задрали головы и замерли, пораженные увиденным. На фоне темных туч, освещаемый вспышками далеких молний, парил летающий конь. Быстро приближаясь, он немного снизился, и путники различили у него на спине две фигуры.
– Это они, – прошептал Макадор. – Будь я проклят, если конь Верлойна не умеет летать!
– Ай да Хинсал! – воскликнул Дрюль и от переполнивших его чувств чуть не свалился в ров. Его вовремя подхватил Тиглон.
– Хватит орать, – прошипел тиг. – Не хватало еще, чтобы горцы нас заметили.
Словно в ответ на замечание Тиглона на вал на том берегу рва поднялись несколько лучников Свана. Спохватившиеся офицеры горцев приказали им стрелять – лучники, взобравшись на вал, достали из колчанов за спинами стрелы и наложили их на тетиву. Подняв луки, они прицелились в снижающегося Хинсала.
– Проклятие, – пробормотал Макадор.
– Лук у нас есть? – тихо спросил Алдруд.
– Нет, я забыл свой лук в убежище, – нахмурившись, сказал Дрюль, растерянно глядя на меч, который Верлойн дал ему в Валунной степи и который дримлин схватил вместо лука.
– Что же нам делать? – спросил Мидлор.
Над их головами просвистела стрела и с глухим стуком вонзилась в грудь одного из лучников. Его откинуло на вал, который был тут же утыкан десятком стрел, – это лучники Гулэра, заметив на валу горцев, открыли по ним стрельбу. Под градом стрел враги были вынуждены обратиться в бегство.
В это время Хинсал снизился и опустился на стену первого кольца обороны Гулэра. Сверху раздались удивленные крики гулэрцев.
– Слава Небу! – выдохнул Алдруд.
– Надеюсь, с господином Верлойном и госпожой Лэнардой все в порядке, – сказал Малс.
* * *
Когда копыта Хинсала коснулись широкой стенной дороги, защищенной толстыми зубцами, Верлойна с Лэнардой окружили гулэрцы. Хинсал, тяжело дыша, сложил крылья, и те быстро втянулись в потные бока коня, исчезнув под белой кожей, на которой не осталось ни шрама, ни складки – ничего.
Девушка и барон, не обращая внимания на удивленные восклицания гулэрцев, сидели не двигаясь, находясь под впечатлением от полета. Верлойн выдохнул, быстро спрыгнул на каменные плиты стены и помог спуститься девушке. Обернувшись, он вдруг увидел перед собой трех лучников, чьи легкие луки были направлены ему в грудь. Увидев наконечники стрел и услышав скрип тетивы, удерживаемой лишь двумя пальцами лучников, Верлойн вдруг почувствовал, как на лбу выступил пот.
Однако волновался он не за себя – доспехи защитили бы его, – а за Лэнарду. Одно неправильное движение или слово – и девушка будет утыкана стрелами, что ежик иголками. Разведя руки в стороны в древнем жесте мира и стараясь своим телом прикрыть Лэнарду, Верлойн сказал:
– Приветствую вас, защитники Гулэра. Я пришел к вам с миром и предложением о помощи.
– Ага, – сказал один из лучников, не опуская оружия.
Верлойн огляделся и увидел, что к трем лучникам присоединились еще двое стрелков и пять копейщиков, чьи пики были также направлены на чужаков. Справа подбежали шесть меченосцев с обнаженным оружием в руках.
– Поверьте мне, – сказал Верлойн. – Я не горец, я ваш союзник и пришел помочь, понимаете?
– Кем бы ты ни был, колдун, – сказал один из меченосцев, – тебе здесь не место. Чернокнижников в Гулэре не больно-то чтут. Либо ты уберешься отсюда туда, откуда прилетел на своей летающей кляче, либо полетишь вниз со стены.
