— Котенок, положи свое импровизированное оружие на место и давай спокойно поговорим.
— Я ща поговорю, — зашипела, — я ща так поговорю!
Налетев на Ди, замахнулась для удара, но огреть противника не успела. Запястья перехватили и, вывернув руки за спину, прижали мое уже не сопротивляющееся тело к твердой груди. Половник выпал из рук и покатился под стол. Досадно.
— Теперь‑то мы поговорим? — прошептали на ухо, согревая горячим дыханием.
Попыталась вырваться, но руки Ди держали достаточно крепко. Подняла на него гневный взгляд, стараясь тем самым выказать свое недовольство. Тот даже бровью не повел.
— И долго ты будешь прожигать меня взглядом? — усмехнулся.
— Пока не прожгу.
— Разве ты по мне совсем не скучала?
— Совсем, — соврала я.
— Врешь, — промурлыкал муж, смотря на мои губы.
— Я абсолютно честна, — делаем глазки невинными, жалобными.
— Я уже говорил, что люблю тебя?
Это было неожиданно. Очень. На столько, что я застыла, смотря раскрытыми от удивления глазами в лицо Ди, и пыталась понять, в шутку он это сказал или нет.
— Чего молчим?
Нет, он точно издевается.
— М — м-м…
— Исчерпывающе.
— Э — э-э…
— Информационно.
— У — у-у…
— Досконально.
— Ы — ы-ы…
— Кать, прекрати, — поморщился Вольный. — Я, между прочим, тут в любви признался, а ты стоишь и мычишь как корова.
Я подавилась словами, которые хотела еще секунду назад сказать. Это он меня сейчас коровой назвал?
— Ты нормальный? — прорычала.
— Вполне. — Его лицо находилось почти вплотную к моему. — Я тут как идиот сказал что люблю тебя, ожидая какой‑то адекватной на это реакции, а в итоге услышал невнятное мычание.
— Это ты сейчас на семейный скандал нарываешься?
— А почему нет?
Возразить я не успела. Хотя очень хотелось. Поцелуй был нежным, глубоким, требовательным. Руки сами собой потянулись и обвили шею мужа. Он теснее сжал меня в объятиях так, что стало трудно дышать. Его руки заскользили вдоль тела, исследуя шею, спину, бедра. Я не стала сопротивляться, а только плотнее прижалась к мужу.
— Твоя очередь, — прохрипел Ди, отрываясь от моих губ.
— Очередь? — не поняла я.
— Говорить, что любишь меня.
— А это так надо? — решила повредничать.
— Очень надо, — промурлыкал Ди, не прекращая исследовать мое тело.
— Люблю тебя, — решила все‑таки признаться.
— Блеск.
Кажется, кто‑то заразился моими словечками.
И меня снова целовали. Долго. Очень долго.
— Кхе — кхе… — раздалось за моей спиной. — Я, конечно, все понимаю. Но подруга, не слишком ли ты рано сдалась?
Дернувшись в объятьях мужа, я повернула голову и наткнулась на недовольное лицо Сашки.
— И не смотри так на меня, — сложила она руки на груди, — этот козел пропал больше чем на три года, обрюхатил тебя, не давал о себе знать и…
— Обрюхатил? — ошарашено спросил Ди, выпуская меня из объятий.
— Ой, — Сашка закрыла рот рукой, — так ты ему еще не сказала?
— Саша… — зашипела.
— Все — все — все, ухожу, — и подруга снова сбежала, оставив меня наедине с Ди.
— Рассказывай, — потребовал Вольный, садясь на табурет.
Присев рядом с ним, взяла в свои руки его ладонь и начала рассказывать. Сначала Ди слушал вполне спокойно, не перебивал, только желваки на лице ходуном ходили. В конце рассказа я выпустила его ладонь и закрыла лицо руками. Было так горько и обидно.
— Почему ты не давал о себе знать так долго? — задала, долго мучающий меня, вопрос.
— Я не мог, — глухо начал он. — После проклятия Сирены мы начали расследование. То, что ты попала в свой мир, мы узнали, исследуя остаточные потоки перехода. Как только стало известно, что ты, не сможешь вернуться в Амирей, не навредив себе, приближенные к Ледяной стали собирать очередное восстание. Гораздо более масштабное чем до этого. Слишком много у нее было союзников. Это и понятно, когда женщина во главе, то она легче поддается манипулированию. Если бы Сирена взошла на трон ее либо сразу бы убили, либо стали шантажом двигать как марионеткой. Слава богам у нее ничего не получилось. Правда два года мы потратили на то, чтобы поймать всех прихвостней бывшей фаворитки Фарена.
— Это что же получается. Была гражданская война?
Мысль о том, что пострадали сотни ни в чем не повинных людей — пугала. Хочется надеяться, что на этот раз моей вины не было. Паршивое это чувство — быть виноватой в чьей‑то смерти, пусть и косвенно.
— Можно и так сказать, — кивнул Ди. — Последующий год после подавления восстания мы занимались восстановлением границ. Твой родовой замок был разрушен, к сожалению, восстановить его не удастся. Если только полностью построить новый. Но какой в этом смысл?
Я не стала ничего говорить. Все то время, что я убивалась от неизвестности и занималась самобичеванием, он подвергал себя опасности защищая свой народ.
— Почему Волф на меня напал? Ведь его задача была разыскать? — вспомнила неприятный момент с псом Белого.
— Феникс сломала защиту Волфа и заменила команду, естественно не обошлось без помощи Сирены.
— Ясно, — Волфа было жалко, но если вспомнить, как он на меня бросался…
— Ты злишься на меня? — еле слышно спросил Вольный.
— Нет, — покачала головой, вставая с табуретки, — теперь нет.
Подойдя к нему, я села на его колени и обняла.
— Можно мне, — сказал в самое ухо, — увидеть сына?
— Можно, — улыбнулась, — только он сейчас спит.
— Я тихо.
Поставив меня на пол, он последовал за мной в комнату.
Крыс спал на моей подушке и слегка подергивал хвостиком. Опять погоня за сыром сниться, не иначе. Пока я наблюдала за спящим Феликсом, Ди подошел к кроватке Ваньки и чуть наклонился, касаясь шелковистых волосиков сынишки.
— Не думал, что он на столько будет похож на меня, — прошептал Вольный.
— В роддоме тоже удивились, когда увидели черно — белую шевелюру, — нахлынули на меня воспоминания.
— Я столько всего пропустил, — он отошел от кроватки и подошел ко мне, — но больше без вас я и дня не проживу, — провел рукой по моей щеке, задержавшись на слегка приоткрытых губах.
— Клянешься?
— Клянусь, — сказал он, касаясь своими губами моих губ и целуя.
С трудом отстранившись от мужа, я задала свой последний вопрос:
— Ди, а сколько тебе лет?
— Ну…
— Ну — у-у?
— Двести… двадцать… пять, — у него на губах заиграла лукавая улыбка.
