Ознакомительная версия.
— Почему ты уверен, что Саша не последует за нами на территорию чужой Стаи? — как-то раз спросила я Дмитрия.
— О не рассказывал тебе? — удивился тот.
— О чем?
— Его Стая превосходит остальные по числу волков, и размерам территорий, — не отрывая взора от дороги, объяснял Дмитрий. — В Совете его ненавидят. Он угроза для хрупкого равновесия. Такая территория и для одной Стаи, Совет спит и видит, как бы восстановить справедливость. Плюс ко всему Назаров не позволяет на своей территории охоту на людей. Ты думаешь, я единственный Хорт позволяющий охоту? Ошибаешься, Детка, нас таких много. Но и влияние Назарова достаточно велико. Знаешь, почему я присоединился к его Стае? Рассчитывал занять там место приближенного, до поры до времени. Мой отец не посмел бы пойти против Назарова, и не смог бы силой вернуть меня под свою опеку. Противно это признавать, но он действительно сила. Я это к тому, что ему не позволят вступить на территорию другой Стаи. Совет воспримет подобные действия, как объявление войны.
— Что люди, что оборотни, все одинаковы, — усмехаюсь я.
— Детка, мне не нравится выражение грусти на твоем личике, — сообщил Дима. — У Совета есть основания так поступать. Твой Назаров построил свою Стаю на костях. На территории России было несколько крупных Стай до Второй Мировой. Но пришел он, и численность волков уменьшилась в разы, а Стаи объединились в одну. И прежде чем Совет опомнился, прекратив свои дрязги, под их боком вырос ненасытный монстр. Стоит этому монстру проявить интерес к своим соседям, как там немедленно что-нибудь случается. А в общем итоге он присоединяет себе новые территории, что сопровождается кровью. Поверь мне, я по сравнению с ним белый и пушистый.
— Но несмотря ни на что, ты прибыл сюда, дабы разыскать мою мать, — заметила я.
— Потому, что нынешняя ситуация — локальный конфликт, а вот если арена боевых действий перенесется на чужую территорию, не принадлежащую ни мне, ни Назарову, это уже непочтение к Совету. И война.
Отлично, я пропала.
— Дима, отпусти меня, а? — жалобно попросила я.
— Нет, — нахмурился он.
— Ну, зачем тебе такие проблемы? Я не могу обернуться, не обладаю вашими супер способностями, я больше похожу на человека, чем на одну из вас.
— Детка, не мели чепухи.
— Я не Аня. Я не заменю тебе ее, — разозлилась я.
— А мне не нужна замена, — его хорошее настроение вмиг испарилось. — Мне нужна ты.
— Зачем?! — разворачиваюсь к нему лицом. — Решил с моей помощью сотворить оборотней с врожденным иммунитетом к человеческой крови? Хочешь заставить меня рожать в год по щенку? От кого-то определенного, или через меня пройдет каждый из твоих волков? И у моих монстриков будут разные папаши, — расхохоталась я.
Дмитрий топит педаль тормоза в пол, по всей округе разносится противный визг шин, а я, не пристегнутая ремнем безопасности, со всего маху прикладываюсь головой о приборную панель. Было больно. Еще один рывок, но уже куда-то в бок. И все это отдается тупой болью в голове. Открываю глаза, которые успела зажмурить в испуге, и вижу бешеный взгляд голубых глаз так близко от меня.
— Закрой рот, Руслана, — процедил он.
— А то что? — с вызовом смотрю на него.
Ой. Что же это? Неужто последние мозги отбила?!
— Я не хочу тебя наказывать, — рычит он. Его глаза полыхнули желтыми искрами, а кожа чуть потемнела, но он с собой справился и не обернулся прямо в машине. — Что бы я больше не слышал от тебя подобной чуши! Никто кроме меня к тебе не прикоснется! Поняла меня?!
Я испуганно кивнула больной головой. Все-таки удар пришелся на пользу, мозги вернулись, и благоразумие с ними.
— Не слышу, — рыкнул Дмитрий.
— Я поняла, — тихо отвечала я, чувствуя его жесткую хватку на своих плечах.
— Что ты поняла? — его взгляд начал неуловимо меняться.
— Я больше не буду говорить глупостей, — покорно проблеяла я.
— Ты больше не будешь говорить о других мужчинах.
Его дыхание опаляло мои губы.
— Да, — всхлипнула я, поняв, что сейчас произойдет.
И я не ошиблась. Дмитрий впился в мои губы жестким поцелуем, кусая их в кровь. Я мычала, пыталась отпихнуть его тяжелое тело, молотила руками куда придется. Не сказала бы, что мне было неприятно. Но у меня не было никакого желания терпеть подобное обращение. Только не так, не со злости. Я даже попыталась его укусить, пока он не схватил меня за лицо, сжав челюсть, так, что шевелиться было больно. Тут-то я меня и накрыл новый приступ.
Я не знаю, что происходило за время моего отсутствия, но когда я очнулась, мне было слегка не по себе. Тело ныло, сама я располагалась на коленях у Дмитрия, который крепко прижимал меня к своей груди, удерживая руки и ноги в стальном захвате. Поза была довольно неудобной, особенно если учесть баранку, упирающуюся мне в бок.
— Прости меня, — шептал Дима. — Прости, Детка. Прости, я не хотел.
— Чего? — подала я голос.
Все он хотел, — подумал обиженно я. Пусть не врет.
— Очнулась, — выдохнул он, чуть отстранив меня от себя.
Боже, это я сделала? Все его лицо было исцарапано, на руке видны укусы, волосы встрепаны, а в глазах беспокойство. Впрочем, не стоило волноваться, мелкие царапины исчезали на моих глазах.
— Я вылечу тебя, — прошептал он. — Обещаю.
Себя вылечи, придурок, явно ведь с головой проблемы. А я со своими приступами сама разберусь. Как-нибудь. Если переживу очередной. Слишком уж часто они повторяются, и каждый раз все хуже.
— Отпусти, — попросила я.
И он отпустил, позволив перебраться на пассажирское сиденье.
— Прости меня, — посмотрел он на меня жалобно.
Я лишь молча отвернулась к окну, отметив в боковое зеркало уже знакомые машины сопровождения. Слишком много впечатлений для меня одной.
Весь час до города я молчала. И лишь в самом городке попыталась заикнуться об обуви. Естественно мне вновь отказали.
— Не прикасайся, — отпрянула я, когда Дима вновь попытался заграбастать меня себе.
— Прости меня, Детка, — искренне сокрушался он. — Я больше не причиню тебе вреда. Веришь?
Нет.
— Да.
А у меня был выбор?
— Врешь, — сощурился он.
— Да, — покаянно кивнула, не чувствуя собственной вины.
Его злой взгляд был нахально проигнорирован.
Он снял номер на двоих, в местной гостинице, на пятом этаже, куда немедленно определил меня, тщательно заперев дверь. Дабы разбавить мое одиночество у двери был оставлен охранник. Сурового вида молодой человек, с таким постным лицом, что во рту кисло становилось.
Ознакомительная версия.
