Зло относительно, хранитель Анналов. Ты не можешь повесить на него табличку, ты не можешь его потрогать, попробовать на язык или разрубить мечом. Зло зависит от того, где стоишь ты, обвиняюще указывая пальцем. А ты своей присягой поставил себя против Властителя. Для тебя он и есть твое Зло.
На секунду она замолчала, возможно, ожидая ответа. Но я ничего не сказал. Это была моя собственная философия.
— Это зло трижды пыталось тебя убить. Два раза из-за страха перед твоим знанием и один раз — из-за страха перед твоим будущим.
— Моим будущим? — я встрепенулся.
— Поверженные иногда могут заглядывать в будущее. Возможно, они предвидели этот разговор.
Она поставила меня в тупик. Я сидел с глупым видом.
Леди выскользнула из комнаты. Через мгновение она вернулась, держа в руках колчан со стрелами. Подойдя к столу, она их высыпала. Стрелы были черные, тяжелые, с серебряными наконечниками. Они были исписаны почти невидимыми письменами. Пока я их рассматривал, она взяла мой лук и поменяла его на другой, с точно таким же весом и натяжением. Своим великолепным видом он полностью соответствовал стрелам. Слишком великолепен, чтобы использовать его в качестве оружия.
— Всегда носи это с собой, — сказала Она мне.
— Мне придется пустить их в ход?
— Возможно. Завтра увидим конец всей этой эпопеи. Тот или иной конец.
Повстанцев сильно потрепали, хотя у них и остались значительные резервы. Моя стратегия может и не оправдать себя. Если я ошиблась, выиграет мой муж. Не повстанцы, не Белая Роза, а Властитель, эта отвратительная бестия которая не находит себе покоя в своей могиле…
Избегая ее взгляда, я рассматривал оружие и думал, что же мне полагается сказать, чего не слышать, что мне делать с этими инструментами смерти и смогу ли я управиться с ними, когда настанет время..
Она знала, о чем я думаю.
— Ты поймешь, когда. И тебе останется только сделать то, что сам посчитаешь нужным.
Я поднял глаза, хмурясь, желая… Даже зная о том, что она. из себя представляет, все равно желая. Может быть, эти идиоты, мои братья, были правы.
Она улыбнулась, протянула ко мне свою невозможно совершенную руку, сжала мои пальцы…
Я потерял память. Мне так кажется. Я не могу вспомнить ничего, что произошло дальше. Только то, что мое сознание на секунду защелкнулось. А когда оно расщелкнулось обратно, она все еще держала меня за руку, улыбаясь.
— Пора, солдат, — сказала она. — Отдохни хорошенько.
Я поднялся как зомби и, шатаясь, двинулся к двери. Я совершенно явственно чувствовал, что что-то пропустил. Я не оглянулся, не мог.
Шагнув из Башни в ночь, я немедленно понял, что от меня опять ускользнуло время. Положение звезд на небе изменилось. Комета была низко.
Хорошо отдохнуть? Часы отдыха уже почти ушли.
Снаружи было тихо, прохладно, стрекотали сверчки. Сверчки. Кто в это поверит? Я взглянул на оружие, которое она мне дала. Когда я успел положить стрелу на тетиву? Почему? Я не помню, как взял их со стола… На мгновение я испугался, что совсем лишился разума. Пение сверчков вернуло меня к действительности.
Я посмотрел на вершину пирамиды. Там кто-то был. Я поднял руку. Он ответил. Судя по манере двигаться, Элмо. Старина Элмо.
До рассвета — пара часов. Я мог еще немного вздремнуть, если не терять понапрасну времени.
Почти подойдя к лестнице, я испытал какое-то странное чувство. Пройдя еще немного, я понял, в чем дело. Амулет Одноглазого! Он просто жег мне запястье. Поверженный! Опасность!
Появившись из неровностей поверхности пирамиды, из ночи выдвинулось черное облако. Оно раскрылось, как парус, стало плоским и двинулось в мою сторону. Я мог ответить единственным способом — стрелой.
Мой снаряд пробил пелену темноты. Прямо на меня оттуда хлынул длинный вопль. В нем слышалось скорее удивление, чем ярость, скорее отчаяние, чем боль. Пелена темноты распалась на клочья. Какая-то тень, похожая на человеческую, стремительно метнулась через дорожку. Я посмотрел ей вслед, так и не подумав еще об одной стреле, хотя и держал ее уже на тетиве.
Поколебавшись немного, я продолжил свой путь.
— Что случилось? — спросил Элмо, когда я добрался до вершины пирамиды.
— Не знаю, — ответил я. — Я действительно даже отдаленно не понимаю, что за чертовщина сегодня происходит. Он изучающе оглядел меня.
— Ты шатаешься на ходу. Надо отдохнуть.
— Да, надо, — согласился я. — Передай Капитану. Она сказала, что завтра — решающий день. Победа или поражение.
Такая новость придется ему по душе. Хотя я думаю, что он хотел бы знать исход.
— Да-а. Они там с тобой что-нибудь сделали?
— Не знай. Думаю, нет.
Он хотел поговорить еще, забыв о своем совете насчет отдыха. Я вежливо прогнал его, дошел до одной из своих госпитальных палаток и свернулся калачиком в дальнем ее углу, как раненое отлеживающееся животное. Что-то подействовало на меня, хотя я и не могу точно определить, что. Мне нужно было время, чтобы прийти в себя. Вероятно, больше времени, чем мне дадут.
Разбудить меня послали Гоблина. Я был в своем обычном прелестном утреннем состоянии, когда тому придурку, кто осмелится нарушить мои сны, угрожала кровавая месть. Не то чтобы они были слишком хороши и их нельзя было тревожить. Наоборот, они были ужасны. Мне не произнести вслух то, что я вытворял с парой девочек, которым должно было быть не больше двенадцати. И заставлял их наслаждаться этим. Это отвратительно какие тени прячутся в мозгах.
Возмущенный своими снами, я все равно не хотел вставать. Моя постель была удивительно теплой.
— Хочешь, чтобы я играл с тобой грубее? — сказал Гоблин. — Слушай, Костоправ, твоя подружка сейчас появится на пирамиде. Капитан хочет, чтобы ты ее встретил.
— Ну конечно.
Одной рукой я схватил сапоги, а другой откинул полог палатки.
— Черт, сколько времени? — прорычал я. — Такое впечатление, что солнце взошло уже несколько часов назад.
— Да. Элмо подумал, что тебе надо отдохнуть. Сказал, что сегодня ночью тебе здорово досталось.
Я заворчал, поспешно приводя себя в порядок. Я хотел умыться, но Гоблин мне не дал.
— Напяливай свои доспехи. Повстанцы уже двинулись.
Донесся отдаленный звук барабанного боя. Раньше у них не было барабанов. Я спросил, в чем дело.
Гоблин пожал плечами. Он был бледен. Наверное, до него дошло мое сообщение Капитану. Победа или поражение. Сегодня.
— Они избрали новый совет. — Он начал болтать, как это делают люди, когда чем-то напуганы.
Гоблин рассказал мне историю ночной борьбы между Поверженными и о том, каковы потери повстанцев. Ничего утешительного я не услышал. Он помог мне надеть доспехи и оружие. Хотя кроме кольчуги я не носил ничего еще со времени битвы за Розы. Я поднял оружие, которое дала мне Леди, и вышел наружу. Такое великолепное утро можно увидеть крайне редко.
