Ознакомительная версия.
Я видела перед глазами его удивленное лицо. Карри удивила не сама смерть. Наверное, он ожидал, что смерть настигнет его от рук кого-то другого… Может быть, здесь велась сложная игра и дело было не только в содержимом его сейфа?
В общем, мне было все равно. Мы с Карри сыграли только в одну игру, ставкой в которой была жизнь. Он проиграл… и я тоже!
Затем я зажгла белую свечу.
— Он отдал свой долг Праву смерти. — Конечно, такие слова нельзя назвать добрыми; не так провожают душу умершего, которой предстоит продолжить свой путь на Колесе. Я ничего не знала о Майкле Карри, кроме того, что он презрительно расхохотался, увидев меня. И все же я должна была сказать о нем хоть что-то хорошее — как о бандите, которого я убила на дороге. — Наверное, мать любила его.
Меня снова вырвало, и на душе стало скверно. Я совершила нечто непростительное. Когда желудок мой, наконец, успокоился, я подняла с земли сверток с глазами, встала и вытерла руки об обрывки халата. Пьяный пошевелился.
— Потерял друга? — спросил он.
— Да, — ответила я, — хотя мы были знакомы совсем недолго.
Возвращаясь в храм, я думала о том, что меня ждет.
Матушка Ваджпаи взяла у меня окровавленный бархатный сверточек. Повертела его в руках, окинула меня задумчивым взглядом. Мы стояли в одном из подземных тренировочных залов, где никто не мог нас увидеть или подслушать.
— Направляла ли богиня твою руку? — медленно спросила матушка Ваджпаи.
Мне не хотелось прибегать к недомолвкам и иносказаниям.
— По крайней мере, она указала мне путь. Рука моя не дрогнула. Но у него… был пистолет.
Матушка Ваджпаи хмыкнула и снова повертела мятый бархат в руках.
— Жаль, что мы не знали, — иначе мы бы тебя предупредили. Где требуемое доказательство?
— В свертке его глаза: зеленый и голубой, — сказала я. — А еще мне нужно отдать пригоршню медных пайс торговке свечами на проспекте Копейщиков.
От моих последних слов она лишь отмахнулась:
— Пошлю туда девочку. Тебе некоторое время не стоит выходить в город. — Матушка Ваджпаи развернула влажный, липкий сверток, посмотрела на вырезанные глаза и рассмеялась. — Зелёная, дитя мое, у тебя все задатки матушки-Юстициария!
— Матушка Ваджпаи, я выполнила то, что было приказано.
— Ты нашла ключ от сейфа?
— Да, матушка.
— Где он?
Я опустила голову и стала внимательно разглядывать свои ноги.
— Богиня выхватила ключ из моих пальцев, когда я бежала с «Вороньего крыла». Теперь ключ вместе с пистолетом Майкла Карри покоится на дне залива.
— А ты?
— Я здесь.
— Ты вернулась, побывав на корабле, который мог бы отвезти тебя назад, в Медные Холмы! — едва слышно прошептала матушка Ваджпаи.
— Я никогда ни за что не вернусь в Медные Холмы! — Из глаз хлынули слезы, теснило грудь. Я вся была скользкой и липкой от слизи. — Я пойду в купальню.
— Иди, Зелёная, и да пребудет с тобой мое благословение!
Я убежала от матушки Ваджпаи, ища способ как-нибудь очистить руки. Снять пятно с души будет гораздо труднее.
Я напустила в купальню самую горячую воду и долго оттирала кожу, пока она не распухла и не покраснела. Я никак не могла отмыть руки; под ногтями засохла кровь. Ее невозможно было очистить никакими щетками. Я отправилась в чулан, где хранились щетки, чтобы найти что-нибудь пожестче, когда в купальню вбежала Самма.
— Зелёная, Зелёная! — закричала она, крепко обняв меня. Увидев мои руки, она испуганно вскрикнула, а потом сказала: — Пойдем со мной, прошу тебя! Яппа говорила, что так может случиться.
Я замахнулась, собираясь влепить ей пощечину, но одумалась.
— При чем здесь Яппа?
— Она… с-сказала, что ты… — Самма шмыгнула носом, проглатывая следующие слова. — Пойдем, милая, пойдем со мной!
Я нехотя позволила увести себя. Мокрая, голая, я дрожала мелкой дрожью, несмотря на жару. Руки горели… может, это очистительная боль?
Самма тащила меня по коридору, зовя на помощь. Прибежала Элло.
— Позови Яппу. Пусть она спустится к нам в малый тренировочный зал, — хрипло приказала девочке Самма.
— Мы что, будем драться? — спросила я.
— Нет, нет, любимая. — Самма остановилась и поцеловала меня в лоб. — Займемся кое-чем другим. Совершенно другим!
Яппа успела прийти в малый тренировочный зал еще до нас. Спотыкаясь, дрожа от холода, я вошла и увидела, что в жаровне полыхает огонь, хотя в тренировочных залах этого не разрешалось. В случае пожара до воды было слишком далеко.
— Иди сюда, Зелёная. — Яппа приняла меня у Саммы. — Сейчас все будет хорошо.
Я увидела подставку для мечей, тяжелый треножник. На тренировках к нему обычно прислоняли деревянные чучела, которые мы рубили и кололи. Сейчас чучело сняли с треножника. Яппа прислонила меня к нему лицом и подняла мне руки над головой. Кожа на них горела. Может, то была кровь Карри?
— Ты хочешь меня зарезать? — спросила я.
— Нет, милая, — ответила Яппа. — Я повторю то, что сделала со мной матушка Чапурма, когда мы обе были претендентками и я вернулась после первого убийства.
Она стала привязывать меня к треножнику тонкими кожаными ремешками.
— Что ты чувствуешь?
Где-то неподалеку тихо скулила Самма; она звала Яппу, а потом меня.
— Ничего, — ответила я. — Только кровь на своих руках.
— Ты убила незнакомого человека.
Я кивнула и тоже тихо заскулила, как Самма.
— Ты никак не могла согреться и села в обжигающую воду, надеясь, что вода вернет тебе чувства.
— Г-госпожа Тирей… — задыхаясь, проговорила я.
— Сейчас я сделаю тебе больно, — предупредила Яппа. Голос у нее стал грудным, хриплым, как будто мы с ней предавались взаимным ласкам. — Потерпи немножко; сначала к тебе вернется боль, а потом все остальные чувства.
Закрыв глаза, я снова заплакала.
Послышался щелчок — плеть хлестнула меня по спине. Я дернулась, хотя почти не почувствовала боли. Когда мы дрались в этом же зале, меня иногда били гораздо больнее. Тоненько вскрикнула Самма.
Еще один щелчок, еще один удар хлыста — ниже, по ягодицам. Я дернулась. Яппа оказалась права. Там, где от ударов лопалась кожа, делалось горячо, и я постепенно приходила в себя.
Хлестнув меня в третий раз, Яппа склонилась надо мной:
— Чувствуешь?
— Да, — ответила я, задыхаясь.
Она продолжала пороть меня. Удары плети прогоняли холод. Удары прогоняли тень Майкла Карри. Яппа не наказывала меня, как госпожа Тирей; она била меня ради моего же блага.
Вскоре внизу живота у меня сладко заныло. Когда Яппа положила плеть, я стала тереться о треножник, не обращая внимания на занозы.
Ознакомительная версия.
