Меня извлекли из запертой каюты, снова связали и поволокли, словно тюк с заморскими пряностями, не давая коснуться ни палубы, ни трапа, ни земли. Армия встречавших приветствовала Вритара многозевным ревом. Поверх многочисленных голов, запрудивших причал, неприступной черной скалой царила громада Цитадели, подавляя саму землю массивностью, а небо – чернотой. Рассыпанные по острову здания были по сравнению с угольной горой крошечными, как хлебные крошки.
Не дав вволю полюбоваться на мощь сердца Бужды, мне завязали глаза. Повязку сняли уже в просторном беломраморном помещении, обставленном с царственной роскошью. На меня накинулись десятка два бессловесных рабынь. С лихорадочной поспешностью я была вымыта, упакована в белое одеяние, причесана и почти вылизана. Обувь мне вернули собственную, и я обрадовалась неприметной заклепочке, как родному дому.
Не меньше десятка столь же молчаливых стражников извлекли почищенную и разве что еще не выпотрошенную жертву из беломраморного зала и, проведя по коридорам, сложенным из крупных глыб, подогнанных до волоса, втолкнули в черномраморный склеп. Когда глаза привыкли к темноте, оказалось, что стены слабо светятся, словно покрыты мерцающей сетью. Наученная гарсийским подземельем, я прикоснулась к ней более осторожно, и все-таки палец опять чуть не вырвало из ладони.
– Не трудись, пифия, тебе эту сеть не пробить, – напугал меня скрипучий голос Вритара. – И защита ваших телепатов сюда тоже не пробьется, даже если они успели проникнуть в Цитадель. Здесь ты полностью беззащитна! Сюда никто не проникнет.
И расхохотался.
– Даже твой хозяин? – Несмотря на все усилия, мой голос дрогнул.
Смешливое похрюкивание захлебнулось.
– Слишком много болтаешь, пифия! – рыкнул он. – Начинайте, магистр!
В непроницаемо-темном углу кто-то шевельнулся. И я сразу осознала, под какой твердокаменной скорлупой хранила меня Лига все эти годы. Сознание мгновенно размякло, как вытащенная на берег медуза. Я ничего не могла сделать, даже прикрыться маячком. Они высасывали все. Как бы пригодилось сейчас полное неведение! Последнее, что мне осталось, – найти хотя бы одну каплю, чтобы утонуть, одну золотистую точку, как назло куда-то запропавшую. Вспыхнула синяя. Я не стала привередничать…
– Этой пифии далеко до ведуньи, – всколыхнул тишину женский голос. – И Наследия в ней нет. Она пуста.
– Жаль, – разочарованно скрипнул герцог. – Но она сойдет за Истинную провидицу?
– Вряд ли, – усомнилась телепатка. – Есть кое-какие способности, но долго не протянет.
– Сойдет для сегодняшней церемонии! – недовольно пробрюзжал Вритар. – И волки будут сыты, и… нам хорошо. Благодарю вас, магистр.
Дверь открылась, и невысокая фигурка выскользнула из склепа.
– Насколько верна оценка магистра, дорогой Крон? – тут же спросил невидимый в темноте герцог.
Шевельнулось еще одно пятно, перекрывающее сияние защитной сетки. Ну, мы уже знаем, как бороться с этой напастью. Шепелявый старческий голос подтвердил безнадежный диагноз. Вритар скрипнул зубами:
– А я думал, телепатка решила нас провести. С этими союзниками держи ухо востро. Но ошибки быть не могло, лорд Крон! Мы точно знаем, что наследницу прячут в Гарсе!
– Я вас предупреждал, милорд: вряд ли они станут привлекать внимание к наследнице. А эту пифию они громогласно назначили Верховной и особо не охраняли. Она даже постоянно разъезжала, путаясь у нас под ногами. Вспомните хотя бы Арим и Рагор!
– Может, кто-то из учениц гарсийской школы?
– Госпожа Лен Шратхр сообщала о некоей Ребах. Девушке тоже семнадцать лет. Очень туманное прошлое, родители неизвестны. И ее с рождения сопровождает телепат, хотя она не пифия. Известно также, что Владыка регулярно запрашивает о ней отчеты. И совершенно непонятно, чем она так ценна для Лиги. В замке играет роль камеристки при Верховной пифии. Но это только прикрытие. Ребах не служанка. Соглядатаи почуяли очень большие способности, но девушка никогда их не демонстрирует. Она всегда в тени. В школе Лиги Ребах официально не обучалась. Из Гарса никогда не выезжала. Никогда не бывает одна. Охраняют ее, как принцессу, даже когда она идет на прогулку в город, что случается очень редко. Не так ли, пифия?
Я забарахталась, застигнутая врасплох неожиданным натиском.
– Ага! – возбужденно воскликнул Крон. – Милорд, память пифии подтверждает сведения!
– Да черт с ней! Эти сведения подтверждают гораздо более надежные источники! Только мы внимания на них не обращали, что Лиге и надо было. Как же мы так опростоволосились?! Пифию выставляли как куклу и прикрывали ею настоящую Наследницу! Да, Лиге в уме не откажешь…
– Не стоит переживать, мой лорд, никуда Ребах от нас не уйдет. А сегодня мы скормим Господину эту овечку.
– Господину! – фыркнул герцог, вскакивая. – Этого ли мы добивались? Время уходит, дорогой Крон! Тварь все более требовательна, и, если мы в ближайшее время не найдем Наследницу, ниг поработит нас.
– Бриго уже испугался.
– Он подлец и глупец! – вскипел яростью Вритар, бегая тенью на мерцающих стенах. – Не упоминай при мне даже имени мерзавца! Кто разбудил Тварь без нашего ведома?! Она бы дрыхла и дрыхла, а мы спокойно искали бы способ ее связать и использовать в наших целях, и только тогда можно было будить! Так нет же, этот недоумок захотел меня устранить. Единоличной власти захотел! И что? В штаны наложил князек, как увидел, кого он вызвал! Всех нас под смерть подвел и сбежал, гад!
– Далеко не сбежит! – мстительно прошипел его собеседник. – Я отправил по его следу не меньше полусотни Псов.
Они говорили свободно, не смущаясь присутствием свидетеля, словно уже приговорили меня к смерти. Я испугалась, что так и сгину в этом каземате, не добравшись до цели. Вритар почти орал:
– А нам расхлебывать все это дерьмо! Хоть с проклятой Лигой вступай в переговоры! Немедленно отправьте за Ребах!
– Слушаюсь, господин.
Герцог успокоился и вспомнил о моем присутствии:
– Это даже хорошо, что пифия оказалась пустышкой. Твари ненадолго хватит ее сил, будет повод созвать внеочередной Вечит.
– Продолжить допрос или вычистить память? – спросил Крон.
– В чистку!
Я вовремя легла на дно синя моря. Надо будет при первой же возможности предупредить Ресса, он найдет способ передать Лиге, что Ребах в опасности.
Меня распяли между двух стражей, как между двух одушевленных и вооруженных мечами столбов, в зале под гигантским куполом, придавившем массивные колонны.
По размерам зал годился на роль городской площади. Добрую четверть огромного помещения занимало возвышение в три ступени, увенчанное массивным троном из белого материала, тронутого желтизной. Костяной желтизной. И я тут же запретила себе знать, чьи кости утилизованы таким образом.
