Ознакомительная версия.
— Конечно, ключ есть, — сказал Кернс. — Просто его нет у нас.
— Не совсем так, сэр, — встрял я. — Думаю, он есть у меня.
Все взгляды устремились на меня, но больше всех удивился Доктор. Я совсем забыл в этой бешеной суматохе рассказать ему про ключ, который я нашел в сундуке его отца. Щеки у меня загорелись от смущения, я сунул руку в карман и извлек старый ключ.
— Уилл Генри?… — начал Доктор.
— Простите, сэр, — выдавил я, — я собирался вам рассказать, но когда я его только-только нашел, вы были в плохом настроении, так что я решил рассказать вам попозже, а потом я забыл… Простите меня, сэр.
Уортроп взял ключ, изумленно его рассматривая.
— Где ж ты его нашел?
— В голове, сэр.
— Где?!
— В скукоженной голове, сэр.
— А, ясно, — сказал Кернс, — в голове у констебля! — Он отобрал ключ у Уортропа. — Что ж, Уилл Генри снова спасает нас всех. Давайте-ка посмотрим, улыбнется ли нам удача…
Он встал на колени перед замком и сунул ключ в замочную скважину. Раздался скрежет, как в часах в склепе, ключ повернулся — и замок открылся с громким щелчком!
— Полная боевая готовность, — прошептал Кернс — Она может караулить нас прямо за дверью, хотя я сомневаюсь в этом.
Он взялся за ручку люка и эффектным движением откинул ее — так фокусник открывает свой волшебный ящик, чтобы извлечь оттуда нечто совершенно замечательное, чего никто и никогда раньше не видел.
Крышка люка с силой стукнула об пол, едва не оцарапав мне голень, с громким стуком. Сверху донесся встревоженный крик констебля:
— Что там у вас?!
Раздался шум и топот сапог, быстро спускающихся по ступеням. А снизу, из открывшегося проема, на нас дохнуло такой гнилью, мгновенно заполнившей все крошечное пространство камеры, что Малакки отпрянул в угол и, схватившись за живот, согнулся в три погибели. Сверху, на ступенях, появились констебль и Брок. Они сжимали револьверы в дрожащих руках.
— Боже мой! — воскликнул констебль, судорожно шаря по карманам в поисках носового платка — Что это за дрянь там внизу?
— Кому дрянь, а кому кормушка, — мрачно сказал Уортроп. — Уилл Генри, передай-ка мне свою лампу.
Он встал на колени у отверстия напротив Кернса и опустил лампу вниз, максимально вытянув руку. Мрак, царящий внизу, казалось, сопротивляется свету. Но я различил гладкую цилиндрическую стену, похожую на перевернутый ствол гигантской пушки. Этот крутой скат спускался вниз футов на десять, а там резко обрывался. Что под ним, я не видел.
— Умно, — пробормотал. Кернс с искренним одобрением в голосе. — Кидаешь жертву в дыру, а гравитация делает все остальное.
Он достал из сумки осветительную шашку и зажег. Мрак озарился ярким голубоватым светом. Кернс бросил шашку в яму. Шашка полетела вниз, освещая шахту, потом перекувырнулась в пустом открытом пространстве — и приземлилась на сплошной ковер жуткого мусора, устилающий пол какого-то помещения. Нездоровое любопытство победило отвращение, и все мы склонились над шахтой, чтобы рассмотреть получше, что там, внизу. Рассмотрели…
Все пространство, что освещала шашка, было сплошь покрыто человеческими костями — их было столько, сколько невозможно сосчитать или представить. Тысячи, тысячи тысяч и далее больше. Это были фаланги пальцев и кости бедра, ребра и кости таза, скелеты грудной клетки и позвоночники, некоторые из которых так и торчали вертикально, словно поднятый вверх палец. И черепа, некоторые с остатками волос, большие и маленькие, с открытыми ртами, навсегда закоченевшими в отчаянном крике.
— Да их тут тысячи, — пробормотал Морган сквозь спасительный носовой платок, который он наконец-таки нашел и приложил к лицу.
— Тысяч шесть-семь, полагаю, — бесстрастно высказался Кернс. — В среднем два-три в месяц на протяжении двадцати лет, если хотите, чтобы монстры были счастливы и не похудели. Изобретательный и остроумный способ устройства кормушки: при падении жертва, вероятнее всего, ломает себе ноги, сводя к нулю возможность сбежать.
Он поднялся на ноги, перекинул винтовку через одно плечо, а сумку-мешок — через другое.
— Что ж, джентльмены, труба зовет. Констебль, если вы с Броком не откажетесь подержать для нас веревку, то мы, я думаю, готовы к спуску. Мы готовы, Малакки? Пеллинор? Я — готов. У меня прямо голова кружится от предвкушения. Ничто не заставляет мою кровь так быстро бежать по жилам, как настоящая охота!
Выражение его лица полностью отражало его слова: глаза горели, лицо пылало.
— Когда мы окажемся внизу, нам потребуется, чтобы туда спустили наши лампы, констебль. Не хочется тратить осветительные шашки понапрасну. Итак, кто первый? Отлично! — крикнул он, не дожидаясь добровольцев. — Первым пойду я! Констебль, мистер Брок, держите веревку крепче. Пеллинор, Малакки, встретимся в аду — я имею в виду, внизу.
Он сбросил один конец веревки вниз, перекинул ноги через край люка и, ухватившись за нее обеими руками, завис над шахтой. Прежде чем начать спуск, он посмотрел на меня и почему-то подмигнул. Потом, переставляя руки, стал спускаться — веревка натянулась, а Кернс погружался все глубже и глубже в камеру смерти. Наконец, я услышал тошнотворный хруст костей — он приземлился; натяжение веревки ослабло.
— Следующий! — донесся снизу его голос.
Доктор и глазом не успел моргнуть, а Малакки уже ухватился за веревку. Прежде чем исчезнуть в дыре, он посмотрел на меня и сказал:
— Скоро увидимся, Уилл Генри!
Теперь была очередь Доктора. Должен признаться, слова вертелись у меня на кончике языка: «Возьмите меня с собой, сэр!» Но я их не произнес. Что, если он откажется? Что, если согласится? Еще неизвестно, что хуже. Словно читая мои мысли, Доктор посмотрел на меня и сказал:
— Подожди меня здесь, Уилл Генри. Никуда не уходи, пока я не вернусь.
Я кивнул; глаза защипало от подступающих слез.
— Хорошо, сэр. Я буду ждать вас здесь, сэр.
Вот и он скрылся в шахте, отправившись на дно кормушки.
Мы спустили им лампы, и началось томительное ожидание. Я сидел на краю шахты и смотрел на голубоватый свет от шашки, пока он не погас. Еще некоторое время были видны отсветы ламп, но вскоре и они скрылись во мраке.
Брок устроился на нижней ступеньке лестницы и сосредоточенно чистил ногти перочинным ножом. Морган шумно затягивался погасшей трубкой и нервно то снимал и протирал очки носовым платком, то снова водворял их на нос, а платок прикладывал к лицу. Так прошло несколько минут: пыхтение трубкой, протирание очков, возня с платком — и по новой. Наконец, взгляд его беспокойных глаз остановился на мне, и он прошептал:
Ознакомительная версия.
