После долгого ожидания, когда боевые маги могли своими заклятиями искать короля в мире живых и не нашли, в воротах открылась небольшая калитка. Вышел, пригибая голову, крупный человек в одежде лорда, медленно пошел ко мне.
Я велел Адскому Псу сидеть рядом и не двигаться, сам хотел слезть с Зайчика, чтобы стоять на одном уровне с переговорщиком, но решил, что моя вежливость неуместна, здесь каждым жестом должен подчеркивать, что я выше, сильнее, у меня больше власти.
Он медленно подошел ближе, кося одним глазом на неподвижного Бобика, а я опустил руку с головой Гиллеберда и дал ему осмотреть со всем тщанием.
Крепко сложенный, с широкой талией, но мускулистый и плотный, он выглядит достаточно солидно, лицо изрезано морщинами, среди них прячутся шрамы.
Пока он осматривал голову, я всматривался в него. Когда он наконец поднял на меня скорбный взгляд, я спросил:
— Сэр Вигфрид?
Он хмуро кивнул и снова обратил тоскующий взгляд на голову своего венценосного сюзерена.
Я протянул руку и дал осмотреть кольца с печатями, которые снял с пальцев Гиллеберда.
— Узнаете? — спросил я. — Я много наслышан о вас, сэр Вигфрид! Говорят, вы лучший из полководцев Гиллеберда.
Он поморщился, не обращая внимания на комплимент, взгляд внимательно пробежал по всей россыпи колец.
— Это недостойно такого прославленного правителя, как вы, сэр Ричард.
— Почему? — удивился я. — Ах, вы намекаете на простой грабеж? Совсем напротив, сэр Вигфрид!.. Это теперь мои земли, и я намерен править ими… во многом, скажу честно, по-гиллебердьи, разве что не буду бросаться на соседей, это непродуктивно и экономически неоправданно. Я знаю методы грабежа получше… И этими печатями буду скреплять документы!.. Конечно, до тех пор, пока ювелиры не изготовят замену.
Он кивнул, принимая объяснение, даже вроде бы чуть посветлел, когда я сказал, что буду проводить политику Гиллеберда и даже скреплять документы его печатями.
— Значит, Его Величество, — проговорил он с грустью, — наконец-то нарвался на достойного противника. Хотя мне кажется, вам просто повезло.
— Я разве спорю? — спросил я. — Конечно, повезло. Только мне везет уже давно, сэр Вигфрид. И, думаю, если не буду ходить с открытым хлебалом и мощно хлопать ушами, будет везти и дальше. А сейчас я еще раз предлагаю сложить оружие.
Он пробормотал:
— Насколько я знаю, Варт Генц уже вышел из войны… А там выйдут и другие…
— В Варт Генце восстановлена законная власть, — заверил я. — Заговорщики убиты, а сюда на помощь армии, что осталась, идут полные ярости лорды со своими отрядами, чтобы мстить за подло убитого Гиллебердом короля, которому присягали и которого чтили!.. Это будет что-то, сэр Вигфрид! Эта неуправляемая сила разольется, как половодье, по всему Турнедо и будет жечь, рубить, уничтожать, убивать всех и каждого, ибо праведная месть требует выхода, а это реки крови турнедцев, и даже, я бы сказал, море…
Он зябко передернул плечами, но ответить не успел, с площадки над воротами прокричали:
— Заканчивайте переговоры, сэр Вигфрид! Иначе мы объявим вас изменником!
Он вздохнул, развел руками.
— Вы…
— Разве это не ошибка Гиллеберда? — прервал я. — Нельзя поручать командование двум полководцам.
— Он не поручал, — вступился он за покойного короля. — Мы сами объединили здесь силы после ряда тяжелых боев.
— Это другое дело, — согласился я. — И кто из вас решает?
— Никто из нас, — признался он, — не может решать за всех.
Из крепости через ту же калитку вышли и направились в нашу сторону несколько военачальников, судя по регалиям, рангом пониже, все со злыми решительными лицами.
Я кивнул в их сторону и сказал быстро:
— Каково ваше решение?.. Если сдаетесь и признаете мою власть, я не позволю вартгенскому войску жечь и грабить на моих землях. Если нет… что ж, это ваши земли, жизни ваших жен и детей…
За моей спиной послышался нарастающий грохот копыт, я быстро оглянулся, к нам во весь опор мчится Каспар Волсингейн, а за ним нестройная дикая орда его недисциплинированных, но верных горцев.
Турнедские военачальники пошли медленнее, но и виконт Каспар вскинул руку, заставляя своих горцев остановиться, а сам шагом подъехал ко мне, отсалютовал обнаженным мечом.
— Ваша светлость, — произнес он почтительно, — я рад, что успели. Мы наблюдали за лагерем с восточной стороны…
Не глядя, я передал ему голову Гиллеберда, виконт с хищной радостью вскрикнул, поднял над головой, показывая своему отряду, те завопили, завизжали.
Турнедские лорды настороженно взяли Вигфрида в кольцо, один сказал резко:
— Если вы немедленно не вернетесь, сэр Вигфрид, вы арестованы…
Я заорал бешено, выкатив глаза и чувствуя, как у меня трясутся губы:
— Я — варвар с Юга, зовут меня Ричард Завоеватель!.. Если немедленно не сложите оружие и не принесете мне присягу верности, то дни Карла Черного покажутся вам раем!.. Я уничтожу все города и села, а людей посажу на колья — старых и малых! Мы изнасилуем ваших женщин, а потом скормим их тела собакам! Со мной сто легионов диких варваров Гандерсгейма, вы о них уже все слышали!
Я орал и вдруг ощутил, что меня трясет в настоящем бешенстве, я в самом деле готов уничтожать города полностью… так и делали, насколько помню, в те времена, зато все остальные в ужасе сразу же открывали ворота и выносили ключи от города… я в самом деле могу насаживать на колья живых людей, не особенно и разбираясь, кто из них виноват, а кто лишь рядом стоял…
Лорд Вигфрид смотрит, побелев, в мое лицо, военачальники турнедцев замерли, в глазах начали проступать страх и внезапное осознание, что с такими силами ада еще не сталкивались.
Младшие командиры за их спинами застыли белые, как деревья с сорванной корой.
Вигфрид проговорил осевшим голосом:
— А что будет с нами, если… сложим оружие?
Я незримыми пальцами сдавил свою черную ярость, заставил себя вынырнуть из безумия, взор прочистился, и произнес уже без хрипоты в голосе, властно и четко:
— Разве непонятно? Мне нужно мирное и богатое королевство, соблюдение законов, почтение к старшим… Все, кто сложит оружие, возвратятся домой или туда, откуда явились. Те воины, которым война стала профессией, могут отправиться в Сен-Мари.
— А что… там?
Я ответил раздраженно:
— Там всегда есть где подраться, завоевать богатство, земли, честь и славу.
Вигфрид смотрел с недоверием, но за его спиной послышались вздохи облегчения. Он все же некоторое время поколебался, наконец произнес совсем другим голосом:
