Теперь он испугал меня по-настоящему. Нет, он ни кричал, но я физически ощутила ту ярость, которой сейчас сочился его голос.
— Что ты молчишь? Я прав? Этим ты пытаешься отгородиться от меня?
— Нет! — Я дернулась, пытаясь освободиться от тяжести его тела, и замерла, глядя Тару в глаза. — Не знаю. Я очень тебя люблю, но… что я буду делать в твоем мире?
— Быть частью нас. — Его голос мгновенно изменился. — Лайла, ни одной женщине я этого не говорил — я хочу, чтобы ты была со мной. Вечно! К тому же, — его губы снова нашли мои, — к тому же… я могу… создать свой если не мир, то свою реальность. Я дам тебе крылья.
Всхлипнув, я ответила на его поцелуй. Глоток счастья. Говорят, боги не любят, когда у них воруют счастье, и наказывают за это…
Да и плевать!
Красный мир. Пещера глубинного дьявола.
Берфеллаг не заметил как каменный коридор пустующей последние годы городской тюрьмы, освещенный только несгорающими факелами закончился, приведя его в большую пещеру, освещенную лишь отблесками огненных луж.
В последний раз глубинный дьявол встретил его именно здесь, вот и валун на котором он всегда сидел.
Князь Сапфир внимательно огляделся. Странно, куда же могла деваться эта премудрая ящерица? Но долго ломать голову над этим вопросом ему не пришлось.
— Берфеллаг? Ты проницателен. Я только что хотел отправить к тебе кое-кого из моих слуг, чтобы напомнить о том, что пришло время возвращать должок!
Обернувшись, он даже чуть присел, пропустив мелькнувшего над головой золотистого дракончика. Тот шлепнулся на свой любимый валун и обнажил в улыбке иголочки зубов. Судя по метавшемуся языку, дьявол был чем-то взволнован.
Берфеллаг усмехнулся, изо всех сил стараясь не показать дрожь, охватившую его при упоминании о долге. Нет, он не боялся невыполнимых заданий, он боялся того, что ему придется покинуть Красный мир накануне войны, оставив на волю случая любимую и свой народ.
— Конечно, о мудрый. Я готов исполнить твое пожелание, но при условии….
— Ты ставишь условия? Мне? — Раздвоенный язычок еще быстрее заметался в пасти.
— Уж извини. Не умею просить. — Берфеллаг невозмутимо пожал плечами. — Впрочем, на этот вопрос у тебя, возможно, не будет ответа….
— Наивный. Хочешь купить меня на этот старый трюк? Как сейчас говорят в мире смертных — развести на слабо?
— Ээ, — здесь Берфеллаг замешкался. Действительно хотел развести…. — Прости меня мудрейший, но мой вопрос и впрямь может быть тебе не по зубам. Я всего лишь хотел спросить… перед уплатой долга, не знаешь ли ты, где в этом мире можно найти Лучезарного.
Дракончик замер, быстро хлопая золотистыми глазками.
— Лучезарного? Зачем ты хочешь побеспокоить покой создателя?
Берфеллаг потупился, чувствуя как яркие глаза дракона, впиваются в него, читая его мысли и чувства как раскрытую книгу.
— Это мой отец. Я ищу его уже вечность.
— Зачем?
— Чтобы просить прощения за то, что совершил Сайдарг и искупить свою вину.
— И в чем твоя вина?
— В равнодушие. — Берфеллаг склонил рогатый шлем еще ниже. — Я не хотел его смерти, не жаждал трона как Сайдарг, но почему-то я пошел вместе с братом….
— Ты говоришь это потому, что единственный стоишь у власти или….
— Я говорю это потому, что давно это должен был сказать тебе… — Берфеллаг выпрямился, глядя сквозь горящие прорези на заинтересованно молчавшего дьявола. — Ты единственный можешь избавить меня от груза вины, отец.
Мгновение ничего не происходило. Затем дракончик взлетел и рассыпался черными хлопьями пепла тут же собравшимися в призрачную фигуру.
— Как ты это понял?
Берфеллаг пожал плечами и сделал несколько шагов навстречу.
— Не знаю. Почувствовал. К тому же подсказки лежат на виду, нужно их только понять: абсолютной мудростью мира может владеть только его создатель, твоя броня — золотистый дракон. И еще одно маленькое наблюдение — глубинный дьявол появился вскоре после твоего исчезновения.
— Ты всегда был мудр, Берфеллаг. Твоя мудрость, сила Сайдарга и духовная красота Таримаар должны были создать из вас троих идеальный союз правителей этого мира, если бы не одно но. Вы не захотели ждать.
— Все изменилось, отец! Мы изменились! Этот мир устал от войн рвущих его на части. Прошу! Сними проклятие.
— Это невозможно, князь. Проклятие уйдет само, когда замкнется последнее звено этой цепи.
— Что ты хочешь сделать?
— Завершить все начатое вами.
— Но мы уже давно искупили свою вину!
— Не совсем. Осталась одна маленькая деталь. Для этого я и ждал тебя. Пришло время отдавать долг, князь.
Берфеллаг помолчал и коротко кивнул.
— Я готов. Что ты хочешь, чтобы я сделал?
— Мне нужно твое тело. Скоро ключ откроет мне двери. — сотканный из мелькающих черных точек силуэт шагнул к нему так близко, что князя коснулась волна жара. Словно… словно его собеседник был материальным?
— Тар? Он ведь тоже из рода Создателей. — Берфеллаг хотел отшатнуться, но невидимые пальцы вцепились ему в плечи, заставляя остаться на месте. — Так значит это правда? Ты хочешь вернуть себе силу и власть, прожив вместо него жизнь?
— А ты думал, что после вашего предательства я подарю вам абсолютную власть над миром? МОИМ миром? Не нужно приписывать мне чужие лавры. Я не Вседержитель.
— Ты обещал не причинять вред моей крови!
— Я помню. — Призрачное лицо придвинулось к нему вплотную так, что Берфеллагу на мгновение показалось, будто он видит глаза отца, а после его накрыло спасительное беспамятство.
Тар.
Я долго смотрел в фиолетовое небо, улыбаясь как идиот и боялся пошевелиться. Единственная наполнившая мою жизнь смыслом драгоценность уютно лежала у меня под боком и сонно посапывала мне в шею. Ни одна женщина не сводила меня с ума так, как Лайла и ни одна не была так дорога.
Непривычная нежность плеснула в сердце.
Моя. А все остальное — не важно.
И впереди ночь счастья. А утром мы закроемся на замок и никому не откроем. Вот интересно, а ангелы умеют готовить? Ладно, это тоже мелочи — приготовлю сам, только бы никуда ее не отпускать.
Я счастливо вздохнул. Кажется, вопреки прогнозам меня ждет самый счастливый день рождения.
Коснулся рукой ее атласной кожи. Скорее чтобы вновь убедить себя в ее реальности. И тут счастье разбил в дребезги телефонный звонок.
Черт! Как всегда вовремя! Теперь искать его…. Лайлу бы не разбудил….
Я бросил на нее осторожный взгляд и невольно вздрогнул. Ее чуть мерцающие синими искорками глаза смотрели на меня.
